Ворона и лисица

Преданья древней старины
нудны, заумны и скучны;
известны все они давно вам.
настало время новых басен!
Я рассказать их вам согласен –
начать не лепо ль слогом новым?

Вот прилетело с высоты,
ломая ветви и кусты,
со свистом в лес, как куль с трактира.
Но что вы скажете, узнав,
что так ворона, перебрав,
у фраеров кусок стянула сыра?
Об этом басни сложены;
но все оне искажены, –
я расскажу, как дело было.
Известно – сыр не любит грязь.
На ель ворона взгромоздясь,
о сыре тут же и забыла.
А чуть спустя под ней лиса
свои влачила телеса,
удачно вычистив квартиру.
Ей к водке, взятой за бельё
(что было, ясно, не её)
ворону бог послал с кусочком сыру.
Вот, став на цыпочки, она,
преступных замыслов полна,
льёт перед ней лукавы речи:
«Как я могла, ядрёна мать,
такой красы не замечать?
Меня б к суду за то привлечи!»
Ворона в спирт упёрла зрак;
(сегодня въедет – верный знак),
и говорит кума душевно:
«Вот я иду, гляжу – летит,
манёвром хитро лес валит,
по виду – вроде королевна!
Вдруг вижу – ель,
на нём – Жизель!
В моём зобу дыханье спёрло!
А очи чёрные, как есть,
болты под ключ на 36,
и что за перья, что за горло!
Когда кругом такая птица,
хочу я выпить и забытца!
Сам бог велел нам сделать так
чтоб был твой закусь, мой черпак –
со мной должна ты согласиться!»
Ворона слышит те словы,
пакет снимает с головы,
а уж лиса стаканы тащит;
Тут возникают три жлоба,
как есть – начинка для гроба,
да девки с кружками из чащи,
От воздыханий тех девах
горит листва на деревах,
и тут, в момент неподходящий
как с неба падают цыгане,
не в силах сдерживать гортани,
и уж толпы со всех дворов –
приблуды, швали и воров, –
всех собрала под ель шалава.
Вдруг, величава, словно пава,
ворона покидает ель;
и в дебрях, сумрачных досель,
возникло пьянство бесподобно!
Не описать его подробно.
Уже поплыли как в тумане
гитары, лошади, цыгане,
лиса в ворону, чтоб свалить
вливала всё, что можно влить,
и тем большую дурь спорола:
лес потрясло воронье соло!
Редеет хвоя на елях
от тех ворониных запевок,
не стало ни цыган, ни девок,
и, дань искусству уделя,
ворона стала как корова:
ползла на ель, слезала снова,
и, пьяны очи закатя,
дугу калошами чертя,
валится с древа, и – готова!
И, со хмельною головой
храпит, присыпана листвой;
а там лишь дебри и расскажут
как появились у лисы
бумажник, запонки, часы,
и перья – бабкам на продажу.

Знать много дел таких могли вы, –
в суде их – полные архивы,
и скажут критики зубасты:
«Ещё один взялся учить,
что, мол, не пить, а пьёшь – лечить,
мол, не один такой у нас ты!»
Мораль нелишне пояснить:
хоть пить и пей, да знай, с кем пить!
Себя подать умеют волки!
И, прежде чем открыть флакон,
узнай, не в розыске ли он,
умей «читать» на нём наколки.
Не уподобится вороне
лишь тот, кто мыслит всесторонне!


          1994 г.