Оставшись сам с собой наедине,
Я, путаясь в забытой седине,
Пытаюсь хаос превратить в бедлам
И для троих делю напополам.
Во мне жива вчерашняя гроза,
Я отраженью своему смотрю в глаза
И, в тишине перенапрягши слух,
Жалею об услужливости слуг.
Наедине с молчанием седым
Я выдыхаю серебристый дым,
Пытаясь сам с собою говорить,
Теряю смысла тоненькую нить,
Читая промежутки между строк,
Взвести боюсь неспущенный курок,
И пусть судьба у каждого одна -
Мой якорь не нащупывает дна.
И, вновь и вновь наедине с собой,
Я волком вою, ухаю совой,
Летаю в небе тучнейшей из туч,
Пронзаю темноту, как света луч,
Но вот во мраке виден солнца блик,
И тишина перерастает в крик.
Я зажигаю тусклую свечу
И с нею оглушительно молчу.
Болезненная тишина, когда она с тобой начинает шептаться, тихонько втягивает твоё сознание в свой шершавый мир. Если ещё повернуть кран , и послушать воду (маленькую тихую ниточку) услышишь, как она говорит: "Ну что фортепьяница скалишся, заработал покой соразмеренный с состоянием излишка своей потребности в спокойствии и цени уже мои интерпретации выводящие тебя на параноидальные ощущения и циркуляцию валидольности смысла" и дальше услышишь последние шесть строчек этого стихотворения и поймёшь что к концу эта тоненькая ниточка воды неистово орёт
День сменяет ночь, и так и хочется думать, как и прежде, а ты уже совсем не тот, сознание уже иначе интерпретирует происходящее... Художник берётся упорядочить картину мира, но это вряд ли ему по силам.
Мы используем файлы cookie для улучшения работы сайта. Оставаясь на сайте, вы соглашаетесь с условиями использования файлов cookies. Чтобы ознакомиться с Политикой обработки персональных данных и файлов cookie, нажмите здесь.