Пожар в люксе

Предупреждение. Всё написанное здесь является чистой правдой.

Эта забавная и поучительная история случилась в те, не столь отдалённые времена, которые в официальной советской историографии именовались «эпохой зрелого, развитого социализма». Когда я слышал в то время эти слова, мне представлялась мадам Грицацуева из бессмертного романа Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» – «знойная женщина, мечта поэта». В общем, женщина уже несколько перезревшая. Сейчас те времена официально называют «застойными», а народ метко прозвал их «застольными» (действительно – пили!) И сравнений с мадам Грицацуевой у меня теперь почему-то не возникает….
История эта по-своему примечательна. С одной стороны, она живописует нравы тех времён, с другой – показывает несокрушимую силу духа русского человека. Началось же всё с того, что мне довелось участвовать в съёмках настоящего фильма, правда, не художественного, и даже не документального, а всего лишь учебного. Но, тем не менее – это всё равно было приобщение к загадочному миру кинематографии.
 В то время я работал в одном проектно-конструкторском институте (точное его наименование не имеет значения), в отделе механизации доменного производства. Мы проектировали весьма востребованные на металлургических   заводах бурильные машины, которые я тогда именовал «устройствами для насильственного вскрытия чугунной лётки». Они производились серийно, устанавливались на доменных печах, и, когда я приезжал на авторский надзор, рабочие говорили мне за них «спасибо». Это наполняло моё сознание гордостью, а жизнь – смыслом. Действительно, хочешь, не хочешь, а каждые пару часов надо выпускать чугун из доменной печи (в СССР их было более ста). Вручную же это делать было тяжело, долго и опасно. Выпущенный из печей чугун затем переплавляли в сталь, из которой, после ряда технологических процедур, делали массу всем известных полезных вещей, например, рельсы. Или танки. Но с машин, которые открывали чугуну путь из домен, по идее начиналась индустриальная мощь Родины….
Тем временем машины работали, успешно вскрывали лётки, а наш отдел их постоянно совершенствовал. Осуществлялось это довольно просто. Мы ездили по заводам и записывали, что сделали с машинами заводские рационализаторы. В доменном цехе техническая политика не отличалась разнообразием – или приварить что-нибудь к машине, или отрезать и бросить в главный жёлоб. Отрезать было проще, поэтому с нашего устройства срезалось всё лишнее и ненужное. Мы вносили в чертежи аналогичные изменения, и модернизированные машины становились легче, дешевле и без излишеств. Кроме этого, в отделе разрабатывались и другие машины для облегчения тяжёлого ручного труда, но они не были так насущно необходимы, как бурильные устройства, поэтому те машины популярностью не пользовались, заводами не заказывались и без них прекрасно обходились, используя простые дедовские приспособления. Но мы всё равно их разрабатывали – надо же делать и что-то новенькое….
Так вот, руководство моего института и студия учебных фильмов решили снять кино, чтобы показать наши славные машины «для насильственного вскрытия чугунной лётки», а попутно и другие разработки, которые пока ещё не были внедрены. Мой шеф (бригадир) написал сценарий фильма, а я должен был выполнять функции консультанта, то есть показывать съёмочной бригаде – что надо снимать на плёнку, а чего ни в коем случае снимать нельзя.
О съёмочной группе скажу особо. Её члены чётко различалась по одному легко понятному признаку. Во главе стоял режиссёр, уверенный мужчина средних лет, который никогда не пьянел. Потом был оператор, храбрый молодой человек – вообще непьющий, и шофёр автобуса, который не пил за рулём, зато в остальное время…. Наконец, имелись два осветителя: Василий Егорович, которого за склонность к означенному напитку называли «Василий Кагорович», и Миша Верник, человек благородных семитских кровей. И если Василий Егорович пил, но не попадался, то Миша Верник, попадался всегда, даже если не пил. Забегая вперёд, скажу, что проку от обоих не было никакого – их софиты работали только до и после съёмок, а во время съёмок – никогда. Последним членом группы по списку, но не по значению, был я, который пил редко, помалу и нерегулярно. Я не указал, как зовут режиссёра, оператора и шофёра – попросту забыл их имена. Впрочем, для сути повествования эти имена не имеют никакого значения.
Первая кинематографическая экспедиция состоялась в Коммунарск, на местный металлургический завод. Сейчас этот город обратно переименовали в Алчевск, и это, на мой взгляд, было сделано справедливо. Не то, что его обитатели были людьми алчными, но точно – алкающими. Это можно было наблюдать невооружённым глазом прямо на улицах. Ранее я неоднократно посещал этот гостеприимный город, и был в курсе местных нравов и обычаев….
Началась экспедиция с того, что наш автобус прямо перед выездом из города почему-то завернул в один переулок и остановился. Осветители шустро выскочили и куда-то убежали. Члены экспедиции понимающе улыбнулись, я же был в некотором недоумении, но задавать вопросы не стал, надеясь, что ситуация вскоре разъяснится. Действительно, через небольшое время появились довольные осветители, и каждый нёс трёхлитровый бутыль с мутноватой жидкостью. В этот момент я понял, что деятели кинематографии ищут истину не в вине, и даже не в водке. Они ищут её в самогоне. Автобус выехал из города, но вскоре свернул с шоссе в заветную рощицу, где состоялся завтрак – плотный и с обильным употреблением вовнутрь указанного самогона. Не пил лишь шофёр, но по его взгляду я понял, что он своё возьмёт потом. Далее мы ехали долго, с перерывом на обед, пока к вечеру не добрались до пункта нашего назначения….
Здесь я останавливаю наше повествование, поскольку в Коммунарске не происходило ничего интересного для читателя. Утром мы уезжали на завод, вечером возвращались, усталые, но довольные собой, и ужинали. Вскоре отмеченные выше бутыли опустели и были приобретены новые…. Наконец, группа отсняла запланированный материал, и благополучно вернулась домой….
Вторая кинематографическая экспедиция состоялась в Кривой Рог, на металлургический комбинат, и она протекала значительно интереснее. Во-первых, с нами дополнительно поехал режиссёр-оператор Исаков – молодой и весёлый. Продолжая мою классификацию – он пил, невзирая на язву желудка. Кроме того, вместо двух прежних осветителей, от коих всё равно не было никакого проку, с нами отправился один крупного вида мужчина, который весьма успешно их заменил. У него софиты горели всегда, когда это было нужно, хотя пил он довольно много.
У Исакова был кассетный магнитофон, изрядно скрасивший нам время, пока мы ехали к месту назначения. Тогда я впервые услышал песню «Про речку Вачу» Высоцкого. Она меня, не побоюсь этого слова, потрясла.
А когда мы доехали до Кривого Рога, то сразу же оказались в тёплых объятиях могучей хозяйственной службы металлургического комбината «Криворожсталь», воспеть которую в своём фильме должен был режиссёр-оператор Исаков. Поэтому сначала мы поехали на самый крупный объект этой службы. А поскольку автобус у нас был один, то вся экспедиция отправилась туда, хотя остальные кроме Исакова к этому фильму не имели никакого отношения. Объектом же этим была свалка, куда привозили пищевые отходы от многочисленных столовых комбината. Рядом располагались свинарники, где упомянутыми выше отходами откармливалось поголовье этих благородных парнокопытных….
Должен сказать, что запахов я почти не чувствую. Такова моя особенность. Чтобы я их ощутил, они должны быть запредельной интенсивности. Так вот, на этой свалке мне чуть не стало дурно. Про остальных я вообще не буду говорить – они, пардон, травили и без перерыва. Один режиссёр-оператор Исаков, верный служебному долгу, время от времени прерывался и спрашивал у выделенного нам сопровождающего – А это у вас что? А это что такое? И затем снова извергал обильную струю. Поэтому на свалке мы постарались быть минимально возможное время….
Следующим пунктом нашей экскурсии (видимо, чтобы мы досконально проследили пищевую технологическую цепочку) была столовая. Тем более, что несмотря на свалку с её запахами, мы как-то ухитрились проголодаться. Но к столовой наш автобус подъехал не с парадного входа, а остановился у заднего крыльца. Пройдя в неприметную дверь, мы поднялись по лестнице и оказались в большой комнате, резко отличающейся чистотой и культурной мебелью от общего зала этой столовой, где питались обычные рабочие и трудовая интеллигенция. Очевидно, здесь кормили начальство, и руководство хозяйственной службы, дабы поддержать творческое вдохновение режиссёра-оператора Исакова, решило принять его, как положено. А остальных оно, видимо, посчитало его подчинёнными. Мы не возражали. В комнате находился большой холодильник. Наш шофёр заглянул в него и обнаружил, что он был полностью забит бутылками со «Столичной». Экспедиция села за стол, и официантка в кружевной наколке принесла разнообразные закусками и выставила на стол водку из расчёта бутылка на два человека. Поскольку нашему шофёру было нельзя (он был за рулём), она дала ему с собой целую бутылку. Потом посмотрела на него внимательно и прибавила ещё одну. Затем она подала прекрасный борщ и жаркое, где мяса было значительно больше, чем гарнира. Причём мясо таяло во рту. Десерт я съел уже с трудом. Слегка осоловелых после обильного обеда (с водкой) нас повезли устраивать в гостиницу. Называлась она «Кривбасс», и ранее я неоднократно останавливался в ней, будучи в командировке. Но я проживал в обычных номерах, а в этот раз нас, как деятелей кинематографии, поселили в люксы! Так случилось, что я попал отдельно от остальных членов экспедиции, при этом администратор гостиницы неоднократно передо мною извинилась. Будучи навеселе, я решил пошутить, и спросил у неё – нет ли у них люкса с роялем?
– С роялем нет, – ответила эта достойная женщина, – но есть с пианино. Хотите туда?
Я хотел. Именно с этого момента началась цепь случайностей,   закончившаяся приключением, коему посвящён данный рассказ. А может, она началась ещё раньше, например, с момента моего рождения, произошедшего, представьте, 1-го апреля? Кто знает?
Итак, я получил ключ и отправился в свой люкс. Он состоял из двух комнат. Первой была гостиная с диваном, сервантом, столом и несколькими стульями; наличествовало и упомянутое выше пианино, которому будет суждено сыграть ключевую роль в этой истории. Затем шла спальня с двумя  кроватями, а за ней – совмещённый санузел, довольно большой. Я первый раз жил в люксе и мне было интересно, как в нем всё устроено….
Я так наелся за обедом, что об ужине и думать не хотел. Делать было нечего, и я включил телевизор, по которому шёл какой-то торжественный концерт. Тут явился и сосед по люксу, невысокий такой дяденька (но крепенький). И наконец, появились два центральных героя этой истории: обер-мастер доменного цеха Володя и его спутник, начальник центральной заводской лаборатории – оба были командированы с Новолипецкого металлургического комбината. Поскольку места в гостинице кончились, этого Володю подселили в мой номер на диван, а его спутника подселили в другой люкс. Володя выглядел как типичный обер-мастер – здоровенный, небритый и с хриплым голосом. В общем, внешне – эдакая горилла, хотя глаза у него были добрые. Его спутник был худой и в очках – натуральный интеллигент. Как только они вошли, то, едва представившись, сразу же выставили на стол две бутылки водки, мгновенно одну из них открыли и предложили мне и соседу к ним присоединиться. Я был несколько ошарашен такой непосредственностью, но не хотел обижать русских людей (сосед, видимо, тоже). Водка была разлита по рюмкам, извлечённым из серванта, и после краткого тоста «за знакомство» выпита. От последующих рюмок я отказался, ссылаясь на то, что уже хорошо принял сегодня (что было чистой правдой). Сосед тоже не стал больше пить и чем-то отговорился. Поэтому бутылку бравые липчане допили сами, причём очень быстро. Выглядели они после этого совершенно трезвыми. Затем Володя сказал – Надо сделать перерыв…. Он выключил телевизор, сел за пианино, открыл крышку и…. Я настороженно наблюдал за ним. Представляете – горилла за музыкальным инструментом! Честно говоря, я думал услышать «Чижик-пыжик», исполненный одной рукой, или «Собачий вальс». На худой конец – «Мурку». Но он заиграл блюз! Прекрасно, совершенно свободно, легко…. Он даже иногда закрывал при этом глаза, видимо, от удовольствия. Закончив один блюз, он перешёл к другому, затем к третьему…. Присутствующие с удовольствием слушали этот неожиданный концерт. Когда прошло полчаса, Володя встал и открыл вторую бутылку. Бравые липчане её быстро прикончили, после чего порозовели и начали улыбаться. У меня такое состояние обычно наступает после ста грамм. Затем  Володя опять сел за пианино и заиграл. Он играл ещё лучше!!! Я получил огромное удовольствие…. Когда прошли ещё полчаса, Володя встал из-за инструмента и сказал – Мы пойдём в ресторан поужинать…. Липчане удалились, а мы с соседом остались вдвоём. Сосед некоторое время смотрел вместе со мной телевизор, который мы снова включили, а потом отправился в санузел с целью принять душ. Я остался в гостиной один. Прошло минут пять, и вдруг в спальне за моей спиной внезапно погас свет и раздался звук, будто что-то упало. Я машинально обернулся. То, что я увидел в спальне, запомнилось мне на всю жизнь. На кровати соседа лежала люстра, а кровать пылала ярким пламенем. Очевидно, крюк, на котором она висела, оторвался вместе с проводом, а горячая лампа зажгла лёгкое синтетическое покрывало, лежащее на кровати. Обычно у меня реакция замедленная, но тут она сработала мгновенно.
– Пожар!!! – закричал я, потом вскочил и побежал в спальню. На мой крик, прикрываясь полотенцем, выскочил из санузла голый сосед. Вдвоём мы сбили люстру вместе с горящим покрывалом на пол. Я топтал всё это ногами, а он бил полотенцем. За минуту пожар был потушен. Мы остановились, и некоторое время стояли, пока в нас угасало возбуждение от героической борьбы с огнём. Потом сосед стал одеваться. Руки у него слегка дрожали. Ущерб был не очень велик – люстра и покрывало. Кровать и даже постель не пострадали. Но что же делать с ущербом от пожара? Мы решили, что надо сообщить о нём руководству гостиницы. Поскольку я был одет, а сосед всё ещё не мог попасть ногой в штанину, то идти к администратору пришлось мне. Услышав о произошедшем, эта женщина, с невероятным для её полноты проворством поспешила за мной в люкс. Далее была немая сцена, потом начались охи и ахи. Нам было сказано, что мы молодцы и герои, спасли гостиницу от пожара и совершили подвиг. Новую люстру администратор пообещала повесить завтра, потом она записала наши фамилии и покинула люкс, весьма удовлетворённая малыми размерами ущерба.
Но это было ещё не всё. Буквально через минуту в номер вернулись Володя и его спутник. Они были веселые и оживлённые. Мы с соседом сразу же поведали им о пожаре, но они шутя отмахнулись от нас. Что говорить, металлурги – люди огненной профессии. У них там пожар каждый день. В результате дальнейшего разговора выяснилось, что в ресторане они провели время хорошо и выпили там вдвоём восемьсот грамм водки и бутылку коньяка в придачу. Произведя в уме несложные вычисления, я пришёл к выводу, что каждый из них употребил вовнутрь по две с лишним бутылки. От такой дозы я бы уже умер, а они всего лишь пришли в весёлое настроение! Тем временем Володя опять сел за пианино и начал играть блюзы. Причём он заиграл ещё лучше!!!!!! Я был совершенно потрясён. Блюзы следовали один за другим и после каждого мы бурно аплодировали. Отыграв ещё полчаса, Володя встал и сказал совершенно трезвым голосом – Пойду, приму душ! Он удалился в санузел, и тут оказалось, что его спутник, сидя на диване, заснул. Мы с соседом попытались его разбудить, но это оказалось очень непросто. Когда же он очнулся, то выяснилось, что идти он сам не может, и вообще, где его люкс, не знает. Хорошо, что он хотя бы помнил свою фамилию. Мне пришлось опять спуститься к уже знакомой администраторше, и навести справки….
В общем, мы с соседом отвели начальника центральной заводской лаборатории в его номер. Точнее оттащили, поскольку ноги у него не шли, и он спал на ходу. Там он был передан жильцам этого люкса, и что с ним дальше сталось – я не знаю. И это неважно, поскольку не он главный герой нашей истории.
Мы вернулись в свой люкс и легли спать, тем более, что было уже одиннадцать часов вечера. Но заснуть нам сразу не удалось – слишком велико было возбуждение после выпавших на нашу долю приключений. Мы разговаривали, и тут сосед вспомнил про Володю, который уже полчаса как пошёл принимать душ. Когда мы вернулись после проводов его спутника, на диване Володи не было. Из санузла не доносилось ни звука. Я встал, и заглянул туда. Передо мной предстала душераздирающая картина! Володя лежал на кафельном полу головой к унитазу. Трусы его были наполовину сняты, и он не двигался. Я прислушался. Лёгкое похрапывание указывало на то, что наш герой просто спит. Тут в санузел зашёл сосед, и мы тихо и аккуратно перенесли Володю в гостиную и положили на стол. После этого был застелен диван, героя водрузили на него и укутали одеялом. Во время этих процедур он так и не проснулся….
Потом я лежал в постели и думал о Володе. Какой человек! Он держался до последнего момента, железным усилием воли преодолевая последствия приёма чудовищной дозы спиртного. И как бесподобно он ещё играл при этом! Володя держал себя в руках, сколько мог, и отдал этому ВСЕ силы, а когда он их полностью исчерпал, то упал замертво. Потрясающий человек!!! Да, русский народ непобедим, – думал я, засыпая…. Но и это было ещё не всё.
Наутро, когда я встал и вышел в гостиную, Володя уже собрал постель и сидел на диване. Услышав мои шаги, он повернул голову и посмотрел на меня. Глаза его были ясными, и никаких признаков похмельного синдрома я у него не заметил.
– Ну, как? – спросил я сочувственно.
– Что, как? – ответил он с недоумением.
– В смысле, голова не болит?
– А чего она должна болеть?
Он встал, и произнёс ту же самую фразу, что вчера, – Пойду, приму душ!
Володя удалился в санузел, а я вспомнил свою ночную мысль, и она стала развиваться в моей голове дальше…. Да, этот народ не только непобедим. Даже если он потерпит временное поражение, утратит все силы, и будет лежать подобно мёртвому, как наш герой на кафельном полу, то наутро он возродится, как птица феникс из пепла, встанет со свежей головой и ясными глазами, и отправится совершать подвиги, представить которые не сможет ничьё воображение….
Некоторые спросят – почему я из такой незначительной житейской истории делаю столь глобальные выводы? Отвечу просто – у капли воды и океана одна и та же формула.
И ещё. После этого происшествия в гостиница «Кривбасс» мою фамилию очень хорошо запомнили, и всегда селили, даже если мест не было вообще.
В своё время я часто рассказывал эту историю. Потом я про неё как-то забыл, но недавно в весёлой компании вспомнил, и поведал хорошим друзьям. Они смеялись, но мне вдруг пришла в голову мысль, что наступит время, и я не смогу её рассказывать. И тогда я записал её для вас….