Надежда

Наша семья ничем не отличалась от других. Точнее было бы сказать, ничем не выделялась среди других семей нашего небольшого городка. Конечно, были и более богатые семьи, как и везде, но между ними и нами не было никаких барьеров, они не заносились, и не ходили, гордо задрав нос. Не знаю почему, но их «богатства» не мешали им оставаться людьми. Можно сказать, что в нашем городе не было второсортных людей. Никто никогда и никого не оценивал с точки зрения того, сколько денег у человека за душой.
Лишь потом, спустя время, я поняла, что чаще бывает иначе, и та норма, к которой я привыкла с детства, скорее исключение, чем правило.
Моя семья состояла из трех человек: мама, папа и я. Родители были молодыми, и все вокруг твердили, что их брак-ошибка, и что он долго не продержится, уж слишком юны они были, но мне казалось, что это далеко не так - ведь мои родители были счастливы, а это самое главное.
Шли годы, я росла, и для того, чтобы я получила хорошее образование, мы переехали в «процветающий», как говорила мама, город. Где я и пошла учиться в престижную школу, а папа, чтобы «поддерживать семью», как он сам выражался, устроился на работу.
Так и началась наша новая жизнь, новая глава в нашей книге, которая мне запомнилась навсегда. Мамины глаза просто светились от счастья, настолько она была рада начать все заново. «Здесь никто не скажет нам, что наш брак-ошибка, а ты, моя дочурка-случайность», - повторяла она. Честно говоря, я тогда не понимала до конца, что она говорила и почему называла меня «случайностью», но одно я знала точно – моя мама была счастлива, еще счастливее, чем раньше, а вместе с ней и я.
Постепенно, я стала замечать, что этот огонек в ней начал пропадать. С каждым днем он просто все больше и больше тускнел, а потом и вовсе исчез. Через год мою маму уже нельзя было узнать, она увядала, как цветочек, и, похоже, что это замечала только я одна.
Папа начал пропадать на работе, иногда, мне даже казалось, что ему вообще нет дела до мамы. Домой приходил он поздно, а на все мамины вопросы Сразу начинал кричать. Говорил, что он несет деньги в дом, а мы болтаемся у него на шее, на что мама, ничего не отвечая, запиралась в ванной и плакала, пока отец не ляжет спать. Конечно, она очень старалась это скрывать, включала воду, чтобы я думала, что она просто принимает душ, но опухшие глаза от слез не скрыть, а я, проснувшись от крика, часто их видела.

Жизнь ухудшалась прямо на глазах…..

Знаете, как обычно бывает в сказках, или же в фильмах со счастливым концом? В почти разрушенной семье рождается ребенок, благодаря которому семья снова восстанавливается….
Именно этого я ожидала, когда мама принесла из роддома маленькую девочку. «Это твоя сестренка. – сказала она, -и ты должна заботиться о ней, чтобы ни случилось».
-Надежда,- вдруг вырвалось у меня после маминых слов.
-Что ты сказала? - с удивлением спросила она
-Надежда. Тихо, как - будто испугавшись, повторила я.
-Знаешь, а мне нравится, давай именно так и назовем ее.
-Давай, сказала я, подтвердив мамино решение.
И еще раз взглянула на маленькую Надю, которая уже успела заснуть. «Тебе будет очень трудно, -подумала я,- но может быть именно ты сможешь им помочь».
Теперь каждую ночь я засыпала с верой, что все встанет на свои места, и снова все мы будем счастливы. Хотя…почти ничего не изменилось. Ну, разве только отец, он стал жеще, скорее даже злее.
Теперь мама стала бояться вечеров, так как приходя с работы, отец часто бил ее. А я…Я каждую ночь молила Бога, чтобы Он помог продержаться моей маме еще один день, чтобы помог выжить. Боже, это просто был ужас. Никто не знает, какого это, лежать всю ночь, пока не уснешь, и прислушиваться к каждому слову, к каждому шороху… Какого это просыпаться ночью от криков. Никому неведома та боль, когда, проснувшись среди ночи, ты видишь как отец, твой отец, пытается убить твою маму, а ты настолько мала, что не можешь ничего сделать, кроме как кричать. Знать, что ты ничего не изменишь, даже когда видишь, как он, на твоих глазах, вцепившись в горло бедной матери, старается задушить ее. Именно тогда я впервые начала молиться.
И так продолжалась очень долго, жизнь остановилась, все потеряло смысл. Я уже успела вырасти, а мама, она, по–прежнему, не могла его выставить за дверь, боясь ему перечить. В нашей семье доставалось всем, кроме Наденьки, которая очень боялась папу. Даже я получала взбучку. Иногда просто так, а иногда за то, что пыталась защитить свою маму. Надюша же хоть и подросла, но, как и раньше, спала в моей комнате. А если начинался скандал, она соскакивала, хватала свою кофточку, чтобы не замерзнуть, и лезла под мою кровать, на которой продолжала лежать я. Конечно, она не раз удивлялась моей смелости, но на самом деле во мне просто не осталось страха, я ненавидела отца. Именно ненависть давала мне такую смелость и, порой даже, дерзость. Ненавидела за те синяки, с которыми я ходила уже в старшие классы, ненавидела за те боли в теле от его ударов, ненавидела за то, что он жив, за те слова, которые он мне говорил. От них до сих пор стынет кровь. Ненавижу за те угрозы, а главное за то, что ее больше нет, отец убил ее.

И почему она терпела его? Я уже привыкла видеть маму в синяках, с опухшими глазами от слез, которые она уже не скрывала. Даже ее кровь меня не удивляла. Поэтому то я не напугалась, когда увидела ее на кровати, как всегда в крови. Я, как обычно, подошла с бинтами йодом, и начиная обрабатывать ее раны, я обратила внимание на то, какие худые у нее руки, казалось, что отец просто забирал все ее жизненные силы. Я бережно перебинтовала ее руку, обработала йодом царапину на коленке. «До чего же он тебя довел», -подумала я. И только начав убирать бинты и йод, я обратила внимание на то, что в доме нет отца. Он не спит, как обычно в соседней комнате. «странно», - подумала я, -обычно на кровати были именно его кровь от порезов, которые отец иногда получал, швыряя бутылки, а потом, по пьяни, натыкаясь на осколки от них. Я обошла вся квартиру, но его нигде не было.
«А что если…» - возникла мысль, от которой даже пробежал холод по телу. Я быстро поднялась в спальню.
«Мама, Мама!» - закричала я.
«Мамочка, проснись!» - с этими словами я бросилась к кровати будить ее. И только сейчас я заметила под наспех, наверное, отцом одетой кофтой рану. Она была не очень большая, но и ее хватило, чтобы лишить эту маленькую, ни в чем не виновную, женщину жизни.
«Нет, нет, ты не можешь уйти, - закричала я, - Слышишь?! Вернись, вернись сейчас же!!!»
Я обнимала и целовала ее, прося, чтобы она вернулась. А потом, вдруг остановившись, подумала, что, пожалуй, хватит с нее мучений.
По тому, что тело было еще теплым, я поняла - отец сделал это недавно, поэтому я ничего не слышала.
«Ты забрал ее, - мелькнула мысль, - как Ты мог! Я же верила Тебе, я молилась Тебе! Будь Ты проклят, - в отчаянье закричала я, - слышишь? Будь Ты проклят!» А потом, вспомнив о Наденьке, тихо заплакала, - «Прости меня, Ты сохранил ее, спасибо Тебе хотя бы за это».
Быстро собрав вещи, я разбудила сестру. Увидев сумки, она испугалась.
-Что случилось? - спросила Надя.
-Он убил ее - тихо, почти не слышно, ответила я, - одевайся, нам пора уходить.
-Зачем, как будто еще не поняв, что произошло, спросила она.
-Он может вернуться за нами.
Мы быстро собрались и зашли в спальню. Увидев маму мертвой, Надя разревелась, а я, подойдя к ней, сказала: «Я позабочусь о ней, как ты просила, помнишь, когда ты впервые принесла ее в наш дом»? По моим глазам катились слезы, наклонившись, я поцеловала маму. Взяв деньги, чтобы можно было оплатить квартиру, которую я еще давно приметила с целью уговорить маму уйти от отца, я повернулась к ней. Посмотрев еще раз на эту замученную вечными избиениями женщину, я снова подумала, что это сон, просто дурной сон. Но потом, будто опомнившись, поблагодарила Бога за то, что Он спас ее, ведь она никогда не смогла бы уйти сама – она боялась отца.
-Прощай, сказала я.
-Прощай, поцеловав ее, повторила Надя.
И мы ушли. Это были последние слова, тогда мы с Надей видели ее в последний раз.
Сейчас мы снимаем комнату, я работаю, а Надюшка учится. Жизнь, как река, вошла в свое русло, но меня, до сих, пор не покидает чувство, что все было в моих руках, будто это из – за меня, ее нет с нами. И единственный, кто утешает меня – это Надя. Которая говорит, что все будет хорошо и постоянно благодарит Бога. За добрых соседей, которые нам помогают и за то, что тогда, в ту страшную ночь Он спас нас. Она верит, что встретится с мамой, обязательно встретится, на небесах. И ее искренняя вера пробуждает во мне тот огонек, ту первую детскую надежду, которая появилась во мне еще тогда, при виде сестры. И тогда мне кажется, что мама здесь, рядом, что отец, который сейчас сидит в тюрьме, никогда туда не попадал. И я с радостью захожу на кухню, надеясь увидеть там маму, готовившую обед любимому мужу, который вот-вот придет.

Но очнувшись, я еще раз повторяю те слова, которые сказала маме, то обещание, и вытирая слезы продолжаю жить.