Пейзажи

Тиха и прозрачна осень,
И хрупок полёт листа,
Который стремится, оземь
Ударившись, вещим стать.

И так бесконечно немо
В желании долг вернуть
Килограммовое небо,
Упавшее мне на грудь…

***

Воздух грызть знойный,
Глотая жар раскалённых зданий;
Разгадать по зёрнам
Солнца - тайну пекла раннего.
Пить звенящую
Зыбь - асфальта с обманкой испарин;
Вязко-вящую
Осязать территорию гари...
Сжавшись в дрёме,
Сонной сиестой, сникнув, забыться;
В сколе, на сломе
Полудня, пОтОм с лица напиться.

В зелень ныряя
Парка, спасаясь в фонтанах и в тени,
Вглубь прорастая
Прохладных колонн. В мраморных стенах
Стыть барельефом,
Свежесть вбирая мира этого,
Жалкого блефа,
Всё же божьим оком задетого...
В дУше смывая
Удушье зла, в полусознании,
Но прозревая,
Падать в медленных звёзд зияние.

***

Забивает ливень капли в черепицу,
У свинцовых туч на город взяв подряд.
В сентябре совсем не нужно торопиться -
Срок работ его продлён до ноября.

И, сверкая, грозовые электроды
Части порванного неба варят вновь.
Атмосферный купол для живой природы
Прогревая искрой заревых костров.

Скоро-скоро всё вокруг засеребрится:
Путь от солнца превратится в лунный тракт.
В кабинет земной войдёт зима-царица
И подпишет снегом о приёмке акт.

***

Жемчуга, жемчуга, жемчуга…
Белоснежные стелют простыни.
Бриллиантовая пурга
Заметает остатки осени.

Словно острый булатный нож,
В землю мёрзлую лес вгрызается,
Ледяная бьёт его дрожь,
И в корнях глубоко отзывается.

Голубая зарница снов
Исхудалого спящего озерца,
Опускаясь на самое дно,
Отогреться у солнышка просится.

Жемчуга, жемчуга, жемчуга…
Явью снится, кошмаром сбывается:
Костяная мороза нога
Ледяным сапогом приближается.

***

Забрежневел закат прибрежный,
Казанью ласковой и нежной
Он утомлён.

Бровей два облака нависших
Соединяются в затишье
И тают в сон.

На пиджаке прохладной дали
Сияют звёздные медали,
Волнуют грудь.

Целуя крепко в губы вечер,
Луна пока ещё беспечно
Выходит в путь.

***

Вечереет.
Небо женски
Плачет в землю бирюзой.
Полумрак ползёт вселенский,
Обвивая день лозой.

Не спеша,
По кроне леса
Тень взбирается до туч
И, поднявшись в поднебесье,
Ест у солнца вкусный луч.

Чуть зажмурившись,
В сторонке
Пригорюнился закат:
То бледнеет, то краснеет,
Словно в чём-то виноват.

А по дну
Слепого лога
Речка пенная течёт,
Ждёт, когда тумана локон
Наготу укроет вод.

Прямо сверху
Втихомолку,
Рваных облак кравшись из,
Месяц белый
Серым волком
Близоруко смотрит вниз.

На колёсах
На хрустальных
Молодого ветерка
Мчит прохлада
Сосен дальних
Задремавшего мирка.

Ночи скорой
Слышен топот.
Мрак густеет во плоти.
Обречённых
Ставень хлопот
Вдохновляет темь войти…

***

Разве кружится всё ещё год,
Белоснежным крылом декабря
Из окна мимолётно забрезжив?

Или рушится пепельный свод,
Безучастно шелка серебря
От виска до макушки, как прежде?

Может, теплится памяти луч,
Что растопит с глазами беды
Неприступную зиму-блондинку?

Ледяная слеза дальних туч –
Голубая снежинка воды
Улеглась на щербинке ботинка.

***

Бродя по закоулкам января,
Во двориках, прижавшихся к домам
Ветвями лип с обмёрзшими стволами,
Оглядываясь, вновь увижу я
Румяный лик святого Рождества,
К заутрене зовущего церквями.

И брызнет жизнь на полушубок мой..
Малиновыми каплями луча
Рассвет покажет место, где далёко
Скользнуло небо на пустырь седой
И голубою тучей улеглось
До Воскресенья подремать немного…

***

Бурлит природа! Брызжут слюни!
Со всех сторон пьянит чудесным
Совсем не местным колоритом,
Но удивительно известным!

Спешит весна из-за угла,
Кинжальным лучиком мигрени
Огреть по темени больней,
Да так чтоб лопнули колени!

Суставы греет стариков
Благая мысль о скором лете,
И на год постаревши, дети
Уже мечтают про любовь!

Предвосхищение живо:
Сугробы в марте поредели,
Законопатились и съели,
Свои растаявшие дни.

Живут, живут в душе ручьи!
Журчат чуть чаще, чуть знакомей..
И как-то радостнее в доме
Закопошились муравьи..

А во дворе снеговики –
Носами вниз, потяжелели.
Под звон торжественной капели
Въезжают в лес грузовики,

Сгружают тёмные снега
В объятья к талым вешним водам,
И развернувшись задним ходом,
Летят в другие города.

Проходит март - теплу теплей.
Ещё холодны, правда, ночи –
Но утру - всё же превозмочь их!
Желтеет солнце веселей..

Зелёный лист. Апрель и май
Оживлены моей находкой..
Весенней, солнечной походкой
По рельсам катится трамвай..

Зовут, щебечут провода
Ещё кружок пройти по лужам,
Махнуть рукой колючим стужам –
Отбив сосульку у окна..

И хочется вдохнуть у льдин
Кусочек шумной неба сини,
Наполниться безумством линий
Оттаявших от зим картин,

А после - выдохнуть слезой
Слепого счастья и восторга,
Понежиться в лучах недолго
И распластаться над Землёй…

***

На небе алая заплата
Быка ярила,
Отдав укол лучей за плату
В бока и рыло.

Убийства зверю было мало –
Орал в полшара,
Но туша дня рога сломала
О край пожара.

Нависла бренная усталость
Горой корриды,
За то, что мига не осталось,
Кори Аида!

***

Зло прутьями исхлёстанная осень
Сдирает с лип кровавую листву,
И спицами, добытыми у сосен,
Колючие кошмары вяжет стуж.

Дым от котелен съёжился и высох,
Осыпавшись серебряной трухой
На дно лугов, так обречённо лысых,
Что день на них уже махнул рукой.

Змеистый след чешуями снежинок
Затягивает кольца вкруг пруда...
Ползёт зима, что веки мне смежила, -
Сугробами глотающий удав.

***

Заложен облаком заряд,
Протянут луч за синь пакгауза.
Многострадальная заря
Готова вспыхнуть и погаснуть.

И тот, кто в утро это вник,
Черкнёт в небесной книге жалоб,
Что дню покорный подрывник
Вонзил в зрачок рассвета жало.

***

Неумело, внахлёст,
Глади зыбкой назло,
Взяв шлепками на ост,
Воду било весло.

Только месть озерка –
Льдами схваченный ял.
Значит холод зеркал
Старый год отстоял.

***

За тридевять соток, на чужом огороде,
Полыхает томатами серый песок –
То ли нервная сыпь измождённой породы,
То ли цвет набирает невиданный сорт.

От камней, что проснулись, протянуты жилы –
Может, соком питают, а, может, сосут..
Подозрительно смотрят кусты-староживы
На диковинный сорт, или огненный зуд.

А колодец-журавль, застывающий в глине,
Ни тому, ни другому водой не помог.
На крестах пиджаки – сбились пугала в клинья –
Небо плёнкой тепличной свернулось у ног.

***

В предрассветно-циферблатном три,
Над обрывом глинистого слога,
Языкастый парикмахер-стриж
Берегу причёсывает локон.

Хоть цирюльня бабе не ахти –
Ворону в судьбу её не каркнуть.
Пенится по пальцам реактив,
Завивая химией дикарку.

И полощет волосы песок,
Вымывая хну цивилизаций,
Где за косу дёргают исток
Дед Мазай и сказочные зайцы.

Волны разобьются, торопясь:
Сколько строчкой ни корми ты волка –
Убегает к Каспию опять
Катерами раненная Волга.

***

За облаками вёрсты наверстай –
Где с песней, выдуваемой в хрусталь,
Стоят, в своей красе непогрешимы,
Замёрзшие в девичестве вершины,
Где усачом у терекских излучин
Закат до посинения изучен.

Там изобилье в роге у Вано
На вкус и цвет: как выпить дать – вино.
А горные и торные козлята
Под ноги сыплют огненные ядра,
И тратится к подножию Казбек
На эха перепуганного бег.

***

От ожога небо затрепещет,
Проскользнёт в прореху диск:
Ночи вор, с востока перебежчик
И лучей контрабандист.

Распродаст он с площадей и улиц
Дефицитный нерабочий день...
Жизнью расплатиться обязуясь,
Покупай мгновенья и - владей!

***

Примерив на ноги цемент,
пройдётся солнце по Евфрату,
под трубный глас, согласно фарту,
там нефть поднимется в цене.

А время дышит на песок
восточным мятным перегаром,
к макушке дня и вниз к Дакару
сквозит в простреленный висок.

Война – войной, и нынче с гак
повыпадает – zero, zero,
струит, мирволит аль-джазира
на аль-капоне из чикаг.

В пустыне свой сухой закон,
и вод Русизи контрабанду
приняв на грудь, весна Руанды
в себе оставит под замком.

Не ждёт тебя обуза блюд
и миражи роскошной ванны,
коль наплевав на караваны,
поник от кэмэла верблюд.

А ты бредёшь легко-легко,
где за барханом снега-снега –
Депрессия другого века,
но тот же всё 20-й год.

***

Под сенью скользких грозных крыш
струится на работу челядь,
и снег становится так рыж,
когда сосулька входит в череп.

И ты войдёшь в меня, весна,
грудь распоров лучом участья,
и я воспряну ото сна
и кровью напишу о счастье!

***

В день бездумный и промозглый
от глубин весенних чащ
до костей и вглубь, до мозга,
воздух длинен и кричащ.

Ветер в хлопотах довольных
дни и ночи напролёт
звон от струн высоковольтных
в шапку ельника кладёт.

И, похрустывая веткой,
к жгучей радости крапив,
шаг зари в обувке ветхой
по земле нетороплив.