Очко

                «Москва – она хоть и мать, но не резиновая…»
                (из разговора в булочной двух баб)

Бегает по кругу,
ходит по квадрату
гэтэошит точку
мистер пидарас,
он еще не знает,
он еще не видел
чуду N 8,
новенький Белаз.

Рябчики! рябчики!
лапоньки в горчице!
Как у нашего Петруши
пестик на ключице.

Не стреляйте
рябчиков
в детских снах,
уроды!
Не гоморьте всуе
дедушкину честь!
А не то херакнет
в наковальню молот,
и свершится страшнЫя
боженькина месть!

Боженька в Белазе
по газам ударит,
ангелы курлыкнут
и тряхнут пером,
выйдет из темницы
с топором андроид,
и начнет мочить всех
-пум!
-пам!
-пум!
-пам!
-пом!

И захнычут тетки,
парни тяпнут водки,
и начнется месиво
– форменный форшмак!
И намажут калом
пацану ****о,
а противный
(лишь всего!)
рвал в букеты мак.

А он невиноватый!
А он у мамы пятый,
приехал из Саратова
учиться на богатого,
за что его,
за что его,
за что его,
за что?!

А нехуй рвать цветочки,
из них плести веночки,
а нехуй красить глазки,
и звездам выть в ямбЫ,
садись-ка на салазки
(запряжены савраски)
и дуй в свои далекие,
родные такманды.

Рябчики! рябчики!
опы! опы! опы!
Как у нашего Петруши
розочка из жопы.!

Москва слезам не верит,
Москва тебя проверит
– на вшивость и плешивость,
на выезд и на въезд.
Храпят масоны в ложе.
Москва меня тревожит,
точнее,
пидарасиков
урочный
летний
съезд.