И всё-таки упорхну

Я очень хочу уйти, но боюсь, что ничего за собой не оставлю:
Ни музеев, ни поклонников, ни театров.
Обо мне не будет вздыхать гробовщик с лопатой
слегка поддатый,
И на девятый
никто не будет сидеть и плакать над могилой моей пустой,
и никто не осушит гранёный за упокой.
Чёрт со мной.
Я очень хочу упорхнуть за своими птицами,
Только главное - не разбиться бы!
И вот, я снова считаю его ангельские ресницы...
Каноничный апостол моих стихов никогда не снился мне,
Но всегда преследовал меня по весне,
Даже тогда, когда я о нём не слыхала,
и он не слышал совсем ничего обо мне...
Я хочу улететь, ускользнуть из своей темницы,
Сквозь холодные прутья своей неизменной решётки,
А если нельзя, то я буду нанизывать чётки
И дарить их тюремщикам только в чётные,
Мол, покайтесь, есть шанс исцелиться...

Но как же хочется к птицам!

И если удастся и он меня поцелует в щеку
Со звоном, как будто бы дал пощёчину.
Я посмотрю на своего Апостола, дёрну рукой чеку.
И вылечу.
И всё-таки упорхну.