ЮРИЙ

Моему земляку, Юрию Александровичу Шерстюкову, посвящаю
(на фото Аксуек Джамбульской области.
Первомайская демонстрация, второй слева Юрий Шерстюков.)

В сырую ночь, в кошаре придорожной,
согретой овцами, стоял тяжёлый дух,
но приютил здесь беглеца по-божьи
и накормил, чем бог послал, пастух.
Не задавал мучительных вопросов
седой чабан. Был жалостлив старик:
обидели, видать, ребёнка взрослые,
дрожит мальчонка,  головой поник...

«Бала*! - сказал он, поводя бровями. -
В горах нежданно выпадает снег.
А возвратись-ка ты к отцу и маме,
жить без родных не может человек...»
Гость промолчал. Не каждому расскажешь,
что нет в живых ни мамы, ни отца...
И о детдоме не расскажешь, даже,
однажды встретив щедрые сердца...

Умел молчать с пелёнок мальчик этот:
в его семье на «лишний» разговор
родители накладывали «вето»...
Не обошёл семейство приговор!
Отца-бухгалтера в сороковом «забрали»,
хотя ни в чём он не был виноват.
Мать умерла. Так сиротами стали
несчастных трое -  бедолаг-ребят.

Попали двое старших в «батраки»,
а Юре выпал жребий - побираться...
Отец больным  вернулся из тюрьмы.
Недолго жил, устав всего бояться...
Определён был Юрий в детский дом
на южном побережье Иссык-Куля.
Увы, такой был «климат» в «доме» том:
казалось, ветры во все щели дули!

После войны страна с трудом вставала:
пришлось немало дыр, прорех латать.
Еды в детдоме детям не хватало,
но надо было как-то выживать...
Смотрел с плаката на сироток Сталин,
тая улыбку в кончиках усов...
Вождя ребята в гимнах воспевали,
А с ними пел и Юра Шерстюков.

Здесь в Новый год ребятам выдавался
скупой подарок: пряник, пять конфет...
Гостинец этот в тот же час менялся:
сытнее пряника еды на свете нет!
Встречались там ребята и «лихие» -
те крали всё, что можно утащить.
А воспитатели, ища пути простые,
искали, на кого вину «свалить».

Дежурным был ответственный пацан,
но простыню из спальни утащили.
Кто умудрился? Местный «хулиган»?..
На Шерстюкова всю вину свалили:
«Ты просмотрел! Ты, дурень, прозевал!
Прошляпил, проворонил, не заметил!» -
мальчишку воспитатель избивал,
ему оставив множество «отметин».

В тот, злополучный вечер в детском доме
дежурил злой, жестокий педагог.
Абориген любил «своих по крови»,
других детишек он терпеть не мог.
Попал избитый хлопец в лазарет...
В бреду от боли корчился, метался...
А воспитатель - «истинный атлет» -
на педсовете криво усмехался...

Вопрос замяли. Все в Сару* - свои:
У них закон - родню не выдавать!
Едва окрепнув в тягостные дни,
решился Юра  в никуда бежать...
Как говорят сегодня, «бомжевал»:
спал, где попало, ел он, что придётся.
Но  моряком мальчишка стать мечтал:
«На Иссык-Куле парус белый вьётся!

В далёких странах, есть, наверно, Бог!
Живут там счастливо и взрослые, и дети.
О, если б только случай мне помог,
я повидал бы многое на свете!..»
Судьба - нелёгкая. Но, что ни говорите,
не оступился Юрий Шерстюков.
Был моряком, геологом, водителем.
А в Аксуеке повстречал любовь.

Промчались годы, как одно мгновенье...
И Юрий Александрович сейчас
живёт под Томском в небольшой деревне.
Но вспоминает прошлое подчас.
Всё помнится. Сиротство. Детский дом.
И то, как сам карабкался по жизни...
Но вдруг весной душа споёт о том,
как расцветали Иссык-Куля вишни!

Служил в Борьзе* «мечтательный моряк»:
возил горючее на МАЗе в лётной части.
Он посетил Сару. Увидел странный факт -
поверженного  недруга  несчастье!
Тот воспитатель, что безвинных бил,
запитый, опустившийся до точки,
как зверь, один в халупе грязной жил,
где пахло, будто из вонючей бочки.

Казалось, что до мести - полшага,
Но в сердце Юры не осталось гнева.
Опохмелил он своего врага,
принёс ему и колбасы, и хлеба.
Смотрел, как тот, давясь слюною, ест,
и скорбно думал: «Как же ты ничтожен,
обидчик мой, «хозяин здешних мест»...
Пускай простит тебя Всевышний Боже...»

*бала - мальчик (кир.)

*Сару - киргизский посёлок на Иссык-Куле

*Борьзя - город в Забайкалье

13.08.12.