Осень. Вот и пора поехали, помчали...

ОСЕНЬ

1
Вот и пора – поехали, помчали
от печки к печке, через жар вина
на стужу водки, на остуду чая,
на тишину, которая без дна...
Пора, пора – из пушкинского года,
из нажитого строчками добра,
из суеты, из гвалта, из народа
и из тысячелетия пора...

2
Печальные, как рембрандтовы девы,
шов горизонта сузивши на десть,
нас дали выкурлыкивают: "Где вы?" –
и мы их успокаиваем: "Здесь!"
Мы там, где должно – при усталых жёнах,
при омуте, который в их глазах
по осени темней, при обожжённых
косноязычьем нашим образах.
Мы там, где должно – при чесночной грядке,
слепых очках и зрячем посошке,
почти сыскавших в нашем беспорядке
тропинку к лесу и мосток к реке.
Мы там, где бес морочит нас: "Плесни-ка", –
где ангел утешает: "Бог простит",
и крашеная марганцем брусника,
как жизнь, горчит и, как любовь, сластит...

3
Когда мы сортируем наши травы
и заточаем в кадки огурцы,
как птицы, из оливковой дубравы
нас выкликают наши праотцы.
И нас знобит, и взгляд наш столь рассеян,
и зыбок слух, и наша мысль чиста,
когда косноязычье Моисея
палит гортань и холодит уста.

4
Снег – за углом, а бабочки и птицы –
за сто земель, за тридевять морей...
То наркоман, то бомж к нам постучится,
то беженка застынет у дверей, –
и так их много, так их зовы часты,
настолько мы навстречу им бежим,
что кажется: какой-то главной частью
мы не себе, а им принадлежим...

5
Пора, мой друг – вдоль буковок затёртых,
терзая ямб, не замечая власть,
держась живых, не оставляя мёртвых –
беспамятства и памяти держась.
Пора туда, где и без нас, и с нами
продлится жизнь, где, память отключив,
бомж – со слезой, кадушка – с огурцами,
ребёнок плачет, а жена ворчит,
где токарь точит, а кухарка парит,
мысль ни к чему, а глупости важны,
где память зажигает свой фонарик,
горит свеча и жар от тишины...