О Христе, о В. Берестове, Тарковском

Мне тридцать лет:

Есть вопросы, которые я отодвигаю от своего ума. Мне не понять тайн Божьих.

Я знаю о Боге, что Он любит всех. В некоторые дни душа бывает объята огнём иной жизни.

С людьми на работе, увы, держусь особняком, иначе, впрочем, и нельзя, лицо у меня замкнутое, вероятно.

Чем больше узнаёшь и любишь Христа, тем больше жаждешь узнавать. Нет предела стремлению к Нему. Я Им дышу.

Приснилась бабушка (мама моей мачехи) Нина Владимировна, она спросила меня: “Что тебе нужно? Может быть тебе нужна одежда, может быть деньги? Ты мне скажи. Я всё для тебя сделаю”. Она умерла несколько лет назад и снилась мне сначала проходящей мытарства, потом преображённой.

Снился пушкинист Валентин Семенович Непомнящий. В жизни у него очень нервное лицо. сухие острые горящие черты. И опять любовь к нему, и тихий трепет узнаванья. Мне так хотелось наяву заговорить с ним, пригласить его гулять, подружиться с его семьей. Но когда я хотела сделать шаги в его сторону, меня схватывало огненное сердцебиение, и я не решалась подойти.

Хочу сделать поминки по Пушкину и Достоевскому. Пушкин, написавший стихи “Отцы пустынники и жены непорочны” на молитву святого Ефрема Сирина, умер в день Ефрема Сирина. Достоевский умер в день св. Иоанна Златоуста.

10 февраля. День смерти незабвенного Пушкина. Состояние предвосхищения радости, на душе одновременно легко и грустно.

Бог говорит, и земные звуки кажутся грубыми.

Читала "Моцарта и Сальери" Пушкина вслух – богатство интонаций, вдохновение. Я чтец, хорошо воспитанной режиссёром Студии Художественного слова Натальей Львовной Дружининой.

У поэта Вали Берестова больное сердце. У его второй жены художницы Тани доброе милое лицо. Валя читал отрывки из книги Миклухо-Маклая. У меня вдруг заболела душа, когда я рассказала о смерти Блока. Анатолий, брат Вали показал книгу Эль Греко. Меня опять провожали до дома Валя и Таня. Мы живем на ул. Волгина.

Люблю Арсения Александровича Тарковского, плачу, молясь о нём. Его голос по телефону, его чуткость, которую чувствую в нем, как в поэте – человеке особенном, одарённом.
 
Мне рассказали, что восемь женщин из Воронежа, сидевшие в лагере, отказались работать в день Пасхи. Их заставили в лесу снять обувь и велели стоять весь день босыми ногами на холодной земле. Они стояли, и весь день пели молитвы. Ни одна из них не заболела. Это из книги Евгении Гинзбург "Крутой маршрут", она мать писателя Василия Аксёнова.

Посетила, наконец, семью Тарковских. Арсений Александрович носит крест. Мы рассказывали друг другу всякие истории. Тарковский имеет обезьянку, обезьяньего сына и обезьянью собаку. Он называет себя “виннипушистым”. Мы с ним были как дети, мне с ним легко.

Человек выше того, чем он кажется. Татьяна Алексеевна (его жена, переводчица) была приветлива. Арсений Александрович читал нам свои переводы Важа Пшавелы и свои стихи. Был Алёшенька, сын Татьяны Алексеевны. Я попросила Тарковского перекрестить меня. Когда я уходила, я его тоже перекрестила.

Моё сердце полно Арсением Тарковским. Любовь к нему сияет во мне. “Что мне с Вами делать?”, - несколько раз говорила я ему шутливо.

О Максе Волошине у Анастасии Ивановны Цветаевой написано, что ему ничего не нужно было от людей.

На людях я дика, молчалива, почти горда. Но лицо и душа спокойны, кажется естественной мимика, хотя некая игра, конечно, есть, но нет того дикого кривляния, которое было в юности.

Моя родина, мой народ, весь мир, все люди – страдают. “Уныние народов” – евангельские слова. Меня тянет к людям, я отвыкла от одиночества.

Тоска о Христе бывает разной: тоска оттого, что Он покидает сердце, тоска – жажда быть с Ним.

Майя рассказала свой сон: Божья Матерь в голубом свете с неповторимой улыбкой на Лике смотрела на Майю и протянула ей младенца. Спустя мгновение внутренней борьбы она берёт младенца и в тот же момент чувствует колоссальную тяжесть и будто что-то в ней рвётся внутри от напряжения. Но она все-таки держит его, и вдруг на руках её лежит мёртвый мужчина, его лёгкое тело. Перед Божьей Матерью она испытывала чувство благоговения, а когда ехала в метро, то ощутила, что Господь в её сердце.

Больше всего молюсь о Пушкине и Блоке. Разговариваю с Блоком, чувствую его душу, любящую меня и благодарную мне за то, что его люблю.

Одни знакомые исчезают из моей жизни, другие появляются.

Переводчик, весьма блистательный, Вильгельм Вениаминович Левик рисует мою сестру Лену.

Есть люди мне пока неприятные, но у меня нет ни презрения, ни ненависти ни к кому.

Музыка чудо и печаль моя. Когда слушаю музыку, начинаю усердно молится.

Мой рисунок.