Семь сорок

Алексей Алексеевич Индриков
СЕМЬ СОРОК
(сказка для взрослых)

 - Мы решили поселиться здесь, и нас никто не остановит! Эти жалкие существа под нами, ползающие со скоростью муравьев! Мы завоюем вас! Мы вас разобьем! Перед нами нет преград, за нами правда! Эта правда состоит в том, что у нас есть желание победить, у нас есть желание выгнать вас, чтобы вас совсем не было! По крайней мере, мы хотим прогнать вас так далеко и так сильно вас запугать и забить, чтобы вы всегда боялись вернуться, чтобы боялись вы, ваши мужья и жены, ваши дети, ваши внуки, все и всегда! Эта земля – для нас! Эти деревья и это солнце мы хотим подарить только нашим детям, чтобы они летали и не думали о том, что им еще нужно выбирать место, откуда бы их не прогнали. Сегодня настал тот день, когда мы собрались, чтобы объединиться в одну армию! Это армия – нашей неизбежной победы. Прочь с нашей земли, прочь из-под нашего солнца!
С этими словами Главный обратился к усевшимся на ночных ветвях сорокам. Их было здесь семеро. Закончив свою речь, Главный поднял голову к небу и, посмотрев на то и дело прятавшуюся за тучи луну, вновь обратился к собравшимся.
- Не вздумайте звать сюда других сорок. Территория вокруг этого дома принадлежит нам!
- Эти мерзкие кошки. Они словно не замечают нас, – начал  Хитрый. – Как нам покончить с ними раз и навсегда? Они разорили на прошлой неделе все наши гнезда.
- Собак мне удалось прогнать, – подхватила  Лживая. – Но на этих когтистых тварей словно не действует страх. И они умеют лазать по деревьям.
- Да, да, – застрочили  остальные. – Кошки не дадут нам здесь спокойно жить.
Главный перебил всех повелительным жестом крыла и продолжил.
- Мы живем на этой земле много лет. Мы никого не трогаем и не обижаем. Нам нужно только спокойно жить. Мы никому не хотим зла. Но Великий Сорок зачем-то создал нас. Все, что нам нужно, – это немного неба, немного луны, немного воды и, конечно, мусорные кучи. И как несправедливо ко всем нам Небо, что оно вынуждает нас время от времени бороться за это немногое небо, немногую луну, немногую воду. Как несправедливо то, что от нашей борьбы за эти кусочки добра кто-то страдает. Да помилует их Великий Сорок, да сжалится он над ними и даст им тоже немного чего-нибудь. Но я скажу все же, братья, для чего создал нас Великий Сорок – он создал нас для неустанной борьбы во имя наших детей. Чтобы солнце грело их, самых красивых, самых лучших, самых любимых. Великий Сорок так любит, чтобы ему, сидящему на тучах, как на ветках, никто не мешал любить наших детей и никто не мельтешил перед его глазами, когда он любуется ими.
- Главный, ты должен что-то придумать, чтобы спасти наших будущих детей, – взмолилась  сидящая рядом с ним жена Подлого – Жадная.
В этот момент на всю сорочью стаю набросилась кошка Машка, и сороки с шумом увернулись от ее когтей, перелетев на соседнее дерево.
- Вы, жалкие создания, – крикнула  кошка презрительно и с досадой, что ни одна из птиц не оказалась в ее лапах. – Даже имена вы себе не можете придумать, а просто зовете друг друга так, как каждый из вас умеет добывать себе мусорные ошметки.
- Ты скоро заплатишь за свои глупые слова, – прошипел  Главный с соседнего дерева и заверещал на кошку. Но кошка уже не слышала этих звуков и скрылась в мрачной листве.
На несколько минут сороки замолчали, чтобы не выдать своего места, но вскоре Главный заметил, как кошачья тень мелькнула в двери дома. Кошка ушла.
- Главный, Главный, – заговорили  все. – Придумай, придумай что-нибудь. Скоро нам нужно будет охранять наши новые гнезда, ведь там будут наши  дети.

- Когда-нибудь, братья, солнце выкинут на помойку. И тогда мы сможем притащить его из мусорной ямы к себе в гнезда. И его хватит на всех. Но я уже придумал, как спасти наших детей. Садитесь спать, а утром мы не только будем спасены, но и превратим этот дом и этот сад и мусорную кучу позади него – в наш мир! И он будет только нашим!
- Да здравствует Главный! – раздалось  восклицание, и семь клювов замолчали до утра.

*  *  *

Через несколько часов после рассвета на улицу к дому вышел Мальчик. У него были светлые волосы и умные глаза, но, самое главное, доброе сердце и чистая душа. Главный спрыгнул с дерева на перила крыльца, чем немного напугал Мальчика, и стал смотреть куда-то вниз. Всем своим видом Главный изобразил глубочайшую печаль, вся скорбь мира, всё страдание человечества будто бы отразились в его черных сорочьих глазах.
Мальчик, впервые увидев плачущую птицу, почти без страха подошел к ней и спросил: «Сорока, что с тобой?».
Главный так сильно напрягся, чтобы заплакать, что если бы  под ним находился человек, то человек вынужден был бы отряхиваться после этого.
- Милый, прекрасный Мальчик, я никогда и нигде не встречал такого сердца, как у тебя! Самая прекрасная душа на свете поселилась в твоих глазах. Никто, никто на всей земле не может разгадать мою боль, никто на всей земле не может спасти меня от несчастья, которое постигло и не отпускает меня. Горе мне, горе мне!
- Но скажи мне, сорока, что же именно тебя так расстроило, может быть, я смогу хоть немного облегчить твои страдания, может быть, я знаю выход. Ты знаешь, я готов сделать для тебя все, что хочешь. Только прошу тебя, не плачь, а расскажи мне все по порядку, – так  сказал Мальчик и осторожно погладил Главного, а Главный подставил ему голову и даже как-то прижался к его руке, упорно давя из себя слезы.
 – Ну, говори же, прошу тебя, птица, не молчи, расскажи мне всю свою боль. Я сделаю все, что смогу,  для тебя.
- А ты меня не бросишь? – слезно  выдавил Главный. – Ведь у меня никого нет, кроме тебя, а если тебя не будет, то я так никому и не смогу рассказать о своем горе и никому не буду нужен. Без тебя я не смогу ничего делать, не смогу жить.
- Не плачь, сорока, я не дам тебя в обиду, – уже  серьезно и с достоинством ответил Мальчик. – Говори же, не медли.
- Ах, юное сердце, готовое биться ради счастья всего мира, – начал  Главный, оттопырив крыло и читая заранее написанную на подобранном и спрятанном под ним клочке  грязной бумажки речь. – Я несчастная сорока, которую отовсюду гонят то жестокие люди, то большие хищные звери, то ветер разгоняет нас с ветвей, то кошки разоряют наши гнезда.
Здесь Главный напрягся еще раз, чтобы заплакать, чтобы звук от упавшей слезы совпал с горестно прозвучавшим словом «кошки».
- Ах, бедная птица, – сказал  Мальчик, сам вдруг наполнившийся печалью. – Я попробую тебе помочь, только скажи, что нужно сделать.
- Но кому нужна обычная сорока? В нее стоит разве что только кинуть камнем или засвистеть под нашими гнездами так, чтобы мы перепугались до смерти, – неустанно  причитал Главный, полностью овладев собой и игравший все искуснее с каждой секундой.
- Не плачь, птица, ты нужна мне! Мне! Слышишь? – говорил  Мальчик, гладя и прижимая Главного к себе, прямо к сердцу. – Скажи, скажи, в чем твое горе.
- Мы поселились здесь недавно, вон на том клёне, у твоего дома, потому что мы чувствовали, что здесь нас не будут прогонять и бить. Там, где мы жили раньше, были злые люди. И все бы ничего, мы бы как-нибудь стерпели, да и до ближайшей мусорной кучи было совсем не так далеко… Но кошки….
- Что кошки? – спросил  Мальчик тревожно.
- Мы жили и никого не трогали, а злая кошка у этих злых людей, она, она… –  тут   Главный просто разразился слезами. – Она разорила наши гнезда, – он  всхлипывал, давясь рыданьями. – Она отняла у нас будущее.
- Ах, несчастная птица, не плачь, послушай, но ты ведь живешь здесь.
- Да, но со мной есть еще несколько таких же несчастных сорок, как и я. И мы все пострадали от этих ужасных животных, и все мы с огромным трудом носим свое горе с ветки на ветку.
Здесь Главный остановился, понимая, что может переиграть самого себя. Но Мальчик уже был очарован печалью Главного, он уже смотрел на этот мир так, словно выискивал в нем врагов всего сорочьего племени.
- Живите здесь, несчастная сорока, здесь вас никто не тронет, я даю слово, я клянусь! Я обещаю!
- Но, добрый мальчик, глубокая душа, разве стоит клясться ради нас, обычных сорок, в которых всякий…
- Нет, не говори ничего. Я клянусь, что буду защищать вас! Никто больше не обидит вас.
- Как мне благодарить судьбу, что она послала нам тебя, наше юное заботливое сердце. Но как я смогу тебе сказать, что едва ли ты сможешь сдержать свою клятву?  Ведь у вас есть кошка, вы кормите, любите ее, она живет у вас, и вы живете с ней.
- Да, у нас есть кошка, но она больше вас не тронет.
- Как ты сможешь приказать ей, наш храбрый заступник? – запричитал  снова Главный. – Ведь кошка – она же самый дерзкий и бесстыдный зверь на земле. Разве есть кто-нибудь, кого она послушается?
- Я что-нибудь сделаю.
- Подожди, ведь она просто животное, которое мало что смыслит в жизни, ведь она даже не может взлететь и посмотреть на мир так, как делаем это мы. Мы летаем по всему свету и собираем разную мудрость. (Главный чуть не оговорился и не сказал вместо «мудрость» – «мусор»). Мы видим мир с высоты. А что кошки, ведь они ходят по земле, и притом так низко, ведь они маленькие.
- Я…
- Подожди, пылкое сердце, я вижу, что ты готов на все, чтобы помочь нам, и не знаю, как благодарить за это небо. Я скажу тебе. Скоро у нас выведется сорочонок. Ему очень опасно оставаться в гнезде. На ветру он может простудиться, его могут сшибить камнем злые дети, и самое главное, его может съесть кошка. Но если бы ты взял его к себе домой, если бы только берег его, пока он не вырастет… Ведь дома ты всегда сможешь смотреть за ним, да и кошка не подойдет к нему, если будет знать, что это твоя птица. Мне так тяжело растить его одному, только твое горячее сердце может помочь мне, всем нам, несчастным птицам. Завтра он будет готов, выходи сюда вечером, и я отдам тебе его.
- Хорошо, хорошо, спасибо тебе, сорока! Я так мечтал всегда завести птицу! Спасибо! – Мальчик  чуть не плакал от радости. – Не беспокойся, теперь твой сорочонок будет в безопасности, я позабочусь о нем!
- Спасибо тебе, наш спаситель! – верещал  Главный, взлетая на дерево. – О небеса, как вы благосклонны к нам, тем, кто столько вытерпел под вашим взором. 

Мальчик зашел в дом, наполненный необъяснимым чувством радости, смешанным с глубокой печалью за сороку и ее горькую судьбу. Он отшвырнул ногой кошку, которая хотела было подойти и поласкаться, и закрыл за собой дверь.

Наутро в доме появился необычный питомец. Маленький, отвратительный сорочонок верещал во всю глотку. Кроме него в доме никого не было слышно. Он перебивал всех и никому не давал говорить. Мальчик то и дело бегал и думал, как бы накормить его и как бы сделать так, чтобы он был в безопасности. Машка залезла под диван и не могла оттуда вылезти весь день – Мальчик снова и снова отшвыривал ее. Сорочонок орал во все горло, требуя то еды, то пустить его в другую комнату. В первый день он переломал все цветы в доме, говоря, что они ему не понравились и что вообще клены лучше. Во второй день фотографии бабушки и дедушки Мальчика показались сорочонку похожими на тех, кто кидался камнями в его папу (Главного), и он потребовал их убрать! Потом сорочонок сказал, что ему хочется больше мусора, чтобы он чувствовал себя хорошо, и попросил высыпать на пол мусор из мусорного ведра. Но высыпать не просто в коридоре, а в комнате Мальчика, где было безопаснее.
А вечером случилось то, чего Главный особенно хотел. Он все видел через незакрытое ночное окно. Под вечер Машка заснула, а к ночи и вовсе забыла, что теперь в доме есть «наш хозяин», как ласково называл Мальчик сорочонка. Машка вылезла из-под дивана, немного прошлась по дому и увидела, как сорочонок растаскивает шелуху от семечек по всему полу. Машка притаилась, приготовилась к прыжку и схватила мерзкого птенца. По всему дому разнесся крик, потом треск,  потом начался невообразимый стрекот. Сорочонок, теряя перья, вырывался из кошачьих лап, а Машка все хотела что-нибудь прикусить маленькому наглецу. Мальчик, который еще не успел заснуть, вбежал в прихожую и включил свет. Увидев происходящее, он просто остолбенел. В эту же секунду Машка выпустила сорочонка, который, кряхтя, забрался Мальчику на шею и стал громко и недовольно трещать ему прямо в ухо. Машка, уже понимая, что сейчас произойдет, медленно начала искать глазами выход. Мальчик спокойно посадил сорочонка на полку шкафа, погладил его, поцеловал его в головку, пригладил перышки и сказал что-то нежное, на что птенец разразился треском и недовольно погрузился всем общипанным телом в глубину шкафа.
И тут Главный, который сидел напротив окна, позвал своих шестерых сородичей, чтобы увидеть, быть может, самый сладкий момент в их долгой, никчемной сорочьей жизни. Машка, конечно, знала, что Мальчик сильно разозлился и будет ругать ее, но бедная кошка еще не догадывалась, что сейчас с ней сделает ее самый дорогой друг.
Он резко схватил кошку за холку и сжал кулак так сильно, что Машка только смогла издать сдавленный стон. Он поднес ее близко к своим глазам. Кошачья мордочка растянулась и застыла в гримасе боли и отчаянного страха. Мальчик плюнул кошке в глаза и изо всех сил швырнул об стену. От удара Машка сначала растерялась, но не успела она вскочить на ноги, как Мальчик схватил ее за ухо и с такой силой рванул за собой, что кошка опять издала все тот же утробный, глухой, полный ужаса и отчаяния стон. Мальчик подтащил ее за ухо к своему столу, схватил шнур  от настольной лампы, обмотал им шею кошки и затянул так, что Машка высунула тонкий розовый язычок почти на всю длину. Потом он слегка ослабил шнур на ее шее, а другим концом начал со зверским удовольствием и чувством справедливо совершаемого возмездия хлестать кошку по всему телу. Машка сначала пыталась орать, а потом из сдавленного горла выходили только густые слюни и глухие хрипы. Насытившийся местью Мальчик отшвырнул кошку, и она, едва поднимая  голову, поползла под свой диван. 
Наутро родители отругали Мальчика за то, что тот побил кошку, но не сильно, потому что родители уже тоже знали, как важно было наказать Машку, чтобы она не охотилась на сорочонка.  Через некоторое время мама Мальчика заметила, что кошки почему-то не видно. Поискав по комнате, она заглянула под диван и извлекла оттуда уже почти застывшее тело Машки. Кошка лежала с открытыми глазами и высунутым языком. Когда Мальчику сказали, что он наделал, он  расстроился. Он переживал всей душой, но вот только почему-то ему казалось, что эти переживания работают в нем, как моторчик с кнопкой. Мальчик вдруг понял, что может включать и выключать боль в своем сердце. И что сейчас, перед родителями, он должен включить эту боль на полную мощность. А когда пойдет к себе в комнату, то там он сможет отключить боль и вернуться к своим обычным делам. К тому же он не кормил еще сегодня сорочонка и не набросал мусора для него посреди своей комнаты.
Родители положили тело Машки в пакет, а потом, чтобы не выходить из дома лишний раз, бросили в пакет еще и мусор – банановую кожуру и горсть шелухи от семечек. Они послали   выбросить этот пакет Мальчика. Сорочонок при этом сопровождал его до мусорной ямы, сидя у него на плече. Он бормотал без устали и говорил столько, что у всего мира не хватило бы в этот момент ни мужества, ни наглости, чтобы вставить хоть слово в его непрекращающийся треск, а тем более возразить ему.
С горделивым видом сорочонок говорил, что в комнате Мальчика необходимо теперь все переделать. Теперь, когда кошка навлекла на себя гнев Великого Сорока (а об этом птенец говорил уже, не пряча свое божество под пространным словом «небо»), говорил он, потребуется в первую очередь выбросить кошачью миску, в которой сорочонок чуть не утонул. И вообще, еду надо бросать прямо на пол, где ее удобнее потрошить и потом выбирать из нее нужное. Потом птенец говорил о том, что лучше всего кошек больше не заводить никогда, так как сорочонку нужны в доме мыши. Ведь они принесут в дом еще больше мусора и помогут разгрызать неподдающиеся куски какой-нибудь засохшей еды, к тому же мыши не опасны для сорочьего рода. И самое главное, чего потребовал наглый птенец, это не закрывать форточки днем и ночью, чтобы все его сородичи свободно летали к нему в гости.
Теперь, когда Машка валялась в пакете с банановой гнилью и семечками в мусорной яме, Главный позвал всех полакомиться туда посреди ночи! При лунном свете семь сорок расположились вокруг уже источавшего зловоние пакета. Главный надрезал пакет клювом, и лапой разорвал его почти на всю длину. Две луны блестели в застывших глазах несчастной Машки, тело которой было обсыпано семечковой шелухой, и Главному вдруг показалось в ночи, что оно покрыто звездами. Главный даже на секунду замешкался, ощущая врожденный и неизлечимый страх перед звездами, но потом он взял себя в руки и обратился к сородичам.
- Братья! Вот и настал главный момент в нашей жизни! Наш враг лежит у наших ног!
- Сбылось твое пророчество! Ты великий пророк! Теперь ты должен составить целый свод своих пророчеств! – заверещала  Лживая!
- Да! И мы разнесем их по всему миру! И пусть каждый знает, что то, что не нравится нам – должно исчезнуть! – завопила Подлая.
- Но ведь это не жестокость и не свирепость, мы никому не хотим зла! –  продолжил Главный. – Мы просто хотим жить, потому что такими нас создал Великий Сорок, он хочет смотреть на наших детей и умиляться на них. А что будет, если другие, злые дети побьют их, или будут обзывать их, или еще убьют их. Ах, Великий Сорок не простит этого нам и не пошлет мусорные кучи, полные всякой всячины. Мы ведь просто должны жить, ведь жизнь – это главное, что есть у нас и наших детей. Мы должны спасти себя ради наших детей, ради их будущего, чтобы они росли у нас – самыми лучшими, самыми красивыми. Нам ведь нужно так немного. Пусть Великий Сорок даст и всем другим тоже какую-нибудь часть от мирового немного… И пусть Великий Сорок посмотрит на свой народ и благословит его…
И мерзкий треск Главного полетел над мусорной кучей, проник в дом Мальчика и разошелся там, как ужасный дым, в котором нельзя было ни вдохнуть, ни выдохнуть, как туман, через который не видно ни своих, ни чужих, не видно ни дороги, ни близких, ничего и никого.  И пока трескучие вопли Главного разлетались по всему дому и опутывали окрестности, шли дни… Мыши притащили в дом  лихорадку, Мальчик тяжело заболел, и спасти его не смогли. Родители в тоске вскоре уехали от этого дома подальше. Сороки верещали на всю округу, требовали у людей остаться, выносить им мусор, кидались на них, клевали и били крыльями, но ничего не помогло. Все уехали, мусорная куча заросла, сорокам пришлось тоже убраться… Бродячая собака, которую Мальчик кормил хлебом, по привычке иногда прибегала к заброшенному крыльцу и  лежала на нем, вжавшись головой в сухие лапы.