Город мой

                1.
      
       Выбирается, вздрогнув, Москва
       из кошмаров своих одиноких,
       и взирает ее голова
       из-за стен седоватых и строгих,
       как по улицам катит былая братва.
      
       Ожерелье предместий талию жмет,
       эстакады крутят юлу,
       Шпили башен, что держат над ней небосвод,
       норовят посадить на иглу.
      
       На семи холмах,
       о семи ветрах,
       осьминогом впаяна в лёд,
       всё глядит, прищурившись, вдаль:
       никому
       никого
       не жаль,
       и никто ни к кому не придёт...
      
       Ну, а ты, пешеход,
       окунувшись в ручей
       федеральных речей,
       муравей внутри водостока,
       гений пассажиропотока?
       Выбирайся и поспеши скорей
       к пожилой красотке твоей.
       Говори, как умеешь и что посмеешь,
       бормочи ей слова,
       кислорода глотнув едва.
      
       Спой ей песню, пока со щитами железный отряд
       не набил автобусов ряд,
       на бульваре, где вы с подружкой
       вприпрыжку бежали,
       где друг другу клятвы давали,
       и где нынче рекламой кипящий фасад
       назначает рай или ад.
      
                2.
      
       Где ж теперь ты, с улыбкой на умном лице,
       одноклассница. ру в пальтеце?
      
       Разговор не без горького привкуса
       над застиранной гладью стола
       про грибы, удобренья для фикуса,
       и какие теперь дела
       на локейшене свежего комикса
       дележа, перебранок, бабла.
       Чья вина?
       Ничья.
       Была, да ушла.
      
       В этой комнате запах ментоловый
       вперемешку с карболкой царит,
       и морочит, и путает голову
       нежилой, замусоленный быт.
      
       Без тебя в небесах будто в олове
       белобрысое солнце дрожит...
      
                3.
      
       Я и сам будто не был тобою рождён,
       сцеплен, вспоен вином и дождем,
       а случайно прибрел на постой,
       спотыкаясь, словно слепой,
       город мой
       над чудесной и мутной рекой.
      
       Что с тобой?
       Ты не мой, а я еще твой!
       И не вышел в расход, не заставишь.
       Поторопишься - может, застанешь,
       холодком бодрящим поманишь,
       сигареткою угостишь.
      
       Без особых примет,
       торчу у пивной,
       в желтушном и рваном тумане.
       Сквозь него едва различимы дома,
       где другие медленно сходят с ума
       с распоследней десяткой в кармане.
      
       Повезло, не с орбиты - с работы я.
       Не Иудой Искариотом,
       патриотом послушным при деле
       как другие, сидел,
       идиоты,
       на пределе,
       (гребцы на галере кредита),
       наравне, среди равных прочих,
       кондуит мобильный браня.
       Точки три - три тире - три точки!
       Может, кто-то услышит меня?
      
       Город мой, ты еще не чужбина,
       хоть бледнее в граните вода.
       И покуда корчится, длится
       время бреда и бремя стыда,
       за лицом не увидишь лица.      
       Здесь краснеет только рябина,
       что сажали руки отца.