Девочка уходила в сон неземной

Девочка уходила в сон неземной
для того, чтоб проститься с тоской,
чтоб забыться и не помнить о смерти,
что дала ей родиться, но только не жить.
Стоя на паперти встретит
того, кто не станет молить,
кто разучился любить,
того, кто на веки отметит спасенье души черной меткой,
что звериными следами на пояснице,
короткой поминальной заметкой
прояснится.
Ей снится
как метко
она угодила в какую-то клетку,
открытую всем ветрам и призывам,
что висит над зеленым приливом
с отливом фисташковых глаз молодых.
Она кричит, но не может выбраться.
По-очереди перья оборвав в роковых попытках свыкнуться,
уронив в пучину слово «нет»,
пытаясь выгнуться, не подпуская свет,
и постепенно привыкая к темноте,
она дает отвергнутый обет, в котором те,
кто в притворной наготе души,
обернутый на самом деле сладкой ложью…

Не спеши.
Не отвлекайся моей пальцев дрожью…

Ты же помнишь ту девочку?
Она на глазах раскрывалась,
быть может в себя превращалась…
А помнишь, гадала по веточкам
на руке запутанных линий?
Очертаний, укутанных в темно-синий цвет лунных ночей,
ему никогда не забыть.
Он оказался очень ранимый,
и от долгих речей – только плыть.
Хранить в памяти события тех дней далеких сложно,
но не забыть.
В намеках, отличных от обычного,
и в всхлипах на галерках
она рождала новую себя.
Отрываясь от привычного, лелеяла, хрипя,
на то надежду, что удержится на прикосновеньях и объятиях мечта,
на то, что стерпится и скрепится на тонком ложе у огня.
И не окрикнут те собратья, что славили паденье человека.
Того не вспомнить тебе века.
Да и того с собою прихвати,
кто, черт побери, так и не прекратил ей снится,
того, кто, как ни посмотри,
так не хотел пред ней забыться,
но тем не менее открылся.

Ты же помнишь ту девушку?
Она как никогда любила,
а он, прикидываясь ветошью,
слушал сказки,
что говорила ему в порывах отравленности желчью.
Все было мелочью, и даже то, что сказка – ложь.
Ну, знал то кто ж,
что так получится
и что не будет им счастливого конца?
Никогда.
И как всегда
она теперь одна…

Ты же помнишь ту женщину?
Она закрывала глаза и забывала все обиды.
Солдату пешему, ночи обещанному,
огни бы рассказали,
как не бояться
и молить своих богов о том, чтоб оставалась впредь верна.
Но от его оков в стальную кровь вливалась пустота.
Ну вот и у тебя теперь трясутся руки,
ты, значит, вспоминаешь иногда от скуки,
что суки
не все, кто в вечности поклялся.
И вот ты снова у меня остался,
я снова в дом тебя впустила.
Ты знай, я не забыла о том, как тебя девочка любила.