888

на одной вечеринке,
посвящённой неплохому, пусть и провинциальному поэту,
где
собрались, в основном, дяди и тёти
за сорок,
те люди,
которых обычно называют «интеллигенция»,
а я про себя добавляю «вшивая»,
(хотя,
к двум-трём людям
я бы подставил прилагательное «творческая»)
и несколько подростков,
пришедших из вежливости,
потому что им интересны совершенно другие вещи
(кстати, я тогда интересовался
Дарвином и читал «Повелителя мух»);
так вот
на одной вечеринке был бард,
у которого мне даже нравились 1, 25 песни.
он приехал в этот город – на свою малую родину,
из москвы,
где последнее время
разучился создавать свои неплохие песни
и писал плохие сценарии
для ещё более отвратительных сериалов,
которые смотрят имбицильные подростки,
отрабатывающие телефоны у ночных прохожих
под слепым взглядом
скрюченных от удара под дых фонарей.
барда все слушали
и почему-то даже относились к нему с некоторым уважением,
хотя это было странно, ведь я знал, что
некоторые из этих людей
читают в подлиннике всяких шекспиров
и прочих крутых авторов,
но на безрыбье.
местный музыкант с гитарой
как бы отодвинулся на задний план:
положил инструмент в угол,
сидел с грустным лицом
и почти не пил водку.
через некоторое время к нему подсели две женщины
и заставили его играть для них,
потому что жалели его,
а мне,
проходящему мимо в туалет
и представляющему, как можно было бы переспать с
моей пусть и стареющей,
но всё ещё обаятельной соседкой за столом,
чтобы отомстить её мужу,
который, как она сказала, изменял ей
уже 15 лет
ни с того, ни с сего подумалось:
«обезьяны».