Легенда об унитазе

Уносит история в прошлое годы,
Когда был единый Советский союз.
Давно в обиходе – отсутствие моды,
На силу, сплотившей народности уз.

Пустуют поля, замерзают кварталы,
Народы свободную жизнь обрели,
Купаются в роскоши только вандалы,
А созидатели плещут в мели.

Бросало нас в шок, мы бывали в экстазе,
От перестройки, до нынешних дней…
Легенда  мне  вспомнилась об унитазе,
Забвенные строчки расскажут о ней.

Однажды, когда ещё мир был добрее,
Послал один дядя семью на курорт,
А сам пригласил на недельку евреев,
В квартире чтоб сделали евроремонт.

К ремонту хозяйский процесс подготовки,
Ремонтников видно не зря удивил.
Немецкий купив унитаз в упаковке,
Он старый, советский кувалдой  разбил.

Вдруг облик мужик приобрёл очень жалкий,
Когда с этикеткой коробку открыл,
Лежали на дне той коробки две палки,
И больше никто ничего не вложил.

Гонимый досадой, обидой и гневом,
Попал в магазин мужичок как фугас.
И тесен стал мир меж землёю и небом,
Тому продавцу, что продал унитаз.

- Зачем ты с меня, мымра сделала лоха, -
Орал он, метая зло молний из глаз,
Меня облапошить смогла ты неплохо,
Подсунув немецкий такой унитаз.

- Ты буквы попутал! – в  ответ продавщица,
На крышке  НЕ-НЕЦ-КИЙ – читай , унитаз,
Тебе нужно дурню в ЛИКБЕЗЕ учиться,
Немецких вообще не бывает у нас.

- Тогда мне скажи, на фига палки эти?...
- А что, сам подумай, абориген,
В тундре тулуп, по нужде в туалете,
Разве себе должен вешать на….нос?

Названый дурнем, хоть выглядел глупо,
Мымру логично спросил, - почему?...
Палка одна, понял я, - для тулупа,
На фиг другая, - никак не пойму.

Та ему: - В тундре всё может случиться.
Часто на запах медведь берёт след.
Чтоб, облегчаясь, от мишек отбиться,
Входит другая в ненецкий комплект.

Долго ещё с той поры дурень – дядя,
Как припекало, о тундре мечтал
И на осколки советские глядя,
Глупость свою, как судьбу проклинал.
------------------------------------------------------
Легенды с историей есть связь прямая,
Только до точности – наоборот…
Живут эти дяди, от  благ припевая,
Сидит на осколках, страдая  народ.