Бородинское поле

 Святое поле?! Поле брани?!
О, сколько горя и страданий
Ему изведать довелось!
Здесь столько крови пролилось:
Французской… русской –
          человечьей! –
На этом поле, поле сечи.

От ран, от нестерпимой боли
Стонало, содрогалось поле.
Земля дрожала от испуга:
Довольно истреблять друг друга!
Но словно бы за смертный грех
Уничтожалось всё и всех!

Дождь, плача, омывал их раны.
…Непостижимо!
Дико!
Странно –
Какая власть? Какая сила
Их собрала?! Ожесточила?!
Толкнула в эту мясорубку?!
Не лучше ль – раскурить бы трубку
Да выпить доброго вина?!
Но та и эта сторона
Ожесточаясь боле, боле
Врастали кровью, плотью в поле,
И смерти жуткие объятья
Несли друг другу люди-братья!

Так  чьей-то повинуясь воле,
Стреляли, били и кололи
До полного уничтоженья.
Победа ль это?
Пораженье?
У войн зловещее лицо.
Война – игрушка подлецов.

* * *
Свершилось, что должно свершиться!
О чём мечтать он только мог!
Москва – российская столица
Лежит невольницей у ног:

Желанной, хоть чужой, далёкой,
Вся в цвете … цвете спелой ржи!
Москва – красавица востока,
Теперь ему принадлежит

С её крестами!
Куполами!
С её просторною рекой!
С её церквами и садами!
С её кремлёвскою стеной!

В каком пред ней явиться свете?
…Стоял он на Поклон-горе,
Стоял и грезил на рассвете
Погожим утром в сентябре.

Сбывалось давнее желанье:
Ей обладать!
Над ней царить!
 Он может и на поруганье
Отдать её, и одарить!

Но будет щедр! Великодушен!
И, милосерден. Наконец ,
Он тронет чувственно их души
И примет должно свой венец.

Не войн для них он хочет – мира,
В Европу распахнуть окно!
И песнь ему слагает лира…
И в честь него течёт вино…

Так, поджидая депутаций,
Победные готовя речи,
Он ожидал, коль не оваций,
Так, уж конечно, должной встречи!

Его тщеславие безмерно!
Здесь, несомненно, он король!
Он, как  актёр перед премьерой,
Вживался в выбранную роль.

Пусть азиатская столица
Спокойно, безмятежно спит,
Огня и пушек не боится.
И вдруг: «Горит она!
Горит!!»

Вместо приветствий – жаркий факел!
Что город, выжженный дотла?! 
И если  мог бы плакать – плакал
В бессилье  этот гений Зла.

Как их понять?!
Обескуражен
И даже, может быть, смешон,
С потухшим взором, нем и страшен,
Стоял пред ней Наполеон.

Чем гордый дух его встревожен: –
Что не дождётся он венца?
Или предчувствием, быть может,
Начала своего конца?

Кто побеждён и кто повергнут?!
Проигран им тщеславья бой.
И что теперь его победа?! –
    Такой ценой!
Такой ценой!