Армия Чингисханова

Чингисханов ненавидел женщин. Но вот незадача. Затравленное чумазое существо, словно из юрты, выползло из подсознания Чингисханова, умылось, заблестело, ожило, посмело работать, смеяться, получать большую зарплату и тратить ее, как пожелает. Краситься, влюбляться, бросать и даже быть знаменитой. Чингисханов боялся этих женщин, как боялись его предки ведьм и шаманов.
О как хотел бы Чингисханов поставить на место всех женщин мира! Разодрать лошадьми, распилить на части, и лишь двух-трех покорных и дрожащих закинуть на рваную кошму во тьму юрты. Живи, падла!
Кстати, как нередко бывает в таких случаях, жене своей Чингисханов не изменял даже в молодости, ходил с ней в церковь и ставил свечки, а на людях трогательно называл Нюсичкой.
Она была небольшая, ладная и верная. Не женщина, а лошадь свирепого кочевника-стоматолога.

Конечно же…Чингисханов писал стихи. Кипение души мрачного круглоголового стоматолога требовало выхода. Писал вроде о современном и даже про любовь, но сквозь засусаленные сериальные образы его лирических ситуаций нет-нет да и проглядывали косматые монгольские маски. Чингисханов скрипел зубами и упорно писал о хорошем: дети, природа, единственная любимая женщина и православная вера. Ну еще Отечество. Раз в год, как к Иванушке Бездомному в полнолуние, в нездоровую голову Чингисханова обязательно стучались шаблонные Мастер и Маргарита. А куда ж без них, родимых.
Стихи свои, шумно одобряемые немолодыми родственницами, он читал на многочисленных семейных праздниках.  Родственники-мужчины равнодушно хрустели шаурмой. Чингисханов мрачнел и еще больше ненавидел женщин.
Ему хотелось славы. Славы, недоступной зубному врачу средней руки из муниципальной подмосковной поликлиники.
Но вот пришли девяностые. В России появились секс, наркотики и интернет. Из этого западного джентельменского набора Чингисханову по душе пришлось последнее. Наркотики он не одобрял, как врач, а к радостям секса всегда относился враждебно. То ли дело когда-то - раз и на кошму.
И стоматолог Чингисханов стал Чингисхановым-сочинителем. Со всеми вытекающими отсюда виртуальными последствиями.
В первую очередь – вокруг опять зароились женщины, снова они, как надоевшие татарские родственницы с золотыми зубами. Интернет-женщины наперебой хвалили его. Интернет-мужчины порой поругивали, но Чингисханов мужчинам не мстил, за все мужские обиды он, как и полагается кочевнику, мстил женщинам.  В мечтах он раздирал их на части, насиловал, поджаривал на кострах, а виртуальной реальности осыпал смайликами и цветочками из латиницы. Вино мести было слаще браги в черепах, из которых упивались его далекие предки.
Но Чингисханову нужна была армия. Армия для завоеваний бескрайних степей интернета.  И армией Чингисханова стали его бесчисленные клоны. Чингисханов сделался военачальником и шаманом в одном лице. Дружелюбные клоны  Чингисханова писали хозяину восторженные отзывы, восточной лестью обаяли интернет-сочинительниц, учтиво и кратко высказывались под стихотворными опусами знакомых интернет-конкурентов мужского пола, а вот боевые клоны… О маленькие круглоголовые лысые копии свирепого стоматолога!  Боевые клоны высматривали потенциальные жертвы своими шилоподобными глазками. Коричневые глазки-шильца расширялись, вспыхивали желтым огнем, столь знакомым пациентам зубного кабинета подмосковной муниципальной поликлиники.
Взмах руки Чингисханова! И его свирепая дружина хватала жертву, лучше чтоб молодую красавицу, но вобщем, кто попадется. Чингсханов не брезговал ни школьницами, ни сисястыми скифскими бабами за сорок, ни даже сухими накрашенными старушками. Рвать, рвать виртуальную плоть, убивать виртуальные души виртуальными шаманскими заговорами! Ноздри Чингисханова,  засевшего за клавиатурой,  расширялись и трепетали, обоняя кровь, сталь и жирный дым.
А за окном шумел  ночной сосновый парк. А на кухне ладная верная жена гремела кастрюлями, готовила борщ назавтра. Надо успеть посвятить пару  розовых строчек соснам и супруге, пока адская драконья суть полностью не захватила и не унесла в багряную монгольскую ночь. Чингисханов смирялся и читал Отче наш окровавленными губами