Хвост виляет собакой

Кто я? Одинокий волк? Или всеми любимый пудель?..
Да уж… Нелепое распутье…
___________________________________________________
На теле вечности я очередной рубец,
Но затянуться мне еще не предоставилось.
А затянуться хочется мне, хоть убей -
Утопить в дыму лицо-оскалину.

Я свободный человек – имею право выбора,
Но с вариантами фортуна что-то тянет.
Я вырасту и стану новым киборгом -
По-трезвому работником, творцом по-пьяни.

Ну а пока пытаюсь не теряться,
Среди цветастых городских гирлянд.
Не провалиться под полы дегенерации,
А выше пола успеет приподнять петля.

Ведь в мире сбившихся мотиваций
За солнце остается люстра;
Одно и тоже «пытка» и «пытаться»;
Вместо кладбИщенских крестов – сплошные «плюсы».

И суицид не грех теперь, а самосуд -
Зарастание очередного шрама.
В мире, где десятки сотен Кама сутр,
Дают прирост рождаемости странам.

И человек, зачатый в позе номер сорок восемь,
Одной ногой на запад, другой на Восток.
Головой на север и, слегка назад забросив -
От разносторонности пришел в восторг.

Сначала я, будто мальчишка-орнитолог,
С синицами в руках мечтал о журавлях,
Синицы прожили совсем недолго,
Ведь мыслями о лучшем я их отравлял.

И я заделался в мечтатели-натуралисты –
Искал тех самых бабочек, живущих в животе.
И понял, что всего-то синий Winston
Заменяет мне, что я давно хотел.

В часы ночного отдыха я был новатор,
Когда уставшие Медведи замедляли ось Земли.
В квадрате комнаты я думал о квадратах –
И даже больше, чем Малевич Казимир.

Я тщательно искал в календаре
И вычислял, когда же Праздник Жизни?
Да только в выходных поднатарел,
А главного так и не выяснил.

И я подался в романтики-скитальцы,
Из половины хотел целым стать.
Но не запасся вовремя компАсом –
К Изольде не пришел Тристан.

Окончить поиск не помог мне Rambler,
С удачей не связал мобильный.
И миновав хождение по грАблям,
 Я сразу сиганул на вилы.

Мне говорили: «Жизнь, в самом деле, сука»,
Не верил. И даже отрицал еще.
Пока не тявкнула многоголосьем, будто в рупор:
«Отставить поиски, здесь поиск запрещен!»

Мой прежний мир был словно исковеркан,
Лишь муза воплощала меня в жизнь.
Но муза вздернулась на кабеле от интернета,
С запискою: «Спок нок. Ты спать ложись…»

Я схоронил ее за дверцами серванта,
Без долгих эпитафий – лишь слегка всплакнув.
Назвал себя потом - второй Сервантес –
Моя сатира теперь жгла, как кнут.

Злая ирония теснилась в моих жилах,
И я выплескивал ее в лицо толпы.
Моя святая муза стала теперь Шива,
А злости я давно скопил.

Я обличал, разил душевно слабых,
Гогочущую серость разметал.
Моя душа чесалась до расплаты,
И я чесал… Чесал… Да разве так…
Что-либо сделать с сотнями уродов?!
Так не вернешь вменяемость умам.
Я перестал быть в жизни кроток,
И каждый теперь мне внимал.

Ведь умный дядя Дарвин накарякал
Законы жизни для невежд-плебеев.
Оправдав еще тогда маньЯков,
Что выбирают жертву послабее.

А я свободный человек – имею право выбора,
А варианты ходят целым скопом.
Мой лексикон теперь из стали выкован –
Теперь мои слова запомнят.

Вот так обычная превратность,
Людские похоть и прелюбодейство,
Убили нового Сервантеса –
Тогда родился новый Декстер…

Не стал я полноценным членом общества –
Я скорей рудиментарный хвост,
Но мне другого и не хочется,
Мне этого достаточно с лихвой.

И сука-жизнь мотает мною в стороны,
А я меж тем решаю, кому жить.
И не ее – меня они запомнили
Перед последним вылетом души.
___________________________________________________
Жизнь это поиск? Или метания по крайностям?
Мы поймем. Как поздно будет каяться.