Волшебный сказ про Николу

Парень жил в селе Никола.
Ладен был, хорош лицом,
Не имел ни стен, ни пола –
Бедным был он молодцом.
Пас скотину, чтоб кормиться.
Это дело разумел.
От него скоту не скрыться –
Пристально за ним глядел.
Накануне дня Купалы
Всё ж корову потерял,
Всем селом его ругали –
Мол, уж очень крепко спал.
Ночь была на удивленье,
Тишина, в лесу покой,
Не боясь и без волненья,
Шёл тропою он лесной.
Видит, что вдали мерцает,
Свет искрится и трещит – 
Он туда, огонь сияет –
Николай к нему спешит.
Ближе он – людей не видно,
Только тишина и свет,
Он подумал: «Так обидно –
Не нашёл коровы след.
Ну, сейчас погреюсь малость,
Посижу перед костром,
Ведь надежды не осталось.
И устал ходить пешком».
Вышел он тут на поляну.
Свет разлит, как будто день.
«Что ж сияет надо глянуть –
Отчего сияет пень».
А за пнём цветок искрится –
Папоротник здесь цветёт,
Он на листьях золотится,
Алым блеском отдаёт.
Протянул Никола руку,
Цвет в руке затрепетал
И провиденья науку
Он Николе передал.
В голове картины всплыли
Где корова, что искал,
А ещё, где клад зарыли,
Всё цветочек показал.
Наш Никола жадным не был,
Рвать цветок тогда не стал,
Видел он глазами небыль,
Что хотел, то и узнал.
Лишь под утро он корову
Смог пригнать в своё село,
За находку взял обнову,
Все твердили: «Повезло!»
А Никола соглашался,
Никому не говорил,
Что рыть клад в лесу собрался.
Про него он не забыл.


II

Но на той поляне ночью
Не один был наш пастух.
Шёл за ним тропою волчьей
Хитрый чёрт, нечистый дух.
Сам цветок он рвать не может,
Вот Николу он и вёл,
Мол, пастух ему поможет,
Но нечистый не учёл.
Что Никола парень добрый,
Жадность в сердце не держал,
На поступок злой не годный,
Рвать цветочек он не стал.
Видит чёрт –  Никола хмурый
Ходит в поле и молчит –
Парень добрый по натуре,
А сегодня был сердит.
Чёрт мельчайшим паучонком
Сел Николе на рукав,
«Я побуду всё ж с мальчонком,
Как уйти не разузнав?»
Скот пригнал Никола вскоре,
Сам поел и лёг поспать.
Ожиданье – чёрту горе,
Но обязан подождать.
Спал недолго пастушонок,
Взял лопату и вперёд.
В лес идёт, а паучонок
От восторга лапки трёт.
Не блуждая, не петляя,
Быстро место отыскав,
Стал копать, не отдыхая,
Пот стирая об рукав.
Только клад открылся взору
Чёрт уже вмиг и человек,
Не обманет – быть позору,
Будет проклят он навек.
«Ах, моё богатство вижу!
Ну, спасибо, брат, тебе!
Я тебя ведь не обижу.
Благодарен я судьбе,
Что ты, парень, честный малый.
Ты меня и сам поймёшь,
Был я путник запоздалый,
Пробери меня тут дрожь.
Я вперёд людей отправил,
Здесь богатство всё зарыл,
Как дела свои все справил,
В лес обратно поспешил.
Я тебе отсыплю в шапку
За работу, за добро,
Говорю я для порядка,
Но не злато – серебро.
Слушал Николай чертяку
Сам себе твердил: «Не верь!
Принесло же ведь собаку.
Как его прогнать теперь?»
Вслух сказал: «А чем докажешь?
Если клад и вправду твой,
Что лежит там, мне расскажешь,
А соврёшь – он будет мой».
Чёрт наплёл про камни, деньги.
Что лежат внутри ларца,
Мол, колечки есть и серьги –
Всё наследство от отца.
Но открыл Никола ларчик,
Там камней – ни одного.
«Да ты, братец, мой обманщик.
Не получишь ничего».
Чёрт не мог себе позволить,
Пастуху весь клад забрать:
«А давай, Никола, спорить.
Будем спором всё решать».
Николай подумал: «Ладно,
Не моё, чего жалеть»
«Врать умеешь, братец, складно.
Будем в небо мы смотреть.
Первый кто звезду увидит,
Клад себе и заберёт.
Бог меня ведь не обидит –
Сироту он сбережёт».
Говорить закончил только,
Глядь, а чёрт уж на сосне,
На вершине самой тонкой,
Смотрит звёзды в вышине.
Понял, что ему придётся
Вверх на дерево ползти,
Вдруг звезда и впрямь сорвётся,
Может чёрту повезти?
III

Только он с земли поднялся,
Сел на ветку. Шум вдали
И Никола испугался,
Это волки стаей шли.
Вёл вперёд их сам Егорий
(Это волчье божество.
Много про него историй,
Много сказок про него).
Гнал по лесу стаю волчью,
Белый конь под ним скакал.
Волчий пастырь* тёмной ночью,
На охоту рассылал.
Этих он послал к дороге,
Тех отправил глубже в лес,
Николай притих в тревоге,
Хоть и высоко залез.
Смотрит он идёт последний
Хромоногий волк, больной.
«Я слуга, Егорий, верный,
Где же ужин будет мой?»
Всадник тихо отвечает:
«На сосну он, брат, залез.
Звёзды на небе считает,
Подожди его ты здесь».
Ускакал, а волк остался,
Николай притих совсем,
Вот обидно, так попался,
В лес пошёл к чему? Зачем?
Не был никогда богатым –
Вдруг богатства захотел?!
Он смотрел на волчьи лапы,
Проклиная свой удел.
Волк охотник терпеливый
Обошёл сосну, потом
Облизнулся и уныло
Сел тихонько под кустом.
С жизнью Николай простился
Вдруг кричит чёрт в вышине
«Вот звезда!» И вниз спустился.
Волк поднялся в тишине.
Чёрт стоял к нему спиною,
На ларец хитро смотрел.
Как нагнулся – волк стрелою,
Вмиг загрыз и тут же съел.
А потом ушёл, хромая,
Голод свой он утолил,
Страх, сковавший Николая,
Враз лишил его всех сил.
Разбудили птичьи крики,
Ветер спину холодил,
Солнца радостные блики
Николай уж различил.
Вниз взглянул – лежали кости,
В стороне стоял ларец.
Не было ни слёз, ни злости –
Ночи наступил конец.
Слез пастух со своей ветки
Поклонился он сосне:
«Хорошо, что ветки крепки,
Жизнь спасли сегодня мне».
   

IV

Наш Никола изменился –
Стал угрюм  и молчалив,
Словно бес в него вселился –
Резок стал и тороплив.
Всем в глаза смотреть боялся,
Ото всех спешил уйти,
На коров своих ругался,
Сам покой не мог найти.
Середина лета. Жарко.
Всё вокруг как будто спит,
Николаю стадо жалко,
В рощу он к пруду спешит.
Пруд холодный, неглубокий,
По краям растёт камыш,
Берег у пруда широкий,
А кругом разлита тишь.
Здесь коровам всё привычно,
Ведь бывают часто тут.
Николай же, как обычно
На родник, что поит пруд.
Спрятан он в плакучих ивах
От людей и от зверей
Николай давно красиво
Выложил дно из камней.
И теперь вода журчала,
И по камушкам текла,
Пела тонко и  стучала,
Словно бы к себе звала.
Ветви Николай раздвинул,
К роднику он подошёл,
И скорей рубаху скинул,
По воде рукой провёл.
Вдруг пришло к нему виденье,
Будто здесь же средь ветвей
Девушка нашла спасенье,
Только очень плохо ей.
Обошёл Никола воду,
Ветви в сторону отвёл.
Пса невиданной породы
Полумёртвого нашёл.
Как же так? А где девица?
Здесь собака лишь лежит.
Не могло виденье сбиться,
Может всё ж в кустах сидит?
Осмотрел он осторожно
Всё вокруг – сомнений нет,
Знать виденье было ложно,
Здесь один собачий след.
А собака приочнулась,
Попыталась зарычать,
Но потом глаза сомкнулись,
Тихо начала стонать.
Помираешь с голодухи?
Что же делать мне с тобой,
Поделюсь своей краюхой,
Напою тебя водой».
А собака невеличка,
Белый цвет и чёрный нос,
И размером с рукавичку,
Поднял и к воде понёс.
Морду вымыл собачухе,
Из ладоней попоил,
Отломил чуть от краюхи,
Размочил и в пасть вложил.
Собачонка проглотила,
Сил у псины нет совсем,
Видно долго уж бродила,
Но в лесу питаться чем?
«Как ты выжила, чудная?
Как тебя не съели здесь?
Значит участь уж такая,
Бедных на земле не счесть».
Он шалаш собаке сделал,
Хлеба покрошил чуть-чуть.
Сам поел, воды отведал
И пошёл в обратный путь.
Каждый день спешил Никола,
К собачонке той тайком.
От кувшина взял осколок,
Стал поить и молоком.
А собака поокрепла,
На ноги смогла вставать,
К Николаю уж привыкла,
Научилась доверять.
А потом за ним в селенье
Робко тихая вошла,
Было средь собак волненье –
Но с хозяином была.
Тот с кнутом – ну кто сильнее? –
Псам не надо объяснять,
Хоть она и послабее,
Но её ведь не отнять.
На селе народ смеялся:
«Это где же ты нашёл?»
«С ней пасти коров собрался
Иль похвастаться привёл?»
«Молодец, Никола – дело –
Сам живёшь ты в нищете,
Лишь такую можешь смело
Ты позволить в бедноте.
Сам поел – собаке крохи,
Сам попил – и ей чуть-чуть»,
«Не загрызли б только блохи»
И «В траве не позабудь».
Николая не смущала
Болтовня со всех сторон.
А собака всё рычала,
Злил её ехидный тон.

V

Николай её звал «Милой»,
Бусы глаз и чёрный нос,
Вся была она красивой,
Умный взгляд, короткий хвост.
Дни катились всё быстрее,
Стали ночи холодать.
Николай грустил сильнее -
Плохо в людях зимовать.
И хотя есть клад укрытый.
Деньги просто не возьмёшь,
Дом не купишь ведь открыто
Вмиг в воришки попадёшь.
Рассказал Никола Милой,
Что скрывал и что таил,
Оттого всегда унылый,
Облегченье ощутил.
Николай спросил у Милой:
«Может, Милочка, уйдём
В поисках судьбы счастливой,
Как-нибудь с тобой вдвоём?»
Та хвостом в ответ виляла
И ему лизала нос,
Словно вправду понимала,
Отвечая на вопрос.
Николай забыл виденье,
Но оно пришло опять
Перед праздником в селенье,
Сразу только лёг он спать.
Видел он красу – девицу,
Белый волос, карий глаз,
Как в такую не влюбиться,
Пусть и видел только раз.
И пока село гуляло,
Николай в полях грустил,
А собачка наблюдала,
Чтоб коров не упустил:
Зарычит – попытка бегства,
Тявкнет – драка или спор,
Кнут – надежнейшее средство
От коровьих глупых ссор.
Длился праздник поселенья
Весело уже три дня,
Николаю подношенья
Дарит каждая семья.
«Ты нашёл для нас корову».
«В поле славно стадо пас».
«Принимай от нас обнову,
Ну и хлеба про запас.
Хлеб мы в церкви освятили,
Ты его не потеряй».
И «Прости, когда корили,
Что прошло – не вспоминай».
Каждый дар ему подносит,
Каждый что-то говорит,
Но никто его не спросит,
Почему же он грустит.
Николай подарки спрятал
В тот сарай, где летом жил,
Сам расстроен  - чуть не плакал –
Псину хлебом угостил.
Что потом происходило
Плохо помнит Николай,
Только псину закружило,
И раздался громкий лай.
А потом всё потемнело,
Свет рассеял вскоре тьму.
Дева на полу сидела –
Та, что грезилась ему.
Платье белое надето
И коса расплетена,
Словно свадьба рядом где-то.
Воцарилась тишина.
Сел Никола удивлённо,
В голове вопросов рой,
Смотрит дева изумлённо:
«Что такое вновь со мной?
Кто я? Что я? Что ты видишь?
Не молчи, ответь же мне!
Человек? Собака? Слышишь?
Что язык прилип к спине?»
Николай оторопело
По глазам провёл рукой
Видано ль такое дело –
Девушку водил с собой.
Как не понял, не поверил –
Ведь видения не лгут.
Он все тайны псу доверил,
А теперь девица тут.
«Здравствуй, милая девица,
Не кричи и не шуми.
Вот не знаю, может сниться.
Ты сама меня пойми –
В жизни не встречал чуднее
Я того, что видел здесь?»
А девица всё бледнее,
«На селе знахарка есть?»
«На селе сегодня праздник,
Все к вечерне подались.
Нет знахарки, только травник,
Лучше просто помолись!»
Он молчал, она молилась,
Позже косу заплела.
«Ты прости, что напустилась
От волненья, не со зла.
Без тебя бы я пропала –
Спас меня ты, Николай».
«Как к ручью тому попала,
Только правду отвечай».
«Ох, совсем тогда простилась
С жизнью я уже навек,
Я три дня тогда блудилась.
Ты был первый человек,
Что меня такой увидел.
Пожалел и обогрел,
И не словом не обидел,
Отрывала хоть от дел».
Но Никола вновь вмешался:
«Нет, ты просто расскажи,
Как и где обряд свершался,
Крест нательный покажи?»
«Не колдунья я, не бойся,
Я Варвара – дочь купца,
За себя не беспокойся,
Не обижу молодца.
Хотя как тебя обидеть,
Если ты и сам вещун –
Тайно спрятанное видеть,
Может только лишь колдун.
Шкуру не свою – чужую
Я ношу уже пять лет.
Порчу навели такую,
Худшей доли в мире нет.
Свадьба у меня была бы,
Видный был богач-жених.
Не простили счастья бабы,
Мести план был очень лих.
Заплатили ворожее,
Что по ветру может слать.**
Лучше бы петлю на шею,
Чем вот так – собакой стать».
И Варвара зарыдала,
Николай притих совсем:
«Только ты что ль пострадала
Или всё ж досталась всем?»
«Нет, все кто сидели с нами
Стали псами так как я,
Мы бродили всё лесами,
Словно бы одна семья –
Но недавно стая волчья
Всех погрызла, лишь меня
Не порвали волки в клочья –
Не достали из-под пня.
А потом там у водицы
Ты меня то и нашёл.
Видел правильно – девицу,
Но виденья не учёл.
Хлеб церковный, окроплённый
Дело сделал сразу, вмиг,
Как тебе вид обновлённый?
Или ты уже привык?»
«Не колдун я, точно знаю,
Дар цветок мне подарил,
Иногда всё понимаю,
А тогда не раскусил.
Как тебя домой доставить,
Думаешь, тебя всё ждут?
Не могу я здесь оставить,
Люди всё не так поймут».
«Проводи меня до дома,
Я сама ведь не дойду,
Мне дорога не знакома,
Без тебя я пропаду».

VI

Только утро засветлело,
И роса легла кругом.
Дверь сарая заскрипела,
Вышли двое с узелком.
Шёл Никола самый первый,
А за ним Варвара шла
И наряд свой чудный белый
В узелке она несла.
По дороге клад открыли.
Взяли в узелок монет,
А потом его зарыли,
Мхом укрыли его след.
Не плутали, не блудились
И неделю лишь спустя,
В той деревне очутились,
Где жила её семья.
Дома все Варваре рады,
Ждали долгие пять лет,
Николаю в счёт награды
Дали горсточку монет.
Предложили стол и крышу
И работу по душе.
Но Никола их не слышал –
Можно жить и в шалаше,
Но любовь тоской сковала,
Привязала – не уйти,
А остаться – счастья мало,
Как ответ душе найти!
Побродил он возле дома,
Звёзды в небе посчитал.
С одиночеством знакомый,
Понял, что теперь пропал.
Утром рано он собрался,
Только вышел за порог,
Шёпот за спиной раздался:
«А меня позвать не мог?»
Оглянулся там Варвара,
Сердце замерло – нет слов,
«Думаешь тебе не пара?
И вот так уйти готов.
Трус! Ты трус, ну как так можно?!
Сердце мне на части рвать,
Неужели невозможно
В жизни мне счастливой стать?»
Слёзы по щекам катились,
Руки сцеплены в замок,
А слова обиды лились
И вопрос: «Ну как ты мог?»
Николай смотрел смущённо –
Что он может предложить?
Был он в первый раз влюблённый –
И не мог смелее быть.
Но слова надежду дали,
Сердце билось через раз:
«Здесь тебя так долго ждали,
Не хотел пугать я вас.
Что люблю я, что таиться?
Я и так могу сказать.
Но мечте моей не сбыться,
С неба мне звезду не снять.
Я пастух без крова даже,
Что могу я предложить?
Знаю, что отец твой скажет,
Здесь спокойно станешь жить.
О тебе моя забота,
О тебе моя печаль.
Жизнь моя – одна работа,
Мне себя совсем не жаль.
Но тебе-то жизнь такую
Не могу я предлагать,
Ухожу – уже тоскую».
«А не надо тосковать,
Выбор здесь перед тобою,
Вот порог – тебе решать –
Или в дом и жить со мною,
Или там судьбу искать».
Ей в глаза смотрел Никола
В них вопрос, а что сказать?
Он шагнул, коснулся пола,
Крепко смог её обнять.

VII

Так ли всё происходило,
Не берусь я утверждать.
Ведь давно всё это было,
Некому и вспоминать.
Много зим и много вёсен
Пролетело и не счесть,
В тех лесах из стройных сосен
Клад в земле зарытый есть.