Движение 36 Студент

«Поясню еще один момент: в Москве всегда были «гости» и «свои». Ну, например, курды были на Арбате. Из Западной Грузии! Сам черт был им не брат, говорили:

- Тормозите, пацаны!

Собирались они в кафе «Роса». Это как идти в сторону ТАССа, справа в начале, не доходя до «Диеты».

В Перово, Южном Измайлово, Орехово, Люберцах были «свои». Местные, крутые, сильные парни. Славянский Движ, это я вам скажу, тоже было крепко.

В центре, на Пушкинской, Маяковской, на Тверской, кого только не было! От казанских до асеров, то есть ассирийцев. Они говорили:

- Мы от Славы Сливы!

Так что никогда и нигде один кто-то не «держал Москву»! Другие города держали, сильно. Например, Киев. И, по слухам, милиция иногда кидала там авторитетам на зонах в банях на мокрый пол высоковольтные провода под напряжением. Так сказать, дай огня! Так погиб Савлоха.

В Москве и, насколько мне известно, в Питере ситуация была другая. Хорошо или нет, что кавказцев на Украину никто не пускал? Может и хорошо. Хотя я никогда не понимал Украину. И не Россия, и не Кавказ. Какие-то племена, укры. Кто они такие? Заодно, и Белоруссию тоже. Они что, поляки? Литовцы? Вроде, нет. Бульбаши,» - так думал Студент, гуляя по Арбату. Он ждал. Сейчас выйдет Француз, пойдём художников бомбить. Отнимать мольберты для рисования. Художники были натуры творческие и никому не платили. Хорошо жили!

Как-то серьезно пьяный, он зашел по ошибке в клубе «Тропикана» на Калининском помочиться в женский туалет, как говориться, посцать. Увидел надпись WC, вкатился. Зашел в открытую кабинку, терпкая, настоявшаяся моча, едкая и густая моча, сразу начало резать глаза, как после воздержания, чуть не проела дырку в белоснежном, чистом фарфоре в кабинке. «Чуть-чуть не считается, - подумал Студент. - На «нет» и прокурор в отпуске.» Он тут же запел от облегчения:

- Ах, зачем на суде прокурор, лучше б было бы два адвоката!

Может, опростаться? Опорожниться как следует заодно? Не дай Бог прихватит в машине.

Опростаться значит опроститься,
Опроститься значит опростаться,
Нам уже давно пора проститься,
Чтобы нам совсем не обосраться!

Кто это? Галич, Высоцкий?

Туалет оказался женский! Потому как у умывальников Студент обнаружил двух девушек. Его пробрал холодный пот. Он узнал, одна из двух, находившихся там, была гражданская жена известного ему по имени смотрящего за большим сибирским городом.

- Привет! - сказал ей Студент. - Извиняюсь, не рассмотрел.

- Ничего, - сказала дочь полотенца. - У папы много таких, как вы, я привыкла.

«Хорошо, - подумал Студент, - что не сказала, папу попрошу, вас всех тут за ноги повесят». Дальше начался ее монолог.

Во время монолога, красотка не без королевского драматизма, такая русская криминальная леди Ди, было ясно, что в Москве ей хорошо! Студент даже чуть повеселел.

- Дорогие москвичи и гости столицы, - запел он, - вас приветствует Москва, городок царица!

Было это громко, и всем остальным сидящим на унитазах женщинам пришлось выйти из кабинок туалета по направлении к двери. Что за шум, а драки нет! Дамы, увидев Студента, прыснули со смеху. Небольшого роста, наполовину хачик, уши торчат, в чёрных очках белым днём, майка с отрезанными рукавами, такие бицепсы! Ни дать, ни взять заблудившийся грузчик. Но не ругались, кто его знает, вдруг порежет. Испортит фактуру! А им всем вечером на работу выходить. На панель.

- Пардон, мадамы, - сквозь зубы пробурчал Студент и не ошибся. Ничто не даётся нам так так дёшево, как вежливость. Ещё в Движении надо быть точным. Точность вежливость королей. Никогда не опаздывайте на стрелки! Можно не дожить до следующей.

- Ничего-ничего, - они замахали руками, - будет время, заходи еще.

Типа золотой дождь? Посци на мое лицо? Наделай мне на грудь? Такими делами занимаются только опущенные. Студент еле сдержался. Потом встал над раковиной буквой «зю», стал замывать очко. Это очень важно, помыть анус! Мусульмане правы в том, что после туалета подмываешься. Гигиена! А то так натрет трусняком, света белого не взвидишь! Девки улыбались:

- Давай мы помоем?

Студент отгонял из:

- Языком!

Есть минет, есть ризет, а есть куннилингус. Кунитропикана!

В зале его ждала любимая из Одессы Оксана. В свое время она была замужем за бандитом известной крымской преступной группировки «Башмаки», нравы в которой были простые и добрые. Изменила любимому мужчине? Голову в картонной коробке твоим родителям. Ещё нельзя было поднимать руку на мужа. Ее сразу отрубали. Даже отмороженные татары боялись «башмаков». Не говоря уже об украинской милиции. Евреи в Одессе им платили. Разумеется, если были не под донецкими или под киевскими.

После переезда в Москву Оксана недолго работала барменом у солнцевских, потом сошлась со старшим измайловским и сейчас тайком изменяла ему со Студентом. Когда Студент покинет Россию, она выйдет за сына министра.

Сегодня она с подругой и «начальством», полной мегерой в тренировочном костюме, которая была завкурсами, она заканчивала эти самые «Курсы бармена-официанта». Тетя Мегера с испитым, порочным, в молодости весьма красивым лицом, не блондинка, сидела рядом с ними, отягощенная злом. Вернее, невероятным количеством этого золотого зла, украшений. Кольца, подвески, цепи...

«Больше, чем у меня! - подумал Студент. - Че Ксюша забуксовала? Цацок на ней как на елке. Надо будет ее до дома пропасти, где Молодой?» Студент работу любил, был не ленивый. Сочетать приятное с полезным, гоп-стоп, мы подошли из-за угла.

На Стулениамсекс-бомба 80х посмотрела с интересом. Студент мысленно почти рыдал. Где Молодой?! Штук на двадцать баксов на ней рыжья и бриллиантов!

Студент отдал одесситке 100 долларов рассчитаться за ресторан. Девушки гуляли вскладчину, за себя не платила только начальник курса.

«Догуляют, повезу ее сейчас на джипе, - подумал Студент, - домой к мужу. Перед тем, как передам ему в руки, отдую как следует! Который, не дай Бог, узнает, кто я! А то возьмет с собой пару товарищей по Движению, постарается меня у моего же дома обнулить.»

«Да, я тебя разводила, - подумала Оксана, когда на выходе гардеробщик подавал ей норковую шубу, - мой милый, но по маленькой, понемножку, я ведь тебя люблю! В постель через «Эльдорадо»!

«Негоже ей спать со мной и с мужем, - подумал Студент, - но я ей разрешал, пусть! Я ведь ее тоже компостировал во все отверстия! Одевал, обувал...Возил в «Калинку-Stockmann», ЦМТ, «Садко», покупал шарфики, платочки за косарь, в это времени олигархи грабили всю Москву, кто был хуже? Мы или олигархи?! Сука Березовский!!!»

«Не разрушать же нам это так, одним махом нашу с тобой сказку! - думала в машине Оксана. - Которая нужна, больно тяжело мне вот так жить одним днем в этой холодной, злой Москве и гореть, пока мужчины «вопросы решать» уехали! Муж иногда возвращается в крови, приходиться стирать. Часто, в крови! Кровь, кровь, кровь.»

...Тогда мы особо не задумывались над этим, работали, как машины, делали, что надо, потом отдыхали. Иногда, правда, мелькала мысль, что дальше? Дальше была пустота! Спасались от этого водкой, машинами, женщинами и разной жизненной философией. В основном, думали, «это не ты».

Студент потом спрашивал у афганцев, у Биты, такое у них было? Как поможешь кому-то покинуть стою скорбную юдоль под названием белый свет, пустота? Ничего не хочется. Есть, пить, жить? Бита сказал, у них было то же самое. «Все это сделал не ты, это сон, - научил он. - Думай так! Иначе выжить невозможно. С осознанием своей вины и невозможности все восполнить, вернуть назад на войне конец один, умереть! А надо выжить.»

Но были и те, кому нравилось воевать, такой мир был для них, в древности они были бы полководцами, солдатами! Например, Алексей Шерстобитов. Да и Солоник, Саша Македонский. Были, конечно, и банальные убийцы, как Пустовалов или Хохол. В душе им нравилось убивать, отнимать жизнь, решать, отнять или дать тебе? Вопрос щепетильный.

Как бы они не хотели признаться в обратном, прав был Студент. Насколько автору  известно, об этом подробно в России еще никто не писал! И самое страшное, что произошло, было то, что многие из первоклассных киллеров 90х так и остались неизвестны широкой публике, всегда были известны только нам, например, казанские. Многие из них сейчас где-то живут, работают, имеют семьи. Давно ушли на дно! И дай Бог! А то, что же, всем что-ли нам, кто решал сложны вопросы простыми способами в Москве в 90-х умирать на нарах? Это не справедливо!

Но в душе, Студент знал, что творится у них в душе, у этих киллеров. Все время стараются забыться, не вспоминать:

- Забыть! Забыть!! Забыть!!!

И у большинства нету денег, иногда вообще. Не могут появиться на улице возле родного дома, не то, что в бизнесе. Это тоже закономерно. Или сами потом исчезают, тоже возможно. ОПГ часто убирает тех, кто не нужен. Экономят на расходах.

Студент по ночам, когда становилось совсем невмоготу на каком-нибудь «субботнике», для гулящих девок было жалко себя и времени, горло им бандиты сдавливали так, что им было трудно дышать, вот сейчас момент, и конец, а не оргазм - какие оргазмы у проституток? - уходил в себя. Там было тихо. Возвращался к душе. Потом один товарищ посоветовал, а ты представь, что ты уже умер! Он представлял.

Матери за все эти годы практически не давал ни копейки! Она голодала. Это все баян, что Шаламов пишет, у блатных есть культ матери. Такого культа нет. Отцы и матери часто никогда не видят сына, который в криминале. Иногда дети исчезают вовсе. Старики заботятся друг о друге, а не дети. Родители не видят своих чад годами. Мать Оси Буторина похоронила сына, получала пенсию. Оплакала, а он жил в Испании, каждый день ходил к проституткам. В этнических группировках иногда уважают свою мать. Одного кавказского Вора убили, устроив засаду у дома матери в Ессентуках. Приезжал к ней каждую субботу пообедать. Потом дремал минут сорок у неё на диванчике. Проснулся, вышел из подъезда, и нате! Повысился до звания ангела на небесах. Все Воры после смерти становятся ангелами как праведники. Если они настоящие законники.

Студент складывал свою долю дома в верхнем ящике коричневой румынской стенки, румынский гарнитур остался у них от бросившего их семью в 1979 году отца, во времена его детства это был предел мечтаний! В те годы...Студент хотел убить папу, тот долго прятался от него за границей. Что нам заграница? Позвонить тамошним пацанам, заслать денег. Не хотелось ребят в подстатейные дела впрягать. Да и дел было много, он передумал. А так бы грохнул. Батя дал добро:

- Можно! Ушел от ответственности.

Иногда по триста-четыреста тысяч долларов набиралось в этой коробке из-под игр «Монополи» и «Бизнес» за пол года. Тратить их в 92м было особо некуда. Да и бандиты не коммерсанты! Однова живём!

«Бизнес» это была такая французская игра, там надо было покупать персонал, энергию и подобное, строить компании, Манерный один раз взял и вдруг скупил весь персонал, всех людей в игре, все остальные игроки остались на бобах, никто ничего себе не мог организовать.

- Я тебе щас как дам больно! - Скиф насупил брови. - А ну давай мне энергию!

Его поддержал Ровшан Эфендиев.

- Делиться надо!

Кончилось тем, что у Манерного отняли весь бизнес. Это жизнь.

Коробки распухали. Потом Студент потихоньку распечатывал «дички», пачки с деньгами по 10 000 долларов, и все красиво прогуливал, проедал, пропивал, оговорюсь сразу, не один. Он же не жлоб, втюхать все в одну харю! Гуляли вместе с бандой. Виски на пиво.

Никогда не употребляли наркотики. Тогда бы быстрее ушло! Экономика должна быть экономной. Машины всегда регистрировали на другое лицо. Квартиры на семью. И почти не ходили в казино в отличие от солнцевских, любое казино было завуалированным представительством других ОПГ. Могли и застрелить ни фиг. Макса Ореховского так и застрелили, спровоцировали драку с охранником. Ещё пацана с «Речного».

Мать и не просила, обычно проходила на кухню мимо него низко-низко опустив голову, устало, молча стирать накопившееся белье, мыла посуду, к девушкам, которых приводил сын, у неё часто была ревность.

Дома у них в основном жила Оксана, Студент часто с ней, играя в мужа, любящего, верного, но занятого разным, непонятным женщинам бизнесом, приглашал водил ее и мать по ресторанам.

Арабской техникой удержания семяизвержения «имсак», даосскими секретами любви получать кайф не кончая, Студент не владел, и потому, приведя Оксану с мамой домой, ездил по подшефным фирмам, лил симпатичным бухгалтершам подконтрольных им компаний свою семенную жидкость в разные места. Они были в восторге!

Оксане дома он подливал настой шпанской мушки, возбуждающее для женщин, привезенное из Испании, в суп, кофе и чай, сам глушил виагру, пил допинги, ел курагу, грецкие орехи, изюм, сухофрукты, натуральный, с Дорогомиловского рынка, нежнейший, почти прозрачный козий сыр, сметану, творог, греческий мед! Все для поднятия потенции.

Почему так? Это было отработано рефлексивно. После трудной, тяжелой, нелегкой «работы», так они называли свои криминальные дела, мчаться в ночь вперед в дорогой клуб прожигать жизнь, всех угощая и не желать женщин?! Да он лучше бы на члене повесился! Кто имеет право запретить ему делать то, что он хочет?! Закон? Какой?! Против своего закона он не пойдёт, а против вашего он уже ходил. И часто. Кто хочет, может с него «спросить». Только тогда ему придётся спрашивать и с Бати, и со Скифа, и с Лешего, и с Манерного, и с Ромы. Вы устанете!


После смерти Зайца Люберецкого Студент прекратил ездить на чай в один бандитский офис в Люберцах. Там напротив часто дежурили оперативники, всех входящих на камеру, жалко, там было прикольно соблазнять секретарш. Им самим Батя это раз и навсегда запретил:

- Пацаны, у нас в офисе никаких любовных интриг, подальше от проблем! Женщины сюда приезжают трудиться.

Студента это не остановило, одну он всё-таки оприходовал на месте. Звали ее Наташа, фамилию он забыл.

- А если я буду?! - с вызовом бросил Рома Азербайджанец самому «крутому».

Батя степенно потушил об ладонь только что раскуренную сигару. Научился на крытой. Надо правильно тушить, тогда не больно. Обычно производит впечатление.

- Тогда ты больше сюда не приедешь, - спокойно объяснил он. - Мы тебя нагоним!

Он сидел лет пятнадцать, да как! Известный Вор. Бита, бывший офицер спецвойск, с симпатией относившийся к Бате. Сейчас у его брата свой лесхоз где-то очень-очень далеко от Москвы, и от Цезаря далеко, и от вьюги, новое имя, фамилия, жена там же работает зубным врачом, больных принимает. Соскочил! Отпустили. Да, есть и такие судьбы.

Манерный предупреждающе положил  руку на плечо Ромы, молчи, у нас тут так! Не дуй телок, где живешь. Рома не хотел прямого конфликта, Манерного послушал, промолчал’ Рома вообще был не очень конфликтный, не как чеченцы, если ему предоставят путь для отхода, сохранят лицо, обычно отойдёт. Но вот если не оставят выбора...

- Якши, - сказал он.

И потом ни разу больше не приезжал в наш офис. Рома тоже любил свободу секса.

Сколько давал маме на жизнь Студент? Давал тысячу долларов на месяц за все про все, из них она платила за квартиру, свет, газ, воду и детский сад для его ребёнка, покупала продукты. Она все терпела покорно, ни слова. В старости сын как муж!

Только один раз попросила показать внуку как мужчины ходят в туалет, она сама не может, и поменять пластиковый стульчак на очке. Студент съездил к «Киргизии», кинотеатру в Новогиреево, отобрал у одного барыги пластик, дал пару пощечин, как женщине, привез, прикрутил, сказал матери:

- Ебты, поменял!

Мать благодарила сына со слезами на глазах. Почему? Когда договорились о том, что сын пошёл в группировку, мать разрешила, она попросила, дай слово, что никогда не бросишь, он и дал. Дело жизни нельзя бросать! И не бросал, когда не был в бегах, Студент всегда ночью или вечером приезжал домой. Об остальном разговора не было.

После смерти Сильвестра с финансами было неважно. В голове Студента все время крутилось:

- Ничегр, ничего, это Москва, когда я действительно поднимусь, будет у меня дома миллион, десять, сто, мать с сыном, естественно, не забуду, увезу в Америку, Калифорнию, в Нью-Йорк  или Европу. Нью-Йорк город хлебный!

Так планировал Студент. Поднимался он в ОПГ все выше и выше каждый год, становился все сильнее. Криминал мужал и он мужал. Поэтому, прогуляв все, особенно не расстраивался! Фартук, масти! Остальным по пасти.

Вокруг шепотом братва оговорок не делала, типа «сейчас уже так нельзя, надо вкладывать, иметь свой бизнес, свое, например, пивную, бильярдную», зачем? У них была банда, многие не дожили до пожизненного. Проще «получать». И не парится насчет договоров и контрактов, все равно они это не умею!

Когда Студента взяли в последний раз, мать прислала записку от адвоката:

- Больше так не  могу, уезжаю! Пожалуйста, согласись, хорошо?

Оксана тоже начала беситься. Хочу домой в Украину! Студент дал, как сейчас модно писать, оффлайн-согласие на это. Странно, как только его завели в камеру на Пётра, он понял, терпение, жертвенность у него в генах. Выходит, нет, что ли страха перед милицией? Нет, он был. Но тюрьмы ребята не боялись. Тюрьма не член, садись, не бойся!

Говорят, сейчас в Японии мода у проституток выходить замуж за дипломатов, якудза уже не котируется. Студент ответил матери короток:

- Я понимаю.

Пусть едут с Оксаной куда хотят! В Движении научили, не та мать, которая родила, а та, которая воспитала. Воспитала Студента улица.

После этой записки Студента перестали пугать, никогда не увидите сына, не выйдете на свободу, он вырастет без вас все такое!  Никогда не выйдете на свободу, вам конец, вам светит пожизненное. Как видите, вышел, у спецслужб свои законы, кого надо, выпускают! Но спиной ко входу Студент больше ни в одном кабаке никогда не сидел.

И еще. Я, автор, не хотел писать, но пишу. Все, кто выжил в девяностые годы, дожив до наших дней, хитрые! Поверьте моему опыту. Иногда, разумеется, в хорошем смысле слова. Кто сумел выжить, не пропасть в нулевые, не просты в квадрате, а, бывает, и в кубе. Например, Руцкой. Общаться с ними небезопасно, вдруг прилетит, никогда не узнаешь, какой расклад на самом деле.

Таким лучше не грубить, расходиться по-тихому:

- Всех благ, всех благ!

В Движении был закон «скалиться нельзя, надо улыбаться». Но девяносто процентов бывших участников ОПГ 90х вы больше не встретите! Да и тех, кто украшал своим движением нулевые. Например, Джако, Аслан Ганиев. Иных уж нет, а те далече. Кто выжил, тот исчез. Кто не вывез, тот лежит. Кто не заплатил вовремя, тот присел.

Эх, Движение! Именно тогда была хороша Москва! Тогда, не теперь. Не теперь, тогда.

Продолжение следует.