Русский свет

Русский  свет

Общенье сводится на нет.
Вдали от родственной оси я.
Откликнется ли мне в ответ
страна по имени Россия?..
Хмельна в рождественскую ночь
под нисходящею улыбкой
зимы порывистая дочь –
метель, как северная скрипка.
Широкий мускулистый клён
заботой солнечного спектра
сопротивленьем наделён
к неистовым нападкам ветра.
Раскрепощённый, как атлет,
отбросив бренные оковы,
одолевать напасти лет
и честь отстаивать готовый.
Открытый горней высоте
питает он тепло родное.
Одушевлённой красоте
не чуждо таинство земное...
В бурлящей страсти бытия
не расхолаживаю взора,
больную думу затая,
не верю лжи чужого хора
о смерти Родины моей
от самостийного обвала...
Она глубинами очей
грядущее обозревала.
Одолевает грозный путь
сквозь переменчивые годы,
пытаясь в бездну не свернуть,
не погубить свои народы...
В воображении возник
прост до наивности и сложен
бессмертный нравственный родник,
что в сердце любящее вложен.
Наперекор стеченью бед
его энергия живая
струит исповедальный свет,
как вальс Свиридова играя...

Мечты народов и племён,
рождённые в боренье яром,
имеют множество имён,
наверное, совсем не даром.
Друг к другу жмутся языки,
оплоты веры и надежды,
обогащаясь, вопреки
противодействию невежды...

Любвеобильный свет избрал
непогрешимый путь святого
под несмолкаемый хорал
во славу родины и Бога.
Живых пропитывает свет,
чтоб откровенностью крепчали,
могли распознавать завет,
противоборствуя печали...

Доныне я судьбой храним,
снежинка гордая Союза,
нераспростившаяся с ним,
его приемнику – обуза.
Не раб, не ангел во плоти _
трудом заслуживал награды,
за справедливостью идти
готов был по дороге правды,
не дать единое разъять!..
Томлюсь на грани отлученья.
Лукавый хор завёл опять:
«Иссякло русское теченье!»
Сумеет ли очаг добра
достичь взаправдашней победы?

С безумной алчностью костра
без устали гудят всеведы
и наступают неспроста
под грозовыми облаками,
не утолят свои уста
кто их глумливо подстрекали.
Наглея, тщатся затемнить
слабеющий светоноситель,
перетерев основы нить,
пока безмолвствует Спаситель.
Казалось бы, конец! Вот -вот
удастся Русь подсечь под корень...
Но, отрезвев, упрямый род
вдруг понимает, чем он болен.
Пусть враг решил: успех за ним,
пусть за порогом тьма чужая,
негоже русским и самим
любить отчизну, унижая!
Не предаёт народ золе
провидцем сотканное слово,
опровергая жизнь во зле,
борясь с наперсниками злого.
Среди завистливых людей
непринимаемым, скудельным,
не праведник и не злодей,
он носит свет в кресте нательном.
Поверх сгущающихся туч
незабываемое имя
и пушкинской лампады луч,
незатмеваемый другими.
Кудрей есенинских натяг,
как позолота снежной клети...
Над Русью лебеди летят,
крича, как плачущие дети.
Как непркаянный ручей,
непоспевающий за веком,
неузнаваемый, ничей
и я спешу к великим рекам.
Установить бы торжество
любви и разума, да нечем.
Большого рода моего
путь предначертанный не вечен.
Других обидеть не хочу,
богатырей былинных славлю,
они сулят размах плечу,
проверить помогают прав ли.

Возможно ли купить одной
душе спасенье от боязни?
Не отменяет суд земной
заслуженной всеобщей казни.
Когда же справедливый гнев
придёт с небес последним сроком,
напрасно, руки ввысь воздев,
грозить обманщикам-пророкам
и оправдания искать,
как ту иголку в сенной груде...
Оставшихся ушедших рать
за небреженье не осудит.
Коварство сильных и обман
дадут ли остальному миру
увидеть светлым океан,
услышать праведную лиру?
В угоду прибыли в мошне
тиранят бедных, что у сошек...
Шагать по смутной новизне
мне легче с нищенскою ношей.
Неприхотливый русский свет,
опровергаемый врагами,
мерцает на изломах лет
и попирается шагами.

Звалась Страною Городов
Русь Древняя. Узнай об этом
по изобилию трудов
и подивись живым приметам!
Уберегли славянский след
доледниковые глубины...

Родной красой сияет свет
неугасающей рябины.
Где родичи у речки Кать
легли под шелест многолетний,
не там ли истину искать
сквозь недомолвки, ложь и сплетни?
Семья доверчивых древней
иных кичливых... Мы молчали,
но силу чуяли корней
и тягу странствий на причале.
Историю страны полней
напишут верные солдаты,
от глуби до недавних дней
по старшинству расставят даты.
История – судьба и факт.
Расскажут найденные руны
кем учинён  подмены акт,
кто повредил на гуслях струны,
былое кривдой подменил,
во вред воспользовавшись властью.
Озёра вылиты чернил,
чтоб уподобить свет ненастью...

Являлось Лихо – всякий раз –
кто шёл отстаивать с душою
Москву, и Киев, и Кавказ
ценою страшной и большою?
С крестом намоленным мужик,
забыв ехидные насмешки,
точил рогатину и штык
и отправлялся, не помешкав.

Блюдя неписанный завет,
простолюдин, слуга народа,
давал молитвенный обет
могилам павших братьев рода.
Стерев усталости налёт,
он верил в то, что мы воспрянем,
и, как весною дружной лёд,
победу встретим утром ранним...

Слепит глаза житейский снег.
От бурь уже больна планета,
спешит в испуге человек
на поиск неземного света...
Остерегающий совет
метельное приносит море:
«Не потеряйте русский свет,
ещё хранящийся во взоре.
Когда погаснет он, то звук
заглохнет над просёлком голым,
а разгулявшийся недуг
обуглит и леса и долы.
Отхлынет в бездну красота,
безлиственно погаснут клёны,
замрут поникшие уста
несостоявшихся влюблённых!..»

Распознаю любви исток
на берегу реки незвонкой
и рву минувшего цветок
с усталой Музой, как с девчонкой.
Любовь оставив шалашу,
ищу волнующие строки
и снисхожденья не прошу
под вздохи сохнущей осоки.
По невозможному хожу.
Жизнь с расставаньем нераздельна.
Шуршат шаги по рубежу
нездешней грусти беспредельной.
Душевный полдень сохрани,
о, Русский свет, согрей Россию,
за отступленья не казни
и серебри дожди косые!
Молитву чистую прими,
веди прощенье за собою,
вздымай светило над людьми
с благословенною судьбою!
Из недр отправленный привет
умножит проявленья света,
и новый Родины расцвет
обогатит скупое лето...

Небытие своё берёт,
но почки памяти живучи –
раскроются и в свой черёд
листва забытое озвучит.
Молве откликнется река,
луга росою омывая,
ушедшее издалека
сверкнёт, как молния живая.
И обновляющийся миф
о скорой встрече в дебрях рая
заставит думать: друг мой жив,
зелёный берег озаряя
в минуту позднюю, когда
закатный заговор простора
берёт равнинная вода
и золотит кресты собора...

Глаза зажмурю: за рекой
молчуньи-сосны в городище.
Оберегая их покой,
забронзовели корневища...

Я, как в заслушавшийся зал,
в окрестность, синюю от стыни,
слова признания сказал
в сыновней верности святыни,
что не чужой моей стране.
Разлуки, встречи сердце знало,
устало помнит о войне,
как пережившее немало.
Кого в проступках не вини,
приобретаешь, что сложилось.
Мне достающиеся дни
приемлю, словно Божью милость...

Вещала праздная метель,
что прячет в русском человеке
помимо добрых снов досель
надежды солнечные реки.
Кто далью светлою пленён,
Чья жизнь разлукою задета,
тому показывает клён
прощальный луч родного света...