Иаков у Лавана 12часть

Все комментаторы отмечают, что тон Иакова, которым он говорил с Рахилью, был недопустимым. Вот Писание нам показало, как от первой любви, первых слех счастья, люди вдруг, через время, приходят к холодности, к жестокости. Это не привело к разрыву, но это было...
Мне бы хотелось обратить внимание на тот факт, на который мало кто обращает внимание. Иаков не покусился сам на служанок. Можно сказать: подумаешь, великое дело. Но на самом деле это действительно великое дело. Сколько начальников сегодня не смогло удержать себя от искушения вступить в близость со служанками, секретаршами, подчиненнными себе работниками... Иаков в блуд не вступал и его история это история трагедии нравственного человека, а не блудника.

«ДАЙ МНЕ ДЕТЕЙ; А ЕСЛИ НЕ
  ТАК, Я УМИРАЮ...»
                1
Много времени уже,
Лишь появляется заря,
Иаков в Лиином шатре
Все проводит вечера.
Там его дети, там сыны
И от него, отца, должны
Они многое узнать.
Он их обязан обучать:
О Боге рассказать, о Небе,
О земле, насущном хлебе…
                2
В тот вечер Иаков, как всегда,
Сел в центре, рядом с ним жена.
Вокруг четверо сынов
Отцовских жадно ждали слов.
Рассказ Иаков начинает,
В шатре каждый замирает.
Он ярко, живо говорит.
Речь то как гром, то чуть звучит.
Голосом отца сыны
Будто заворожены.
Даже веки не мигают,
В глазах лишь лучики сверкают.
В доме идиллия царит,
Несчастна лишь Рахиль, стоит
Незваной, чужою у шатра,
Где муж её… её сестра…
У той улыбка на устах
И блеск, счастливый блеск в глазах.
Рахили неприятно стало,
Под сердцем что-то засосало.
В последнее время она не могла
Видеть, как грудью мать кормит дитя,
Как нежно матери глядят
На непослушных своих чад,
И даже вид, сам вид детей,
Болью откликался в ней.
И вот, стоя у шатра,
Она вновь сокрушена.
Муки последних лет опять
Мешали женщине дышать.      
Ей казалось, что вот-вот            
Она от горя выть начнет…
Свечи постепенно тают,
Этим словно намекают
На сон, на отдых, на покой,
Что близок, близок час ночной.
А речь Иакова, как мёд,   
Радуя детей, течёт.
Он в такт размеренным словам,
Гладит сынов по головам…
Рахиль вдруг полог поднимает,
Порог шатра переступает.
Вошла… за локоть мужа взяла,
Сама не зная как, сказала:
«Дай и мне детей, прошу,
А если нет, то я умру!»
На какое-то мгновенье
Иаков застыл от изумленья.
Дети, что только что шумели,
Умолкли, словно онемели.
И вдруг муж руку отстранил,
И раздражённо проронил       
Холодные, как лёд, слова,
Промолвив ей: "Да разве ж я -
Господь, который не даёт
Тебе, Рахиль, во чрево плод?!"
Затем, нахмурив брови, он
Сказал, уча, понизив тон:
«Даже думать так не смей!
Есть дети или нет детей,
А жить ты, женщина, должна!
Жизнь Господом тебе дана!
Или ты думаешь: я маг?
Могу взять и просто так,
Дабы ты смогла родить,
Себе Небо подчинить?!
Да я…» - Иаков продолжал
И, как учитель, поучал…             
Но уже слова его
Не долетали до неё.
Рахиль ушла, умчала прочь,
Ни проронив ни слова, в ночь.
Умолк Иаков, побледнел.
И тотчас, тотчас пожалел,
Что так он говорил с женою,
С любимой, чистой, дорогою.
Он выбежал за ней, крича:
«Рахиль, Рахиль душа моя!
Где ты, сокровище моё?»
Но ни звука от неё…
Иаков ищет, долго бродит,
Но Рахили не находит.
Пропала… нет её нигде,
И он идёт в шатер к жене.
Вошёл, но нет Рахили там.
Дрожь пробегает по плечам.
Гиена где-то завывает.
И тогда супруг решает:
Ждать Рахиль, ждать до тех пор,
Пока та не прейдет в шатёр…
Тьма сгущается плотнее -
Вокруг темнее и темнее,
Свет лунный только полыхает,
Иаков веки закрывает,
В сон погружается, но вдруг
Женских шагов раздался звук.
Распахнулся вход шатра
И в него Рахиль вошла,
А тенью следом за женой,
Вошла и за её спиной
Тихим изваяньем стала,
Рахилина служанка Валла.
К жене Иаков подскочил.
«Прости меня, прости!» - Просил.
Но отстранила мужа та,
Сказав: «Служанка вот моя.
К ней войди! Родит она,
Чтоб я построиться могла!»
Иаков руки опускает
И от Рахили отступает.
Побелел лицом, как мел,
И еле сесть на стул успел.

продолжение следует...