Нам рано жить воспоминаньями 2 части 1 и 2

Часть 1
Посреди ночи меня передёрнуло. Словно разрядом тока в виски и лобные доли. Нечто подобное шоковой терапии и весь я как то сползаю. но уснуть обратно не могу. Всё потому, что не очень правильно вдохнул ещё во сне.

Ну, что у нас там по плану? 2008 - ой мрачнозапойный?
О кей!
Начнём с того, что  "Да... Да!" был закончен  за месяца два ещё в 2007 -ом.
События наслаиваются одно на другое. Всё начинается в день рождения будущего режиссёра. 2 января 2008 год.
Экономист (это признанный лидер ансамбля городской лирики и его идейный вдохновитель) защищается, что  уже стоит отметить на отлично. Что то перекупает  и перепродаёт, используя полученные знания. Из Тму Таракни или Саратова  тараканятся басовые колонки  режиссёра и ксилофон его же. Мало того, у ансамбля появилось пусть временное, но пристанище. Умерла ещё одна бабушка. На этот раз у экономиста. Скорбь наша безмерна, однако и нужда  несомненна. Около десятка аудиокассет с новым материалом уходит в небытие приблизительно в районе чеховской области. Решено обновить старый материал, дополнив его несколькими новыми треками. По интернету присылаются профессионально и на хорошем инструменте отыгранные и оплаченные экономистом  партии ударных.  Все работают, почти не щадя ни себя, ни окружающих.  будущий режиссёр  трудится натурщиком в пединституте (бывш. им. Ленина), а также на стройке и по зову сердца - в храме и над дамой сердца.  Одна дама сердца к тому времени сменила другую.Была Параша ФСБ, теперь Глаша Дизайн.   Глаша и впрямь оформляет любую вещь с помойки и делает  произведение искусства даже из стула. Живопись её наверняка так же хороша. Приезжая к ним, когда  ей надо было спать,а ему было так плохо, что спать с ним было невозможно ( простуда и инфекция раздуло поллица), я заменял ему, насколько мог родную мать его. Правда, у меня тогда были клопы дома. Вот их - то я с собой и привёз. Клопы же покусали бывшего у меня в гостях с ночёвкой экономиста. Он очень огорчился и раздавил бы меня, если бы не альбом. Музыка нас связала, а меня спасала.
Мы вместе с режиссёром ездили в пригород соседнего города строить подобие китайской стены православного типа возле храма и вокруг дома священника для защиты его от малолетних вандалов. С этими спиногрызами и кровососами, я, к слову сказать, не на шутку сдружился. К храму то они льнули даже, а вот священника ненавидели священной ненавистью.  Однако, не  суть.
Ещё я сейшенил. Уже на флейте.  На водку, хлеб, майонез, бомжпакеты и консервы хватало.Сигареты само собой . Флейта оказалась мобильнее и менее направлена на "Мурку сыграй", в отличии от гитары.
Хотя "Мурку" я играл, но уже в стенах того же пединститута, где учился и подрабатывал, ну, конечно же, натурщиком. Здесь  "Мурка" звучала  хоть мало мальски актуально как произведение искусства, да ещё и с хорошим подсмыслием.
Таким образом, мы все проводили время в общественно полезном и производительном труде.

Теперь об альбоме. Уже зимой мы окрестили его " Трипьют", потому, что так оно и было.
Режиссёр без устали импровизировал с крошечной рассчёской, создавая немыслимые клавишные партии и делил обязанности басиста с экономистом. На экономисте и мне была гитара. Звуком заведывал экономист. Пели все. Выжатый, как лимон, я прописывал упавшим голосом некоторые партии основного вокала.
Водка, институт, стройка (у режиссёра), храм и снова водка...
Да.
бывали дни весёлые и пища из ресторана "Тарас Бульба".
Художник уже был и без того слаб, а режиссёр напивался до зелёного змия уже с соседями экономиста. Даже к нему была однажды применена сила, о чём я сожалею и каюсь до сих пор.

Прошла зима. Весны не помню, ибо она вечна. Лето...
Разве что август.

На квартире у флейтиста режиссёр добивал партии ударных, баса и клавиш на оставшиеся два трека. Миди клавиатура ему в помощь. Его, в свою очередь, добивал экономист, стоя у над его над душой и не отпуская эту душу даже покурить, пока та не пропишет порядка пяти клавишных партий. Что вызвало недовольство уже со стороны режиссёра.
Потому, что на кухне белое вино.
Напряжение возросло и выплеснулось со стороны экономиста, когда мы... Ну, скажем, выпили без него.
Последней каплей было моё нежелание вечером идти пить с ним, а сидеть просто смотреть концерт "Аукцыона".
Наверняка, у экономиста было ко мне очень важное дело, но мне дела до этого уже не было.
Это и стало последней каплей.
" И бонги верни" - буркнул он мне уже на улице.
И бонги вернули. Правда где - то через полгода. То есть как раз после сведения альбома.
Взаимные обиды и, что скрывать, органическая неприязнь  сыграли свою роковую роль. Рокенрол закончился.
Ансамбль Городской Лирики прекратил своё реальное существование и обозначится теперь (если обозначится) только на просторах интернета. 
Было ещё немного мелких пакостей и взаимных колкостей, но  кому до этого теперь дело?
 Часть 2
2012 идеологическиверный.

Не приходящий в сознание от рождения Колпаков через задний проход лезет на политическую трибуну. Отчего все окружающие лезут на стену. С криком: "Айнс - Цвай!, Колпаков  сотоварищи  делают революцию. То есть регулярно  и методически что - то пьют у пруда, после чего все забираются по одному стволу на третий этаж. Естественно, ветки не выдерживают  и все они с грохотом летят на землю, повреждая один за всех и все за одного позвоночник. После чего, уже не чуя ног все поголовно снимают штаны и ныряют в пруд со штанами в руках. 
Обеспокоенные мамаши закрывают глаза и рты своим грудным почти что детям, которые, в свою очередь, от такого зрелища рычат в восторге, испуская на своих базедовых мамаш базедовую слюну и прочие продукты выделительной системы, приём температура продуктов этих превышает все возможные нормы.
Всё ещё не приходящий в сознание  Колпаков создаёт  партию имени себя прямо в больнице, где лежит со сломанной спиной в одной палате  с двумя уголовниками в наколках  и ещё каким - то мужиком, по которому плачет вся мировая психиатрия.
Родители Колпакова здесь же, но в прострации. Они злы на весь мир и на самих себя. Любимая жена Колпакова тоже здесь   и с презрением смотрит вокруг. Однако виду никто из них почти не подаёт, потому их не очень то и видно в дальнейшем.

Меж тем вождь околпаченных собирает внеочередной съезд своей партии, состоящий из самого его и нескольких случайных собутыльников и собутыльниц. Все пьют уже что - то у того же пруда и мамаши уже не в силах удержать своих подростков.
Они вместе с ними повторяют подвиг партии, ныряя в бассейн пруда  без штанов, но с ними в гордых мозолистых руках. Наблюдается всеобщее забытье  родственных чувств и революция. И вновь продолжается бой, к которому присоединяются сотрудники охраны правопорядка. Ибо революция превыше всего.
Колпаков строит себе мавзолей, принимает на нём парад и издаёт эпохальную книгу "Второй Многочлен" о своей политической биографии , борьбе и паталогических особенностях  организма и психики.  Книга выходит многомиллионным тиражом в свободную продажу. Цены так же свободны, то есть абсолютно дикие.  Приверженцев всё больше, всё меньше сочувствующих. Они вопят на каждом углу : Наше имя  Колпаков! и гордо именуют себя околпаченными.
Все, включая мамаш  что то пьют уже у пруда и ныряют в него хаотически, звоня друг другу в два часа  ночи  с требованием срочно привезти сухие шмотки  деньги на водку.
Продукты дорожают. Водка дешевеет. Средства массовой информации сообщают: Король попа жив!
Сенсация, революция, эпидемия, карантин, интоксикация,  всенародный праздник, фейерверки, расстрелы,пытки, массовые изнасилования, тюрьмы, каторги, ссылки,пожары, потопы, погромы, показательные казни, публичные процессы, экологические катастрофы,всеобщие коллапс, пароксизм, паралакс, новый  37 -ой и изолятор временного содержания, в котором содержится контрреволюционный элемент из интеллигенции, постигая порядок, дисциплину, принимая новую правду, новую веру.

Народ безмозглствует, приветствуя наступившую, объявленную не приходящим в сознание вождём  эпоху бриллиантового века, тридевятого царства  и эру второго многочлена.
Конец.