Иаков у Лавана 27часть

Великую школу жизни прошел Иаков у Лавана. От неопытного юнца, живущего в шатрах теоретика, до зрелого мужа, знающего реальную жизнь со всем ее коварством, со всеми ее переплетениями добра и зла. Также приходит в этот мир душа человека. Постепенно, часто очень медленно, познает она мир, чтобы быть достойной войти в Мир Горний... 

"ЕСЛИ БЫ НЕ БЫЛ СО МНОЮ
БОГ ОТЦА МОЕГО..."
                1
Лаван из-под густых бровей
На зятя своего взирает,
На съёжившихся дочерей,
И с досадою вздыхает.   
Шатёр Иакова пустеет –
Воинам нечего искать.
И постепенно зять храбреет,            
Сам стал на тестя наступать:
"Какой мой грех и в чём вина,
Что ты преследуешь меня?
Я двадцать лет тебе служил,
Твой скот всё время сторожил.
Меня днём солнце обжигало,
А ночью тело замерзало!
Я никогда не высыпался!
Всё угодить тебе старался.
А чтоб на дочерях жениться,          
Мне по семь лет пришлось трудиться!
Потом, за скот работал твой   
Шесть долгих лет – теперь он мой.
Как наградить меня не знал.
По десять раз всё изменял.
Юля, колдуя и гадая
Меня, как липку обдирая…»
Лаван в лице переменился…
Помрачнел, кровью налился…
Но зять уже не мог молчать
Он душу изливал опять:
«Да если б не вмешался Бог
Моих отцов и не помог,
То и сейчас бы ты лишил
Всего, что я трудом нажил!"
Лаван взбешён: «Ах ты щенок!
Да всё, что видишь ты зятёк…»
И, руку вытянув вперёд,
Тычет пальцем: «Вот и вот.               
Всё это мне принадлежит!»
Взгляд тестя Иакова сверлит.
Глаза его горят огнём,
Который виден даже днём.
«Все стада, весь этот скот…
Овцы, козы их приплод,
Служанки, слуги, их рабы
Внуки, дочки – все мои!»         
Лаван рыкнул и умолк,
Оскалив зубы, словно волк.
Но темнеет вдруг в глазах...
И вспомнил он опять о снах…   
Вновь ужаса полны глаза:
(«Нет! Нельзя, нельзя, нельзя         
Зятя делать мне врагом!
Ибо его Господь меня
Сам лично упредил о том!»)
И тактику Лаван меняет.               
Смягчившись, зятю заявляет:
«Вот мои дочери, вот внуки! -
Он в стороны разводит руки, -
Но сделать им, что я могу?…
Нет, ничего не изменю…
Чтоб зло, обиду не таить,               
Союз нам лучше заключить!»
И зятю, потрепав плечо,             
Лаван сказал: «Забудем всё!               
Что Иаков нам с тобой делить?
Давай в мире будем жить!»
И улыбка примиренья,
Тотчас, как ветра дуновенье,
Коснулась Иакова лица:
«Я не против, только – за!»
                2               
В последний раз глядит Лаван   
На зятя длинный караван,
На сидящих у шатров
Своих дочек, их сынов,
И понял вдруг – он их теряет,
Зять вместе с ними забирает
Не только лишь стада, добро…
Зять сердце вырвал у него.   
Лишил родной крови – внучат
И боль потери, горечь, яд
Откликнулись в душе больной       
И злоба новою волной
Поднимается, бурлит.
Он Иакову чуть не кричит.
И, сам испытывая муку,
До боли давит зятю руку:
«Но если ты, Иаков-зять,
Заставишь дочерей страдать…
Превратишь их жизнь в мученье…
Тесть умолкает на мгновенье, -
Но через миг продолжил он, -
Коль ещё возьмешь ты жён!…
Нет человека между нами,
Кой сжалился б над дочерями!
Но Бог всё видит и они,
Коль что, Им будут отмщены!!!»
Иаков молчит, но сердца крик
Слышит отчётливо в тот миг:
(«Какой же лицемер Лаван!
Сам выдумал злодейский план,
Сам столько навязал мне жён,
А теперь «хороший» он!
И мне – их мужу угрожает.
Бога в защиту призывает…»)
Но Иаков в спор вступать не стал
Согласно тестю закивал.
Всё миром завершив, добром,
Соорудили в месте том
Памятный камень – Галаад.
Он до сих пор тревожит взгляд. 

Конец темы