Вагон

Перрон, вокзал и душное купе,
На окнах задёрнутые шторы.
Мороз рисует кистью на стекле,
Дивные пейзажи узоры.

Мелькают горы, рощи и поля,
Деревни и просёлки всё в снегу,
А на холодном, северном ветру
Стоят в пуховых шапках тополя.

В купе нас трое, я моя жена,
Соседка наша тоже с Селенги.
Четвёртым термос, выпитый до дна,
Под вкусные мясные пироги.

Женьщины увязли в разговорах,
В своих проблемах женских и делах
А вагон качаясь на рессорах,
Отстукивает Морзе на стыках.

Летит время быстрокрылой птицей,
Проходит час другой и сутки прочь.
За окном голодною волчицей,
За поездом бежит устало ночь.

Не чуя под собой избитых ног,
Взвыла на кривой колёсной парой,
И только эхо у лесных дорог,
От ночного поезда отстало.

В рассветной дымке тонет вдалеке,
Ещё с себя не скинул сонный плед,
Ещё горит ночной, рекламный свет,
А город, отражается в реке.

Там, за излучиной вдали, где склон,
Плывёт над городом набатный звон,
Всей мощью колокольных голосов,
От златоглавых с блеском куполов.

А вот и Красноярск, перрон, купе,
В стороны раздвинутые шторы.
Лежат отдельной стопкой на столе
Проштудированные кроссворды.

Возвращено постельное бельё,
Время потянулось в ожиданьи.
Мороз, проказник кистью на стекле,
Написал пейзаж нам на прощанье.