Семнадцать мгновений зимы

(Пародия с использованием анекдотов про Штирлица)

Берлин, 19 часов 30 минут 48 секунд

На улице шел снег и Шпротиц. Он шел на встречу со связником. Шпротиц был в пальто, а связник – в кино.

Из характеристики.
Штандартенфюрер СС Шпротиц, он же советский разведчик Максим Максимыч Ысаев, он же Владимир Шарапов, он же Леня Голубков, он же Просто Мария. В ряды НСДАП устроился по блату. Истинный ариец. Характер нордический. С товарищами дружелюбен. Беспощаден к врагам народа.

Шпротиц шел на встречу со связником. Хотя до этого принимал донесения по радиопередатчику. Но за неуплату электроэнергии фашисты передатчик ему отключили. К тому же эта бестия Холтофф выкрутил у Шпротица дома все пробки, включая бутылочные, и куда-то задевал их. В отместку Шпротиц  расколол о макушку бродяги Холтоффа бутылку коньяка. С тех пор Холтофф стал ходить к Шпротицу пить коньяк только в фашистской каске.
Итак, Шпротиц шел на запланированную встречу. Вдруг впереди показался Мюллер. Он был загримирован, и Штирлиц не узнал бы его, если бы не висевшая у того на шее табличка с надписью «Это – Мюллер».
«А ведь это Шпротиц идет», - подумал Мюллер.
«Да, это я иду», - подумал в ответ Шпротиц и свернул в первый попавшийся проходной двор. В такой ответственный день лучше избегать ненужных встреч. Шпротиц знал, что за ним следят.

Информация к размышлению
Шпротиц был прикольным малым. Он любил прикалывать агентов Мюллера. Не далее, чем вчера он приколол ножом двух мюллеровских ищеек.

Берлин, рейхсканцелярия, 19 часов 35 минут

В кабинете Мюллера сидел Мюллер. Рядом стоял торшер. Помощник Мюллера Торшер принес на подпись бумаги.

Из характеристики.
Группенсексфюрер СС Мюллер. В рядах НСДАП – с рождения. Партийная кличка – «Броневой». Характер зюйд-вест-нордический. Беспощаден к врагам рейха. С товарищами дружелюмпен: почти не бьет их, в карцер сажает редко. Отличный семьянин. Никудышний любовник.

Мюллер нажал кнопку вызова. На том конце провода кого-то ударило током. Как черт из бутылки появился одноглазый Айсман. На лице у него была черная повязка.
- Что у вас с глазом? – спросил Мюллер.
- Партизанская пуля.
- Не будем отвлекаться. Я хочу дать вам комсомолское поручение. Нужно проверить все связи Шпротица. У меня есть подозрение, что он – агент иностранной разведки. То ли английской, то ли ЦРУ, то ли африканского племени тумба-юмба. Займитесь этим.

Берлин, кинотеатр «Пионер», 20 часов

В кино было много народу, и Шпротиц с трудом отыскал глазами связника. Тот сидел посреди зрительного зала в буденовке и с автоматом Калашникова в руках. «Черт!» – выругался Шпротиц про себя. «Он не соблюдает правила конспирации: почему не отпорол пятиконечную звезду с буденовки? Его же враз расшифруют. Постараюсь незаметно пробраться к нему».
Он добрался до связника. Места рядом с ним были заняты. Стараясь не привлекать внимания, Шпротиц вышвырнул одного из зрителей и сел на освободившееся место. После этого произнес пароль: «У вас продается славянский шкаф из парижской фанеры?» Выслушав отзыв: «Фанерный комбинат обанкротился. Теперь все поют вживую», Шпротиц строго сказал:
- Вы плохо подготовились к заброске. Вернетесь, доложите командиру. Пусть влепит вам три наряда вне очереди. Поработаете на кухне. Где парашют?
- Спрятан в надежном месте, - успокоил его партизан. - Он в вещмешке, а вещмешок – вот он, под ногами.
- Хорошо. Где донесение?
- Вота, нате. Мне говорено было на словах передать, но я написал, чтоба не забыть.
Шпротиц развернул тетрадный листок в клеточку. «Неграмотный, - подумал он. – Надо писать не шЕфровка, а шифроФка».
Записка гласила: «Сникерсу. Постарайтесь достать и переслать в Центр программу проведения и меню новогоднего вечера в рейхстаге. По тому, что фашисты будут есть и как веселиться, можно определить положение дел в третьем рейхе. Тампакс».

Берлин, рейхсканцелярия, кабинет Мюллера

Мюллер нажал кнопку вызова. На том конце провода кого-то убило током. В кабинет вошел одноглазый Айсман с перебинтованной рукой.
- Что у вас с рукой? – поинтересовался Мюллер.
- Пустяки. Партизанская мина. А про Шпротица я ничего не узнал. Мне некогда было, меня жена в огороде заставила работать – у нас шесть соток за 101 километром.

Берлин, кинотеатр «Пионер»

Прочитав донесение, Шпротиц задумался. Вообще за сегодня он очень устал - в этот день он целых три раза задумывался.
«Итак, приступим к делу. Первым делом нужно уничтожить донесение. Его надо сжечь, а пепел съесть».
А на экране в это время шел фильм «Ирония судьбы или С легким перегаром». Шпротиц ненавидел этот фильм. Но уже две недели приходил сюда и смотрел его. Из принципа.

На следующий день, утро

Шпротиц пришел на явочную квартиру. В квартире смердило. Микола Смердило был украинским разведчиком. Центр  забросил его из Житомира в Берлин через свои каналы в Антрактиде.
Шпротиц и Смердило вдвоем повесили люстру. Потому что молдавский подпольщик Люстру оказался предателем.

Берлин, улица, 10 часов 22 с половиной минуты

Шпротиц стрелял из автомата. В будке с телефоном-автоматом было тепло. Поэтому Шпротиц стоял в автомате и стрелял у прохожих папироски и мелочь на мороженое. Вдруг показался парень в чалме.
- Саид! – удивился Шпротиц. – Ты как здесь оказался?
- Стреляли!

Кабинет Мюллера

11 часов 00 минут (время открытия винных отделов в магазинах по всему Советскому  Союзу)

Мюллер нажал на кнопку вызова. В кабинет на инвалидной коляске вкатился Айсман.
- Что, партизанская бомба? – предположил Мюллер.
- Нет, с женой поругался, – прошамкал беззубым ртом Айсман.

Берлин, рейхсканцелярия

Шпротиц копался в сейфе у Мюллера. Тот подкрался к нему сзади и нахлобоучил штандартенфюреру на голову свой ночной колпак. И Шпротиц понял, что он «под колпаком» у Мюллера. Он развернулся и ударил группенфюрера в челюсть. Челюсть отвисла. Поляк Висла был зубным техником. Мюллер сходил к Висле, и тот дал ему новую челюсть... в стакане.
Пока Мюллер ходил за зубами, Шпротиц позвал фотографа, и тот снял нужные документы на пленку. Потом сделал фотографии. После этого негативы Шпротиц уничтожил. Фотографа тоже. А фотографии решил отправить своим агентам в Швейцарию. Это задание он поручил пастору Шлангу.
- Пойдете по пути Суворова – через Альпы, - велел Шпротиц и стал смотреть, как пастор с трудом взбирается в гору. «Бедный пастор Шланг, - подумал Шпротиц. – Он так и не научился ходить на коньках.»

Новый, 1945 год, ночь

Новогодний бал в третьем рейхе решено было провести у Гитлера в бункере. Дедом Морозом согласился нарядиться сам фюрер, Снегурочкой назначили стройного Геринга. Каждый из приглашенных мог взять с собой жену или подругу. Шпротиц решил пойти на бал со своей радисткой Кэт. Тем более, что в бункере был рояль и Гитлер, приглашая Шпротица на бал, попросил прийти его со своей «пианисткой». Радистка у Шпротица была застенчивой – она жила у него за стенкой. На балу Шпротиц сидел рядом со своим шефом – бригаденфюрером СС Шельменбергом.
На стол подавали отбитые почки по-гестаповски. Из деликатесов были "языки" подвешенные, из крепких алкогольных напитков ФАУ-1 и ФАУ-2. На десерт выкатили торт, выполненный  в виде рейхстага. Правда, он немного подгорел.
На вечер был приглашен рок-ансамбль «Ржавые шмайсеры». Все танцевали ламбаду, было очень весело.
После праздника Шпротиц и Кэт вышли из бункера, и разведчик тут же упал пьяным в грязь и уснул. Но Кэт знала, что через 15 минут Шпротиц проснется (сработает годами выработанный рефлекс) и они поедут домой.

Через 15 минут

Так и не проснувшись, Шпротиц ехал за рулем своего «Москвича». Рядом храпела Кэт.
«Вот кончится война. Вернусь в Москву к себе в коммуналку, где окна выходят во двор с мусорным ящиком. Заживу! – размечтался Шпротиц, подъезжая к своему двухэтажному особняку под Берлином.

Голос Кобеляна за кадром: «Шпротиц еще не знал, что его комнату в коммуналке уже приватизировали пронырливые соседи».

Кохтла-Ярве (декабрь 1994 год)