3400 Кельвина

Что я могу рассказать…
    В век неоромантизма или его отсутствия без приставки, чувствую себя античной фарфоровой вазой, династии с глиняной подземной армией. Так хрупко вязан узор, так неуместна его вычурная простота, еще проще – белый квадрат, а на нем красным или цвета сумеречных ненасыщенных фиолетовостью теней блеклых красок.
    Старанием полным не верю, что вначале..
    А потом помню только, как поворот, за угол, замер, ветер, отлажена гравитация, система частиц, - запуск - впрыск в атмосферу черных на голубое треугольных полигонов, шелест загнанных в обруче спиц. Мимо. Оба. Больно,- скребут, воруя скорости, точки остановок. Ласточки  бились перетекающей стаей в крадущийся, за обгорающим в закатной фазе солнцем, юный месяц. Прелесть момента в стечении обстоятельств. Разбудил скрип блока тянущего стальные волокна, рябящий внутри желтым шумом стекал по изоляции множества витых каналов в контурах шахты. Комната, наполненная светом - колориметрической температуры 3400 Кельвина медленно пошатываясь опускалась, передавливая, кроша чужой тяжестью, примитив воздуха под собой, вешалась. Лохмотья сажи, полос, волос,- пристыли залежами к сваям и дну лифта, густая лимфа, мне так не хватает расплавленных кнопок, какая жалость - пальцы создателя обожжЁны... Заблокированные те, опционально отключенные, этажи без глаз пустуют, но этому там никогда не будут рады, ведь лица не узнают, если там буду, плюс - подхвачу простуду. Не смогу собрать по порядку и привести в него цифры, таблички с фотографиями, чувствовал, как все они в одну,- мою сторону уже лики свои устремляют, ткани цветов никнут, с разнотонных, монохромных сколотых кАмней. Прожилки, скованные вечностью в миг, - мемуары - умещаются в девять знаков. Средний, конечно же, главный – самый, в основном, самый емкий. Переход плавный, разбудил упавший на меня через потолок звук человека, угасающая инерция, неумелая интерпретация, сонолюминесценция, просто вернулась с прогулки душа, легла в пальцы.
    Встал на пружины, одна из стен раскололась, - добро пожаловать в ржавую бойлерную. Та, что в пальцах – молчала. Я до конца не поверю в начало.

                Этому человеку еще не нашел имени