Столоверчение...

Реальность отливается в куплет,
не более, что сверх того, лукаво,
пленительно лекало, но плюгаво
и вогнуто, летально, на метле,

со свистом рассекая воздух слов,
размеры пригоняя, словно плицы,
в гортани Валаамовой ослицы
клокочет смоль для модульных ослов.

Костистое суставами трещит
в такое время, что озноб по коже,
клыки луны обгладывают рожи
и сплёвывают скользкие хрящи.

Восход, закат, сварливый оборот
сфероида, но новые ворота
всегда за вероломством поворота
в пустынных недрах ветхого бюро.

Витийство бронзы, стиснутость пружин,
перо из птицы выщипано с кровью,
гусиному в основе поголовью
дурных трёх слов в горячке не скажи.

Чехол запястья шрамами покрыт,
наклон даётся робко и с опаской,
глаголов связкой, утверждённой сказкой
о метафоризации корыт.   

Метаморфозам многое дано,
но спросится не менее, чем больше,
уже давно не в оплошавшей Польше
Европы всполошившееся дно.

Цеди вино, веди себя в кино,
накапливая тусклый наполнитель,
как непременно вставит обвинитель,
верстая текст для нового Гуно.

Сносить утиль, из каски выбить пыль,
не всё ль одно иль два, иль лепет лужи
о том, что клещи стужи ждут снаружи,
любую небыль охлаждая в быль.

Строгать доску, в неё рубанок вжав,
столешницу готовя для занятий
часов вечерних, тягостных объятий
в несвежести чужого чертежа.


Soundtrack: Marian McPartland, Mood Indigo.