Отрывок из книги - Великие Сердце Самурая

Хироши с детства был очень любвеобилен. Сначала это были игры с соседскими девчонками. Полевые цветы, сладости, принесенные в дары, всего лишь ради улыбки и поцелую в щеку. Потом мы выросли. Вернувшись из старого света, Хироши несколько не изменился.
Полевые цветы заменили дорогие розы и украшения. Он реально любил каждую свою спутницу. Будь то месяц, год или всего лишь ночь. «Секса без любви не бывает» - говорил он. Кому то станет непонятно, любил ли он всех тех с кем спал, или спал с теми, кого любил. Будучи  его другом, я уверен во втором. Его душа была нежной, и наверное в  этом был его талант.
Он мало страдал от безответной любви. Ему было достаточно принять решение – я хочу ее! И вот спустя несколько часов любая девушка в его объятьях.  Он был тактичен, вежлив и весел, а главное искренен. Девушки любили это. А может и костюм от знаменитого кутюрье, и любимый porsche Хироши. Он не был наивен и понимал все это. Влюбленность настигала его как гром средь ясного неба. Как внезапно упавший на голову снег.Он не кичился богатством, и порой его нельзя было отличить от обычного студента. Ему доставляло это особенное удовольствие, притворяться «бедным». Но я скажу  вам, дело было не в деньгах. Просто девушки чувствовали любовь к себе. И тянулись к ней. Неважно, что на утро, он мог уйти не попрощавшись. Неважно, что многим он говорил, что это ненадолго. Он никогда не врал. Слезы не могли заставить его остаться с кем то и связать свою жизнь. Он утешал, успокаивал… Но равно или поздно уходил. А они звонили и звали. Пока не забывали его, или просто не смирялись с тем, что он никогда не будет им принадлежать.
Первокурсницы, медсестры, продавщицы из случайных магазинчиков, дочери бизнесменов. Его глаз падал на разных девушек, не обязательно моделей, его вкус был не подвержен чужому мнению.
 Мой друг часто делился своими эмоциями. Не подумайте ничего плохого. Без подробностей, только чувствами. Не смотря на то, что рассказывал о прекрасном, во время этого он всегда курил и совсем не улыбался. Боясь до некоторых пор огня, совсем не мог жить без женского тепла. Хироши боялся спать один. Кошмары мучили его в темном одиночестве его комнаты, поэтому дома ночевал он довольно редко.
Всегда невероятно одинокий, он метался по городу, на предельной скорости, нарушая правила движения. Ничего не могло случиться, он был водителем от бога. А штрафы и полиция? Деньги решали эти маленькие неудобства.
Хироши был легендой среди молодых девушек, они смотрели на него, флиртовали, спорили, кому повезет. Ненавидел это, но все равно улыбался и не обращал особого внимания. Все равно повезет немногим. На краткий миг.
В его невероятно щедром сердце зародилось сомнение пару лет назад. Тогда мы гуляли по Амстердаму, так известному своими музеями (в число которых входил знаменитый музей Мадам Тюссо и Ванг Гога), каналами и мостами коих насчитывалось около ста шестидесяти пяти, легальными легкими наркотиками, ночными клубами, и многим другим.
Не имея конкретной цели, более из любопытства, Хироши забрел в район красных фонарей. Мы разделились, так как я любопытства в данном случае совершенно не испытывал.
Утром, увидевшись за завтраком в отеле, я не мог оторвать взгляда от глаз моего друга. Пылающие невиданной ранее живостью, они бегали вокруг в поисках чего-то. Казалось, что сердце его бьется так сильно, что сами стены трясутся. Юный граф то вздыхал, то хватал воздух ртом, задыхаясь. В конце концов Хироши извинился, и поспешил откланяться в свой номер, сославшись на плохое самочувствие.
Не сделав и пары шагов, он на мгновение потерял сознание, к счастью я вскочил с места слегка раньше, и успел подхватить его. Подозвав официанта, закал в номер Хироши  виски, газировку Coca - Cola, и ведерко льда. Мы с Хироши редко пили алкоголь в чистом виде, обычно предпочитая коктейли. Да и то, пили мы редко и по особенным случаям. Пока это было только одиночество и невыносимая тоска.
В номере ему стало лучше, и он позволил себе развалиться в кресле, пока я наполнял бокалы. Не чокаясь, просто  переглянувшись и кивнув друг другу, мы выпили – приятный вкус. Мы закурили. В свое оправдание могу сказать, что курил я так же редко, как и употреблял алкоголь, и пока только при Хироши.
Эта история, несомненно, должна была быть мной написана. Просто потому что такие вещи нужно помнить. Не  имею права цитировать своего друга, и дословно пересказывать его слова, но хочу вас уверить более прекрасных слов я не слышал. Сейчас же я только пересказываю, настолько эмоционально как могу, но вряд ли этого достаточно.
Когда мы разошлись с Хироши у квартала красных фонарей, он двинулся в глубь. Проходя мимо цветных витрин, словно в безумном сне, наслаждаясь запахами духов и алкоголя. Именно ночью, в свете красных фонарей, словно запретных светящихся яблок, эти улочки были похожи на манящий, и такой грешный рай. Прозрачные витрины, где словно сирены, не голосом, но обнаженными телами и разнообразными откровенными платьями,   или нижним бельем, проститутки завлекали посетителей. Постарше, или совсем юные, в их глазах были скрыты истории то нелегкой, то полной приключений жизни. Не все становятся на этот путь принудительно или  из-за печальных обстоятельств. Бывают редкие искательницы приключений, и если можно так выразиться «истинной любви». Да, на войне все способы хороши. Словно по дороге из желтого кирпича, среди этих «замков» из красного кирпича и огромных окон, он двигался вперед, по наитию, ища ту, с которой проведет ночь. «Ищущий - всегда найдет». И он нашел. Скромный домик, зажатый со сторон более богато украшенными и вульгарными квартирами. Он одиноко светил, небольшим висящим над входом фонарем. Издалека сложно было разглядеть, что то за прозрачной белой ширмой. Она так манила, юного графа, и вот словно мотылек, он полетел на огонь, которого так боялся.
За ширмой сидела она. Так он и говорил, почти весь рассказ – «Она». Так чувственно, тихо и трепетно. Она была одета в белую сорочку, через которую просвечивалось кружевное белое белье. Маленькая и хрупка, можно было подумать, что ей нет и восемнадцати. Длинные волосы, распущенные русые волосы, аккуратно спадали по спине. Она танцевала. Очень тихо была слышна музыка. Sting… Словнобалерина, поднимая  и опуская руки, кружась, закрыв свои большие карие глаза. Кто же в наше время танцует под Стинга? Все это время, недвижимый он стоял, не в силах оторваться от этого огонька. Пока сам, движимый какой – то неведомой силой не начал двигаться. Очередной медленный поворот, и вот, их глаза встретились. Она сидела на коленях у витрины и смотрела на него. А Хироши смотрел на нее. Одновременно, робко и медленно они подняли правые руки и потянулись друг другу ладонями. Пока не коснулись холодного стекла. Улыбались, и плакали. Разве так бывает, спросите вы? Бывает…
Они стояли так. Может минут десять, может полчаса. А потом он сорвался с места. Ее глаза успокоились, только когда он недалеко отбежав хлопнул себя по лбу, вернулся, и приблизившись почти вплотную к витрине, шепнул - «Я сейчас». Конечно, она не слышала, но по движению губ поняла, и кивнув, шепнула в ответ - «Я буду ждать».
Через несколько минут запыхавшись, Хироши вернулся, держа в руках, маленький букет белых роз. Он был перевязан белой ленточкой, и обрезан так коротко, что выглядел почти как цветочный шарик.
За витриной никого не было, лишь дверь была слегка приоткрыта, достаточно, что бы через нее проник волшебный  аромат духов.
За дверью, в таком же бледном белом свете, находилась скромная комнатка. Обои цвета морской волны, белая кровать, небольшой столик, на котором лежала маленькая книжка Харуки Мураками, бутылочка белого вина и пару наполненных бокалов.
Присев на кровать, ожидая, он не мог унять дрожь. Спустя несколько мгновений, открылась дверь душа, и огонек вышел завернутый в одеяло. Смутившись, она спряталась за дверь. Хироши снял свой черный пиджак и накинул себе на голову. Послышался чудесный смех. Звонкий и одновременной мягкий, смех ангела, феи, богини… Она сняла стянула пиджак с его головы, прошло не больше минуты. На ней была та же белая сорочка.  «Здравствуй» - все что она сказала. А потом поцеловала его. Сложно было, что-то разобрать в бессвязном бреде влюбленного человека. Хироши говорил и говорил, махал руками, что-то рисовал в воздухе. Я понял, что это было волшебно… Словно поцелуй ангела, отчасти заботливой матери, первой любви, маленькой дочки, невесты в день свадьбы… Поцелуй жены, перед сном, желающей мужу спокойной ночи.
А потом они пили вино, и говорили. Точнее говорил он. Позже, узнал о чем. Обо мне, о страхах, о влюбленностях, об оцте, матери и деде. Обо всем. О мире, о книгах, музыке и танцах. Она слушала его, то положив голову на его колени, то наоборот приласкав его, цвета солнечной соломы макушку на своих. Только почти под самое утро, они позволили себе замолчать и придаться страсти. Нежной и по детски робкой страсти. Словно два молодых человека, у которых никого не было, они очень любят друг друга, но совершенно не знают что делать, и как, боясь показаться глупыми и несмышлёными, они слегка неловки, часто и отрывисто дышат, и смешно двигаются.
Наутро, он выписал чек на очень приличную сумму денег и покинул маленький домик, как оказалось светло голубого цвета. Взглянув на висящий одиноко тускнеющий фонарь над дверью, Хироши вышел их затихшего района красных фонарей, и направился в сторону восходящего солнца.
Что дальше? Ничего. Мог сказать, что мой друг бы порой очень глуп. Мы уехали рано утром, он не пропрощался, хотя было видно что его гложет это.
Я знал, что он на протяжении этих двух лет, внезапно пропадая на неделю, а то и на две, проводил эти дни в ее компании. В той же маленькой комнатке, в разговорах, поцелуях и любви. И всегда он уходил не попрощавшись, оставив чек, и поцеловав его в ее чудный лобик.
Откуда я знаю это? От нее. В ту первую ночь в Амстердаме, после его расскза я пришел к ней, пока он спал. Узнав меня мгновенно, по его рассказам,  впустила внутрь. Накинув халат,она присела, и мы говорили. Говорили о нем. Я должен был убедиться что моего друга не обманули. И убедившись в этом, в душе проклял юного графа. Глупец…
Он мог, просто забрать ее с собой, проводить с нею дни, жить в счастье и радости, но… Он не сделал это. И два года, уже целых два года, она ждет его. В том же маленьком домике. На деньги, что он ей оставлял, она пошла учиться, расплатилась с долгами, которые заставили ее стать проституткой (она часто повторяла, что нисколько не жалеет об этом, потому что встертила Хироши). За два года, у нее не было никого кроме ниго. Знает ли он это? Не думаю.
Она каждый день ждет его. Обычно он приходит ночью, как и в первый раз, когда квартал сиял своим манящим светом. Она все так же сидит у витрина, иногда тонцует, вглядываясь в улицы напротив, и как же бьеться ее сердце, когда она видит своего принца…
Я завидовал своему глупому другу, потому что казалось, что все проще чем у меня. Глупая ложь...
Мы не можем спокойно любить, у каждого свои причины. Его причиной была его жизнь, жизнь Великого. Да и  знал, что я буду искать своего отца, и не мог бросить меня одного – дурак. И оба мы чувствовали, что это будет непросто. А проблемы на свои пятые точки, привлекать умелеем как никто. Что будет впереди? Кто решает как нам любить? Только мы. Все что я могу сделать, это сберечь Хироши и его жизнь. Что бы два огонька, когда нибудь соеденились вместе, и навсегда.