Старик Соломон говорил...

Старик Соломон говорил: «Полноте. Ты забей, просто ставь в календарь крестики». А может как-то иначе, не помню я. Да и если уж быть до конца с тобой честной…  По утрам по ногам тянет холодом, ты одеялом меня не укутаешь, не укроешь, да и кофе варить не умею я, чтоб пригоден был для питья. Ты частичкой меня когда-то был, бился сердцем в моей груди,  but now  – прошло, кстати, немного времени -  утихнул твой жаркий пыл. 

Старик Соломон говорил: «Забудется. Станет лучше… Потом… Может быть. Ранним утром однажды разбудит тебя желание снова жить».  Впрочем, я могла ничего не понять. Плевать.  Я устала из острых льдинок собирать тебе слово «Снова». Лучше б стала я пеной морскою, как в той сказке, читал ты вслух мне, помнишь? Forgive и forget – мы сможем? Ах да, ведь нас больше нет, все никак не запомню.

Старик Соломон говорил : «Хватит сложностей. Забудутся лжи и подлости, не исчезнет лишь недопонятость.  Но она тоже сойдет на нет, не оставив на сердце след». Я поверила бы ему, только стать иной не могу.  Дурочка, не желала я представлять, как больно будет тебя терять.  Теперь же…  Попытаюсь-ка не скучать. Заварю вместо кофе чай, одевать буду на ночь носки, научусь не терять ключи.

Старик Соломон  говорил: «Когда-нибудь станет легко».  Но что мне до слов его? Просто мне теперь все одно - счастье ли, боль ли. Мир некачественное кино, если чувства в нем - ломаные рубли.