Белый бархат

Оторопь – вот ещё вброшенный куш.
Гуж, не гуж,
А берись за самоЕ, за соломинку.
Искромсанный, надломленный,
Впитавший горечи родников.
Муть экзальтации с самого дна,
Ткацкая соль рядна –
Ты на нём едва заметным пятном,
Усмешкою.

Думай, что шинели вышли из моды,
Странный владелец джокером из колоды
Вырастет сотней аршинов – увальней.
И ты жуком ничтожным с его хребта
На коралловый краснотал
Доперва упадёшь.
Ты, едва различимый в дождь
Утлый причал сухости.

Мало любить полотна каждую условность,
Едва оказавшись с метрикой вровень,
Распластайся на ней ужом.
Чувствуешь, как твой каркас напряжён,
Ноги просят улечься на стерню морщинистую.
Ворс иголками прежних, уснувших глаз
Заполняет до тяжести, как балласт.
И кажется:
Вот чуть привыкну и утону.
Но наизнанку вывернутый простор
По- деловому упёрт.
Он расчёсывает кистями глади озёр –
Явь, Перестройку, Голодомор,
И нарочно подкармливает тишину –
Вздетые кверху головы.