Год кометы

Песенка Заратустры

Ходил по канату. Жонглировал факелами.
 А если было надо, дышал огнем.
 Медлительное время капало по капле –
 И я был в нем.

 Припев:
 Встань у бездны ревущей толпы,
 Шагни и иди,  пока еще не поздно.
 За себя в ответе один только ты.
 Молись только звездам!

 Когда же я шагнул за последний предел,
 когда я вошел в летящую башню,
 я в зеркало увидел, что я поседел -
 и мне стало страшно.

 Зачем тебе над этим миром власть,
 Зачем тебе деньги, которых не измерить,
 Ведь если тебе жизнь не удалась,
 тебе удастся смерть.

 Пускай они беснуются , пускай рвутся к власти,
 пускай маршируют рядами и колоннами,
 пускай они молятся  солнцам своих свастик,
 и гибнут меж обломков  рухнувших тронов.


Блюз ночных пучин

http://www.rocklab.ru/view/groups/17998.html
 1
 Когда весь город погружен в океаническую бездну тьмы,
 когда задраены все люки и уходят все шумы,
 когда в машинном отделении закончилась мышиная возня,
 тогда начинается погружение и приближение дна.

 Работай винт, вращайся мой штурвал!
 Плывем в моря, в которых не бывал.
 В иллюминаторах – кораллы, крабы, стаи рыб.
 Когда бы мы, как рыбы жить могли б!

 Плывем туда, где всюду лишь вода,
 где рыбки яркие снуют туда-сюда.
 Где в трюмах золото погибших кораблей,
 сундук расколотый, груда белых костей.

 Надену акваланг. Открою ржавый люк.
 Ружье горпунное не выпущу из рук.
 Ну где ж ты рыбина моей мечты?
 Хвостом вильнула. Вот, наверное, – ты!

 С тобой вдвоем поглубже занырну.
 С тобой бок о бок – ближе к самому дну.
 Мы будем плавать между рыбок и рачков.
 Пускай лучатся их фонарики зрачков.

 «А где же жить?» - ты спросишь. Вот беда!
 Зачем квартира – коль кругом вода.
 Квартирой будет нам коралловый риф.
 Ну что с того, что он немножечко крив!

 Мы будем обживать подводный наш дом,
 где стаи рыб клубятся, словно дым,
 где в глубине маячат тени акул,
 где всякие разные ракообразные твари населяют атолл.

Ангел смерти

Уже взлетает самолет. Уже намечена та цель,
 Которую на вираже я поражу одним ударом.
 Уже в компьютере моем ты – вражеская цитадель.
 И я лечу, не чуя крыльев, ведом невидимым радаром.
 А если что, а если вдруг опередит рука на пульте
 одна надежда у меня – на катапульту!

 Как стал я с некоторых пор начинкой грозного снаряда
 В ночи летящим метеором, а ты родная – где-то рядом.
 Рву опереньем облака, пока еще не рухнул наземь.
 На пульте грозная рука, а если что, то вмиг - и разом
 всё канет в бешенстве огня, глаза лишь мстительно прищурь ты.
 Одна надежда у меня – на катапульту!

 Ты жди меня аэродром - стели мне гладкую бетонку.
 Я над тобой, как вешний гром. Все остальное на потом.
 Сейчас никто не нужен мне—я в тишине, лишь звук вдогонку.
 Лишь парашют прижат к спине. И давит высь на перепонки.
 А если засечет Земля с чужого пульта,
 Одна надежда у меня – на катапульту.

 Секунды сверьте на часах. И на весах свой шанс измерьте.
 Над вами я. Я в небесах. Я ангел смерти. Ангел смерти.
 Напрасны ваши  меры и так жалки ваши интересы.
 Меня вы видите с земли. Я вижу вас из поднебесья.
 А если вдруг я упущу секунду ту—
 Одна надежда у меня – на катапульту…


Год кометы

В тот год, когда пришла  комета,
 конец предсказывали света -
 и книгочей, и звездочет.
 а остальные все не в счет.

 Мудрец сказал : «  Наступит мрак!
 И прорастет зерно железом.
 И умным прослывет дурак.
 И сожаленья бесполезны!».

 Сказал  астролог : «В Овне Марс –
 и ожидают нас печали.
 Война миров. Паденья царств—
 каких еще и не видали.»

 И лишь ребенок, увидав
 на небе огненное диво,
 сказал : « Смотрите – как красиво
 летит, хвостище распластав!»

 Сверкала вестница, пыля, –
 одна на звездном небосклоне.
 Плыла нетронутой Земля
 на чьей-то бережной ладони.

 1990 г.

 СЛОВА СКАЗАННЫЕ СЕРЖАНТОМ ПЕТРОВЫМ ПЕРЕД ЕГО БЕЗВРЕМЕННОЙ КОНЧИНОЙ ОТ ПУЛИ  СНАЙПЕРШИ ИЗ СРЕЦПОДРАЗДЕЛЕНИЯ "БЕЛЫЕ КОЛГОТКИ"

 Меня не жалейте, уж так довелось…
 На бронежилете—две вмятины вскользь.
 А пуля—не дура, искала—нашла.
 Летела из дула—навылет прошла.
 Что там – для помИнок накрыты столы?
 О, если бы пули – вернулись в стволы!
 О, если бы  бомбы вернулись бы в люки!
 Но всё это только предсмертные глюки!

 На бронежилете две вмятины вскользь—
 меня не жалейте – уж так довелось.
 А снайперша – стерва— засела в подвал!
 Попала –не с первой, зато наповал.
 Стекает кровинка, сникает травинка,
 родня мне закатит такие поминки!
 Гуляй же, родня! Ведь живем однова!
 Сомкнись надо мною трава-мурава.

 На бронежилете две вмятины вскользь…
 Ну что там на свете, все то же, небось?
 Мой взвод весь на взводе назад ни на шаг,
 не лохи. И, вроде бы, есть анаша!
 Ты Шура - не щурься, подсумок возьми,
 да что там уж с нею так много возни?
 Вчера, помнишь Шур, подстрелили, ей-ей,
 такую красотку - женился б на ней.
 
 Мне чудится снайперша   в  белой фате,
 и речи не те да и тосты не те.
 И взвод, и родня,  все на свадьбе моей.
 Играет "Лав стори" - старик Франсис Лей.
 Сникает травинка на русый висок,
 стекает кровинка на жаркий песок.
 О как меня гладят невестины руки!
 Но все это только предсмертные глюки.


Песенка пилигрима

Я возьму кленовый посох
 я уйду по травам в росах,
 босый, как в последний раз,
 на дорожку помолясь.

 А в котомке пилигрима
 лишь пергамент да перо
 А до Иерусалима-
 зной пустыни, пыль дорог.

 Напишу про даль и небо,
 закушу краюхой хлеба,
 из ручья напьюсь воды,
 чистой, словно свет звезды.

 Развернутся, как скрижали
 неисхоженные дали,
 колокольцами завеня.
 Помолитесь за меня!

 2010.г


Молитва

 Без тебя, ангел мой,
 без твоих крыльев,
 не парить над землёй,
 мёртвой быть  пылью.
 Для  тебя, жизнь моя,
 трепещу , сгорая,
 как на море маяк,
 как  звезда у края.

 Для тебя, ангел мой,
 для твоей улыбки,
 я прижмусь щекой
 к теплой деке скрипки,
 прикоснусь смычком
 к неземной молитве,
 чтобы в горле ком,
 чтоб погибнуть в битве.

 Ты пари, ангел мой,
 с высотой в обнимку,
 не окончен бой,
 в небе солнце-нимбом.
 Для тебя, жизнь моя,
 я из тьмы воскресну,
 за тебя молясь-
 как у сердца крестик.



 ЗИМНИЙ РОМАНС
 
 http://www.rockgeroy.ru/view/songs/135376.html

 В спящем зимнем городе белый снег.
 В счастье или в горе ли человек.
 Он идет с наклоном, ветер валит с ног.
 Ну а следом клены — как он одинок.

 То ли кто-то ждет его, то ли нет.
 Окна цвета желтого. Тусклый свет.
 Он идет непрямо, Наверно, спьяна.
 Он такой упрямый.Ну при чем тут она!

 Ах, она – конечно же!Да при том…
 Окна занавешенные. Спящий дом.
 В доме  том  залитом сном, в том тепле
 Том стихов залистанный на столе.

 Да вино початое, да постель.
 Да в окно впечатанная метель.
 Встанешь рано поутру белым-бело.
 Вьются хлопья по ветру — замело…



 ПЕСЕНКА ИНКВИЗИТОРА (,буги, строй open G)
 1.
 Летала на метле, в котле варила череп,
 Просачивалась через иные времена,
 Монархи королевств  тебе служили, словно челядь,
 Из-за тебя была объявлена война!
 Ведьма!
 2.
 Вот что на дыбе добыл горбатый инквизитор,
 Хрустели твои кости в испанском сапоге,
 Призналась: были гости – сам Сатана с визитом.
 Летала ты к нему на ржавой кочерге!

 Чего ты там шептала, чего там подсыпала?
 Зачем в котел бросала болотных жаб и змей?
 Знай,  через это варево в жестокий шторм бросало
 Скорлупки наших утлых кораблей.
 Ведьма!

 3.
 Крутила гороскопы, чтоб всех угробить скопом,
 Чертила письмена, чтобы явился Сатана,
 На шабаш собирала всех жен под Конотопом,
 Тогда и началась столетняя война.

 Ну что ж, танцуй Розита! Да, я твой инквизитор,
 Чем ты еще нас можешь поразить?
 Скор на расправу хворост, включи -ка на всю скорость.
 Метлу, чтоб к вурдалакам совершить визит.
 Ведьма!

 4.
 Да вурдалакам лаком  будет этот вот кусочек,
 Мне кажется я сам – немного вурдалак,
 Вот так и впился бы в тебя, чтобы сбежать в лесочек,
 Когда же  станешь шлаком –какой в том  будет смак?

 Уже пылает хворост. Ну где ж твоя метла?
 Когда сгоришь до тла, вдруг  ясно станет всем,
 На  кучку пепла глядя, что ты одна  была
 Что ты была красивейшей из ведьм!
 Ведьма!



Ружье и флейта

http://www.rockgeroy.ru/view/songs/109617.html

 Ружье висело на стене - прикладом матово блестело.
 Оно хранило на ремне тепло охотничьего тела.
 И вжавшись вся в футляра глубь, лежала флейта - оркестрантка,
 храня усмешку тонких губ немолодого музыканта.

 Ружье мечтало что-нибудь такое спеть. Ну в самом деле—
 стволы блестели, словно ртуть, уже почти чего-то пели.
 А флейта думала свое— ей два курка бы, твердь приклада.
 Она б стреляла, как ружье – тогда и музыки не надо.

 Охотник вскинул два ствола. Флейтист сыграл два первых такта.
 Волна ознобная прошла по нервным пальцам музыканта.
 И выстрел грянул – крики птиц в ответ  и звон клавиатуры.
 Пыжи оборванных страниц,
 ухмылки губ, гримасы лиц-
 непостижимой партитуры…




 Баллада о новом костюме
1.
Будто бы в трюме, проплыв 10 тысяч лье,
 В новом костюме шагал я из ателье.
 Туфли-кораблики. Бампер-акулья пасть.
 Остров коралловый! Как бы туда попасть?
 
Спины-дельфиньи- автомобилей,
 будто бы в фильме, который забыли.
 Вижу -навстречу  - красивая девушка.
 Встретиться вечером. Только вот где уж там!               
2.
 На перекрестке, где светится светофор.
 Мог я с ней встретиться.  Не удалось до сих пор.
 Весь заостренный, как стрелки отглаженных брюк,
 юный влюбленный –пожива для нежных рук.

 Знает проректор, что вовсе не глуп,
 только протектор - на самую глубь.
 Жирная лужа, как будто смола.
 Где уж там хуже! А как мила!
3.
 Грация в теле. Но вот оно – колесо.
 Пляжи, отели – прахом конечно всё.
 Выть бы волкАми! ( Как чУдна её краса!) 
 Грязи вулканом – ну прям из- под колеса.
 
Ахнуло разом.  Потом ещё раз.
 Вот ведь зараз! Сплошной экстаз.
Так на атоллах взрывают заряд.
Ладно б война, ну а то бы на кой мне ляд!
4.
 Вижу- спина. Но  рванул, торопясь,  «Жигуль».
 Это она. Но костюм мой, как будто от пуль
 в дырах и кляксах, в потеках, разводах грязи,
 так вот развод – без какой бы-то ни было связи.
 
Так я стоял - уходила дивчина,
 весь с головы и до ног - для химчистки.
 Плыли, прохожие, словно дельфины,
 было похоже,  им  всё-  до фени.

 5 апреля. 2008 г.


 Песенка пилота Кельвина

 На станции космической вся сплошь из звездной плазмы
 ты с силою сейсмической будешь любить меня.
 Пусть доктор Снаут говорит, что я лишился разума.
 Противный доктор Снаут! Ведь ты моя жена!

 Мне только бы хватило бы соляры,
 чтоб дотянуть до станции «Солярис»,
 мне только бы не кончить так же странно,
 как вышло дело здесь же с Гибаряном.

 Он там лежит в огромном, словно космос холодильнике.
 Лежит, молчит, давно уже не дышит.
 И губы у него – шершавые напильники.
 Глаза его—холодные ледышки.

 И ничего не помнят остывшие конечности.
 Конечно, где упомнишь ,- коль весь заиндевел.
 А что-то ведь хотел нам передать для вечности.
 Но почему-то все же не успел.

 И пусть ты лишь проекция безвыходной тоски моей!
 Пускай лишь  только копия ее!
 У Снаута в отсеке – их цела коллекция.
 А кто такие – глянуть не дает.

 Мы что-то вроде рыбок- скалярий
 на этой самой станции «Салярис».
 Насквозь нас видит мудрый Океан.
 Вот только бы не кончить, как кончил Гибарян!

 Послушай, Доктор Снаут, кончай эксперименты!
 Она хоть и из плазмы, а все-таки жена!
 Неужто вновь тоску мою запишешь на рентген ты
 и в Океан пульнешь лучом—
 какого же рожна!         

 Мне только бы хватило бы соляры,
 чтоб дотянуть до станции «Солярис»,
 мне только бы не кончить так же странно,
 как вышло дело здесь же с Гибаряном.


 Авария
  1.
 Торопится вдаль голубой «Шевроле».
 Ладони надежно лежат на руле.
 Работают поршни, и все так здорово,
 Но что там в зеркальце заднего обзора?
 Припомни- кому и что ты сказал,
 Припомни последний газетный скандал.
 Ну что ты от ветра щуришь глаза?
 Нет ответа,
 Коль откажут тормоза.
 Авария!

 2.
 Ты входишь в свой офис,   как на голгофу.
 Тебе секретарша  подносит кофе.
 Тебе твой гарсон   подаёт телефон,
 Но это только фон,  но это только сон.
 А где-то летит по шоссе
 «Шевроле»,
 ладони  надежно лежат на руле,
 работают поршни, шины шуршат,
 а ну, приятель, прикинь расклад!
 Авария!

 3.
 И вроде бы, полмира   на сотовой связи,
 Но ты одно пойми,  ты накрепко привязан
 К этой вечной гонке  по замкнутому кругу,
 Как будто ты попал  в большую центрифугу,
 Где летит по шоссе голубой шевроле,…
 Ладони надежно лежат на руле,
 Работают поршни так, что можно позавидовать,
 Но что там в зеркальце заднего вида?
 Авария!

 4.
  Наверно, кто-то скажет,  что это  ДТП
 мол,  гололед и даже  что-нибудь тупее.
 Но когда машина факелом  вспыхнет в том кювете
 Бесспорны факты-  какие тут ответы?
 Ответ- кювет!
 Авария!


 Мария


Голос негромкий
 возникнет из тишины.
 Ходишь по кромке,
 шаги твои не слышны.

 Между веками,
 словно в лесу колонн,
 над облаками,
 волосы до колен.

 Сядем, Мария,
 на кухне, попьем чайку,
 что говорила-
 сбылось на моем веку.

 Дева Мария-
 откинь с лица прядь волос.
 что говорила,
 и правда ведь все сбылось.

 Стража.Голгофа.
 Всё это , как мир старо.
 Злобный Каифа,
 серебрянников добро.

 Сбудется снова.
 Младенец. Волхвы. Звезда.
 Каждое слово,
 как было уже тогда.

 Сядем , Мария, на кухне
 попьём чайку...


 2008. г.

Песенка заказанного

  Я уже в перекрестье прицела,
 в меня смотрит холодный зрачок.
 Я уже в его власти всецело.
 Да и снайпер не новичок.
 Мне, конечно же, не отвертеться,
 разве только от страха потеть.
 Затеряться б в толпе, затереться,
 только, видно, уже не успеть.

 Этот миг между жизнью и смертью,
 ты пойми, я его не искал.
 Лучше стрелки часов ваших сверьте,
 и поверьте – я вас обскакал.
 В этот миг я шагнул лет на двести вперед,
 в этот миг я скакнул лет на двести назад.
 В этот миг я на шаткий взошел эшафот
 под толпы оголтелой ревущий набат.

 Ну так что ж он так медлит – последний мой миг?
 Что он щурится глазом надменным стрелка?
 Стрелка – прыгнула. Всё. Мне цирюльник остриг
 космы длинных волос. Пусть не дрогнет рука.
 Мне палач обкарнал кружевной воротник.
 Мне Пилат обсказал – в чем его правота.
 Мой решающий миг—мой младенческий крик.
 Отворяй же в заветный Эдем ворота.

 Ты пойми, если будешь искать, детектив,-
 не ищи – все равно ничего не найдешь.
 Репортер, ты не цель в меня свой объектив.
 Это вовсе не я. Это блажь. Это ложь.
 Если только вам нужен мой свеженький труп,
 то берите. Дарю. Мне уже все равно.
 Для газетных полос. Для судачащих губ.
 Посмотрите – лежит у дверей в казино!

 А меня больше нет. Это только игра.
 И я выйграл, поймите, я выйграл её.
 Задержался я здесь. А теперь мне пора.
 Навсегда ухожу, отыгравши свое.
 Ну а ты, мой стрелок, - и на риск, и на страх,
 Бить без промаха, видимо, твой божий дар.
 Что ж! Сработай, давай, на сюжет в новостях!
 И скорей получи свой двойной гонорар.
 
Песенка волхва

В небе полночном
 свет вифлиемской звезды,
 в мире непрочном
 ищем мы чьи-то следы.
 Кроны деревьев,
 словно из печек дымы,
 а за деревней
 тонут в сугробе пимы.

 Ослик с дарами,
 что ещё надо волхву?
 А за дворами
 дева Мария в хлеву.
 Если младенец
 дарит улыбку, смеясь,
 значит нигде не
 прервалась молитва моя.

 Примет мадонна
 все для младенца дары,
 в небе бездонном
 звёздочка ярко горит.
 Дымом из печки
 истаем в  бездонности мы,
 а за крылечком
 тонут в сугробах пимы.
   


Любимая кукла

Давай в жмурки сыграем, глаза завяжи мне,
 в детской игрушки живут своей жизнью.
 Заяц - ушастик. Дружок - Чебурашка.
 Клоун, гораздый на вытворяшки.
 Плюшевый мишка, тряпичная кукла
 нам не дадут погибнуть от скуки.

 Ночь околдует. Мягкие шторы
 нам понашепчут сотни историй.
 Да и у звездного света в запасе
 есть еще сказки, добрые сказки.

 Как я люблю тебя нежно и робко,
 как плюшевый мишка в картонной коробке
 куклу глазастую из супермаркета
 в дом принесенную в день этот мартовский
 вместе с конфетами и апельсинами
 вместе вот с этими синими-синими…


Ночь околдует. Мягкие шторы
 нам понашепчут сотни историй.
 Да и у звездного света в запасе
 есть еще сказки, добрые сказки.

 Ты не снимай с моих  глаз   той повязки,
 буду как мишка - ворсистый и ласковый,
 буду, как клоун, как Чебурашка,
 чтобы тебе только было не страшно.

Ночь околдует. Мягкие шторы
нам понашепчут сотни историй.
Да и у звездного света в запасе
есть еще сказки, добрые сказки.

 Ну а как станет всё –таки  грустно,
 вынь из коробки   её содержимое.
 Буду твоею мягкой  игрушкой,
 самой любимою, самой любимою.


Песенка продавца жареной летучей рыбы

                Александру Безрядину
 1.
 Как хорошо быть летающей рыбой!
 Как хорошо, распластав плавники,
 всей чешуей осязать это небо,
 словно касание  женской руки.

 Один удар хвостом - и я стану птицей.
 Всего один рывок  -  и воспарю в облака.
 А, может быть, все это мне только снится!
 И к сковородке прилипли бока!

 2
 Да. Я лечу куда-то. В пропахшей потом майке.
 Положим, на  Ямайку – вот так-то чувачок!
 Аэропорт дает добро- попробуйте поймайте!
 Ну, где же вы найдете такой большой крючок?

 У первого пилота -тяжелая работа
 Глядеть в мой левый глаз, а правый про запас.
 Шевелит плавниками он при помощи штурвала.
 Топырит жабры  кнопками над аэровокзалом.

 3
 Уже прочел газету самый толстый пассажир
 В иллюминатор смотрит, он, кажется, не в духе.
 Ему и невдомек, что всего лишь рыбий жир.
 В зажаренном моем чудесном брюхе!

 Ну что с того, что я теперь лежу на сковородке!
 Ну что с того! Ну стоит ли грустить?
 Есть радость похрустеть во рту у той красотки,
 чтоб было ей чем  водку закусить!



 ТЫ ШЕЛ
 
Ты шел, прилепив сигарету к Обской губе,
 Ты шел, как дождь, как мокрый снег,
 Ты шел сам по себе.
 Черные змеи мыслей ветвились со скоростью поезда,
 В них злые птицы отчаяния вили свои гнезда.

 А на сердце такое, будто разворочен асфальт!
 Ремонтные работы!

 На том асфальте девочка рисовала солнышко,
 На тот асфальт она бросала свое стеклышко.
 Потом она подросла, потом вы бродили по лужам,
 Потом она развелась со своим первым мужем.

 Вот так он и крушит нас-отбойный молот времени!
 Ремонтные работы!

 Ты шел, прилепив сигарету к обской губе,
 Ты грустен был, как негр,  играеющий на трубе.
 Ты просто шёл и все. И ничего кроме.
 Но наезжает колесо,  и ты у самой кромки.

 Асфалтоукладолчная машина движется
 И это еще не все. На том она жизнь и зиждится,
 что ехать должно колесо.
 Ремонтные работы!


 На том перекрестке машина размазала кого-то по  бордюру-
 За то, что он спал   с какой-то нежной дурой.
 Она была  самой красивой на свете чужой женой
 А небо такое синее… И не могла быть иной!

 Асфальтовое  одеяло – такое теплое!

 Ремонтные работы!



ДВОЙНИКИ  ( кантри, строй open G)

 1
 В тихом кафе кем-то занятый столик,
 здесь мы бывали с тобой,
 не приходил я сюда будто сто лет,
 словно я кто-то другой.

 Словно и ты совершенно другая.
 Греза  былого. Двойник.
 Смотришь куда-то  вдаль, не мигая,
 смотришь куда-то  вдаль, не мигая,
 где проплывают огни.

 2
 Дым сигареты. Тоник в  фужере.
 То не  ты все же, а кто-то иная.
 Да  и с тобою - не я.  Неужели?
 Смотришь, как будто бы припоминая.

 Только не вспомнить памятью комнат,
 памятью  гулких дворов,
 может, и помнят  они о ком-то
 может, и помнят  они о ком-то
 но не о  нас  двоих.

 3
 Ты улыбнешься  мысли случайной,
 глядя в лицо двойнику.
 Где-то  уже мы друг друга встречали,
 так повелось на веку.
               
 Где-то  поврозь они ходят по свету 
 наши с тобой двойники.
 Столик пустой. Да дымок сигареты.
 Столик пустой. Да дымок сигареты.
 Наши с тобой двойники.               

 22 февраль. 2008 год.



TERRA FENTESI

 На старом чердаке, где пыль и всякий хлам,
 где словно такелаж свисает паутина,
 фантазия несла меня к далеким островам,
 скрипели мачты, ветер дул мне в спину.
 На старом чердаке со Стивенсоном вместе,
 залистанным, как Библия, как бортовой журнал,
 проваливаясь в прошлое лет, может быть, на двести,
 на триста или больше, я голову терял.

 На старом чердаке Стругацкие и Лемм
 готовили меня к межзвездному полету.
 Я надевал скафандр. Я правил кораблем,
 чтобы ступить на дальнюю планету.
 На старом чердаке, где простыни сушились,
 где птицы вили гнезда, и звезды лезли в щели,
 все эти путешествия со мною совершились,
 все корабли своей достигли цели.

 Есть жабры для полета, есть крылья, чтобы плыть
 пролистывая время, как быстрые страницы,
 ты возвращайся все же сюда, чтоб может быть,
 когда-нибудь стать рыбой или птицей…

© 2006-2012 Rocklab



Возвращенец.

Ты припомни где
 и когда.
 Ты дотронься рукой.
 Как круги по воде,
 года
 разошлись далеко.

 Где они—те дни, те времена?
 Ну почему ты – одна?

 Ни людей, ни огней
 за окном…
 Ну хоть бы пологонька!
 Сколько долгих дней
 не знал твой дом
 ни письма, ни звонка.

 Ну кого все ждешь ты у окна?
 Ну почему ты одна?

 Я сожгу мосты.
 Я куплю билет
 в ответ
 на чужой совет.
 Дверь откроешь ты
 поутру чуть свет,
 скажешь мне: «Привет!»

 Ну о чем опять печаль твоя?
 Ждала меня? Так вот он я.

Байкер в гостях у бога

Вдалеке пыльная дорога.
Налегке уйду в гости к богу.
 Сяду с ним, старым хиппи.
 То не нимб- просто кепи.

 Старый  хрен, как и я оболтус-
 набекрень свернута бейсболка.
 Вобла как - солона слеза.
 В облаках  не моя стезя.

 Не для прессы он –  тоном босса:
 - Выбор есть. Без вопросов.
 Рай ли ад? Чертям в топку
 Помочь рад – вместе с кепкой.

 - Мне ой-е! отче, -не до рая, 
 в кепку я бабки  собираю.
 Рад бы в ад да на сковородку,
 но в раскладе есть одна красотка.

 Есть Харлей! Да бутылка пива…
 -Что ж налей!- тоже ведь не криво!
 сдвинул бог облачные брови.
 -Ты продрог - отдохни с дороги!


© Copyright: Горбачев Юрий, 2011


 Блюз золотой луны

 Ты по улице шел. Ты по городу шел,
 от трамваев шарахаясь, словно трава.
 Ты забиться хотел хоть в какую-то щель,
 чтобы крепко подумать, что она не права.
 Ну а город полночный уже полуспал,
 Ну а может быть и полуплакал чуть—чуть.
 Ты дошел до кольца. И припал между шпал,
 Чтоб продолжить по небу дальнейший свой путь.

 Но болталась в кармане пара  вяленых мойв,
 Ну а кроме тех мойв полбутылки вина
 В общем, ты не желал возвращаться домой,
 И светила вовсю золотая луна.
 И ты выпил вино. И ты съел пару мойв.
 И ты понял – пора возвращаться домой.
 Дома все-таки ждут – дети, книги, жена.
 И ты пошел, а вослед – золотая луна.

 «Ну куда ты! Куда! Погоди же! Постой!
 Неужели  видишь - ты весь – золотой!»--
 вслед кричала тебе поскорее луна.
 И сидела на кухне, старея, жена.
 И курила она. И корила она.
 И глядела в окно золотая луна.
 Золотая, как лук. Золотая, как лик.
 Как застывший кольца обручального крик.

 Ты не слышал как чайник в ночи клокотал,
 Да ты все-таки , кажется,   спал между шпал.
 Став пожухшей тровою, бутылкой пустой,
 Золотой , золотой, весь как есть золотой. ©


 АМИНЬ-БЛЮЗ
 
 http://www.rockgeroy.ru/view/songs/135332.html

 Снегопад, как камнепад. Город ветром насквозь  провьюженный.
 Дома и деревья невпопад, никому –то я не нужен.
 Я , как пешка или фишка, в этом самом невпопаде.
 Театральные афиши о заезжем снегопаде
 сообщают.

 Этот актер к нам только на ночь вместе со всей честною труппой.
 Его зовут Снегопад Иваныч, впрочем это довольно глупо.
 Куда важней, куда вьюжней сообщения синоптиков.
 Есть ли поленья у истопников, чтобы жечь их на огне?
 Ты –то хоть вспомнишь обо мне или не вспомнишь в эту вьюжную полночь?

 Есть ли хоть сколько-нибудь тепла в еще не выжженных углярках,
 чтоб можно было спалить дотла под монолог снегопада-фигляра?
 А вдруг за прологом опять эпилог и сжег ты всю мебель которую мог,
 ты в собственном доме настолько продрог, что выпал во вьюгу.
 Ты ищешь подругу, а эта вот вьюга ну чем не подруга?

 О чем ты, о чем, снегопадная летопись? Сгорает в огне недопетая рукопись.
 Написано что-то в ней обо мне. И вот догорает на быстром огне  -
 во вне улетая стаей птиц, решетка литая, пятна лиц, холодный осадок продрогшего сада.

 Сгорает в камине зачитанный томик
 и вьюгой накроет твой маленький домик.
 Да пусть хоть и печка, а не камин.
 Прочти мне до строчки твой стих на помин.
 Аминь!

Омега

В гулком лесу телефонных голосов
Идём мы с тобою даже не верится,
Сколько бы ни сказано-сказано не всё,
Но что на свете от слова изменится?

А в мегафонах
Звучат сообщения
О мегатоннах
Взорванных пока
Мы блуждали в проводах тетефонных
И видели в окно одни лишь облака

И птицу летящую по небу ввысь,
И птицу летящую по небу ввысь.

В гулком лесу телефонных голосов,
твой голос как деревце  с последним листиком
Небо словно двери закрыто на засов…
В нём кто-то что-то пишет и стирает ластиком.


А в мегафонах звучат сообщения
о мегатоннах, взорванных, пока
зрел на  деревце плод познания
и падала, как груша, вниз обугленная птица.

В гулком лесу телефонных голосов
шквальный ветер ломает кроны,
колеблет чаши зыбкие в созвездии  Весов,
пока ангел взвешивает наши души.

А в мегафонах звучат сообщения
о мегатоннах, взорванных, пока
Ангел пишет последнюю омегу
в раскрытой книге неба
огненным крылом.

И падет снег, как перья с этого крыла…
 

Песенка про инопланетянина

 У инопланетянина отказал движок.
 И инопланетянин спустился на лужок.
 И получился у него с ромашкою роман.
 Вот так у них бывает – у инопланетян!
 А  у ромашки был уж-же законный муженек.
 Большой такой, блестящий, плейбоистый жучок.
 Жучок-качок  навозный, упитанный, серьезный,
 он кораблей межзвездных сроду не видал…

 О! Инопланетянин!

 Увидел жук большой такой серебряный скафандр.
 Подумал жук: «А что если я -по его стопам!?
 А что если я сяду вот в эту вот штуковину?
 Нажму на эту кнопку.» И было все в диковину.
 Паслась на том  лужке к тому ж коровушка – мамаша
 с теленком хорошеньким —и съела ту ромашку.
 И инопланетянина – влюбленного, космического,
 ведь был поисхожденья он, конечно, ботанического.


 О! Инопланетянин!


 А жук нажал на кнопку – и надо же --взлетел!
 И на планете дальней через минуту сел…
 Увидел он так много там  плейбоистых  жучков.
 Избрался президентом. Видать, удел таков!
 Планетой той далекой соседний был лужок,
 там, где паслись коровы и стоял стожок.
 Второй такой планеты не отыскать меж звезд!
 Ну где ж-ж-ж , скаж-ж-ж-и , еще найдешь такой крутой навоз?

 О…