Богатыри

По глаза, как медведь мохнатый.
За глаза его звали: «Варяг!»
Мы от холода намахались;
он без кепки до января.

Как работал медведь в спецовке! —
это был созиданья погром!
Всякий от восхищения цокал;
мне работы такой не увидеть по гроб

Работать так — самоубийство;
как свои он кубы ворочал, —
могли б изобразить кубисты
и то, я думаю, не очень.

Да, работал он, как Геракл:
он собой заменял бригаду.
Но и выпить был не дурак —
стеклотары — на баррикаду.

Трёхлитровую банку — одной рукой!
Он бутылкой играл, как соской.
А махорку курил — так дым трубой.
«Песняка давил», как Высоцкий.

Кулаком не бил, а ладонищей
от души дарил маску негра.
Рассказать всё о нём до донышка?
Очень долго, — вам вечно некогда.

Я бы мог рассказать, как однажды, —
нет, я не фантазирую безбожно! —
по нему, горящему от жажды;
с разливухой прокатилась бочка.

Раз в волчьей шубе нараспашку —
в метель и врезавшись в какой-то столб :
«Друг, извини, — последний праздную!
А завтра — стоп ! — во! — провалиться чтоб!»

Говорили, что живёт у вдовушки
некрасовской, — четверых детей
одной не выдюжить: здоровьишка
не напастись и времена не те...

Как мылся в душе он свирепо!
Почти есенинское пел — я описать не тщусь:
«Где моя утраченная свежесть,
буйство глаз и половое чувств?»

Как он яростно себя отмывал!
Каждый третий из нас — обмылок...
Пена рушилась, — как обвал!
Брызги сыпались, — штормило!

Пока такие есть, в них жизненная надобность, —
жизнь человека-труженика — боготворить!
У него на груди в одну строчку бы уместилась надпись:
«Не перевелись на Руси богатыри!»