Полубелым о полутёмном

Уж, век, наверно, в России иначе
мыслящих – топчут - уничтожают,
прошлое наше изрядно пачкано,
а настоящее унижает.
«Поэты безвредны – когда ручные
и если в камне - а не живые».

   Маяковский лирике изменил с политикой
и стал незаметно строя винтиком.
За гонорары – построчно лесенкой -
для Лили Брик, заигрывал с властью.
Да заигрался, и бахнул в сердце
роковой маузер… 
Гамлет с Таганки подсел на наркотики:
на обкомы давили из ЦК звоночком -
присечь «безобразие» -
препонами, проволОчками 
руки заламывали 
и рот заляпывали:
с Лубянки – по службе, а сами слушали
его гражданские  и хулиганские
песни-исповеди.
Охрипшим голосом народу  пел он -
да отпелся, на смену ему
другого не будет …
Хлестали окриком
«милейшего» Вознесенского
за вычурность:
Никите не нравился – чужд, вызывающ,
«апокалиптичен». 
Слава богу, что не в тридцатые,
когда, кровавя, в застенках развенчивали: 
«Шпион, враг, вредитель - в ГУЛАГ :
в болото вымачивать».
Сколько их, затундренных,
замороченных, запуганных,
тунеядством клеймёных,
выселенных  и выгнанных,
обесславленных и обезглавленных,
споенных, задушенных
от глаз скрытых…
Есенин. Бунин. Блок. Гумилёв…
Осип - в страхе жить немОгущий,
Марина - на чердаке в Елабуге,
Галич - Вещий Олег -  в Париже,
«от телевизора сгинувший»,
Булат, не по-советски дышащий.
Иосиф,  нос сующий за железный занавес,
и - прочих пишущих, не в ногу шагающих…
   Занозы – они всегда колки,
и в пальце, и в стихах, и в прозе –
проклятье кактусово.
Мы же часто, хлопнув дверью,
от мрачного прошлого
и нынешнего отвратительного
летим за облаками скрываться –
привольнее там без напряг и судорог
не надо Достоевского и Толстого -
и пишем про нежные незабудки,
розы, ландыши и поцелуйчики.
По лоску бархата, «шанелью» пахнущего,
сапогом пройтись бы, ваксой мазаным,
Маяковского словесным кулачищем
задать бы рифмоплётам, пакости пишущим.
Мы напрочь сбрендили - потомки Пушкина -
пренебрегая традицией, уверились,
что можно болтать: что и как угодно -
«интернет с бумагою всё стерпят»;
но свобода не освобождает - 
она обесславливает,
да и Господь  далек от милости
при дефиците гражданской смелости,
писательской совести,
да отчизне верности…
Знать бы – что откуда взять…