Кислый ослик...

                I.

Вот это, ослик, жизнь, вот это, ослик, мы,
вот это, ослик, пшик, а это, ослик, кошки,
украсил силуэт невзрачные окошки,
как порожденье тьмы, сумы, тюрьмы, чумы.

Зачем печально так, затем, что стёрт пятак,
изношен алфавит, словам, увы, не тесно,
а мысленный простор, как всем давно известно,
невроз, некроз и зверь, идущий по пятам.

Трагизма оптимизм оксюморона сон,
панический кошмар порой на солнцепёке,
но чаще в чаше дна и чащи на востоке,
росток корост и трость, бессилия кессон.

Вот вам и Архимед, рычаг наперевес,
очаг наперекос, сычуг, бочаг, свинчатка,
в камине под золой забытая перчатка,
из опечаток рельс откос наперерез.

Вольно же тарахтеть, словцо к словцу приткнув,
больному терапий избыточность не внове,
опору потеряв, не грезит об основе
парящий на весу себя секущий кнут.

От внятности порой удушливо тошнит,
причиной асфиксий займись, специалистик,
халат, казённый стол, укол, опросный листик,
настырность, протокол, вгрызаемость пешни.

В бумаге тонут слов цепочки, словно чтец,
уйдя в трясину фраз, болото принимает
за размягчённый слой, но в персональном мае
целебной грязи нет, запятнаный чепец

над чавканьем окна в густой зелёной тине,
кувшинок желтизна, небес голубизна
и бездна, вот те на, и чья ничья вина,
что отрешён герой от красок на картине.

Возможно в двух цветах изобразить цветка
семиканальный спектр без помощи палитры,
нет проще рифмовать, когда в тетради литры,
а в титрах хитрецов пускают с молотка.

                II.

Нет проще рифмовать ассортимент ларька,
прищепки зев, щепоть из щепетильных книжек,
от пассатижей взять на вздорный дюйм пониже
и встрять в наклеек блок с любого уголка.

Горька моя клюка и гирька тянет вкось,
у стрелки дрожь в корнях и наконечник в дрожи,
блажит в колосьях рожь и призывает дрожжи
создать, вступив в союз, губительную ось.


Soundtrack: Cyndi Lauper, How Blue Can You Get.