Мой Пушкин

 МОЙ ПУШКИН

А под тот бобровый, что серебром
к бакенбардам вызолоченным цеплялся,
запускал он того, кто его ребром
на заре туманной распоряжался.

А за тот Оринушкин поясок —
на свою последнюю путь-дорожку —
не судьбу заткнул он, а туесок…
Мы потом узнали, что — под морошку…


Рецензии