Тристан и Изольда. Роман в стихах

(по мотивам средневековой кельтской легенды) 


…Вот Вам – легенда о Тристане и Изольде:
её из века в век рассказывают люди…
Легенда правды о борьбе Любви и Долга:
Долг правит, а Любовь – царит, коль сердце любит.
И каждый – прав, и каждый требует отдачи!..
И нет ответа на кричащие вопросы:
Долг – правит!.. – а Любовь царит…  Царит – и плачет:
и, жертвуя Собой, – Долг Чести превозносит…


Глава  первая

В средневековой Англии в местечке бедном,
на берегу Атлантики, – бескрайней взору, –
в высоком замке ТинтагЕль со шпилем медным
жил-был король один: правитель КорнуОлла:
Марк – было имя короля... А по-соседству
жил РивалИн-король, правитель ЛоонОйса.
Они друг другу помогали: бились вместе:
от их мечей не раз бежало вражье войско, –
и  вместе  были короли – непобедимы…
И выдал замуж Марк свою сестру за друга:
сестричка БлАншефлОр  – была неотразима!..
Теперь – родство связало их: не только дружба.

…Любовь взаимная возникла с первой встречи:
был счастлив Ривалин с красавицей-супругой:
«Ты мне, а я тебе судьбою предназначен!
Как раньше жили мы – дышали!.. – друг без друга!?.»
…Влюблённые уста улыбкой говорили… –
светились взоры их, любовью расцветая… –
и руки их, сплетаясь, нежностью дарили…
…Чего желать ещё среди земного рая!?.

…И вот уж скоро королева Лоонойса
должна родить дитя супругу Ривалину.
Хотелось сына им: чтоб, как отец, был рослым,
отважным рыцарем в бою, красивым, сильным!..

…И вот пришёл тот день, которого все ждали:
благословенный день рождения ребёнка…

Но – оказался он – днём смерти и печали.

…Мать умерла, едва услышав, как сын громко
заплакал!.. (Да: все, – вновь родившиеся, – плачут:
жизнь на Земле, увы, сложна и многотрудна:
сквозь боль… – борьбу с собой… – с врагом; сквозь неудачи –
нести любовь, надежду, веру – …в день свой Судный…)
Но чаша горя – не до дна ещё испита:
в тот самый миг, когда раздался крик младенца, –
…пред замком КАноэль уже кипела битва!..
Как неожиданно вторжение ирландцев!
С ирландцами у кельтов часто были стычки.
Не удивительно: мужчины воевали
во все века: за власть, за землю, за добычу:
сражались, падали, вставали… – побеждали.
Но в этот раз – врасплох застал их герцог МОрольд:
уж слишком поздно прозвучал сигнал тревоги:
не видел сквозь туман дозорный вражьих лодок, –
и не позвали войско Марка на подмогу.
…Отважно бился Ривалин!.. Но что тут скажешь:
уж очень силы не равны!.. И Морольд-герцог, –
могучий рыцарь, – улучил момент однажды:
и Ривалин копьём пронзён им в грудь у сердца!..
Плечо к плечу сражался рядом с Ривалином –
Руаль: друг и военный маршал Лоонойса.
Увидев, что король упал, Руаль мгновенно, –
тотчас же! – бросился к нему. «Со мною… – …после.
Я умираю… Не оставь жену и сына… –
без помощи: спаси их!.. Уходите к Марку…»
И взор его застыл, сливаясь с небом синим…

…А кельты бились: бой кипел: смертельный, жаркий!..

Не знал… – не знал король, что Бланшефлор при родах
скончалась час назад, лишь бросив взгляд на сына;
и что душа её – в Божественных чертогах
ждёт встречи с ним, с любимым Ривалином…

…Бой продолжался: лязг мечей и кровь!.. О, боже!
Ирландцы превосходят в силе: их – так много!..
Вот-вот они ворвутся в замок!.. Нет, не может
Руаль не выполнить последней воли друга.

…Как вихрь! ворвался маршал в зал: жена держала,
прижав к груди своей, наследника короны.
…На ложе Бланшефлор умершая лежала, –
и ей помочь ничем нельзя… О, жребий чёрный!
«Бежим! Скорей!.. Подобно смерти промедленье!
…Запомни, Агнес:  это – наш с тобой – ребёнок.
Никто не должен знать его происхожденье:
не то – убьёт! наследника жестокий Морольд!..»

…Едва увидев свет, осиротел мальчонка:
плод солнечной любви, дитя большой печали…
Герб королевства Лоонойс в углу пелёнки, –
и это всё его наследство… И назвали
дитя  ТристАном, – что по сути означает
«всегда печальный»: ибо каждый день рожденья
что  принесёт ему? – печаль… Напоминая
о смерти матери с отцом… – и срок отмщенья.


Глава  вторая

…Руаль с женою Агнес жили в Тинтагеле.
Руаль был предан Марку, – как и Ривалину:
не раз доказывал он верность Марку в деле…
Так жизнь и шла… – так год за годом минул…

…Жена Руаля, – Агнес, – нянчила Тристана,
любя дитя до слёз, как собственного сына.
Она боялась, что вдруг Марк-король узнает
его происхожденье, – и тотчас отнимет
у них ребёнка Бланшефлор… Ведь вот, как было.
Там, в замке Каноэль, жена Руаля тоже
была беременна… Нет, Агнес не забыла
как у неё родился мальчик… – мёртвый. Кто же
тогда мог знать, что через день родит Тристана
её подруга Бланшефлор и, умирая,
шепнёт: «Вот видишь, Агнес, как всё в мире странно:
…кому что суждено – лишь Бог один и знает…»

Теперь, когда судьба им сына подарила,
Руаль и Агнес были счастливы безмерно, –
и, не желая расставаться с ним, решили
от Марка эту  правду скрыть… – ну, хоть на время.

…Мальчонка рос здоровым, крепким и смышлёным.
Из шаловливого и резвого ребёнка
он вырос умным, честным, добрым и достойным, –
и превратился в молодого льва из львёнка.
Выносливый и сильный, – был он смел отменно.
…А взор его бездонных глаз – незабываем:
на мать похож… и на отца – одновременно:
неуловимо-тонко… Что же… – так бывает…
Но  имя  – тех, кто знал Тристана, – забавляло:
«С чего  печалиться  ему? Во всём – фартовый:
красив, силён, умён!.. И девушек немало
в него влюбляется!.. Нет, он – «всегда весёлый»!..»

Руаль учил его всему, что сам умел он:
владеть копьём, мечом; охотиться на зверя;
как диких объезжать коней; морское дело:
как в бурю править кораблём… – в победу веря!

…Руаль и Агнес не могли налюбоваться
приёмным сыном: он играл на арфе звучной
и пел приятным баритоном… Как сдержаться
в часы такие Агнес – от слезы горючей…

И Марк любил Тристана тоже, как родного:
как  будто чувствовал с ним связь родства по крови!
Ценил Марк преданность его и верность долгу, –
и лучшим рыцарем считал его… И в море,
и дома в замке Тинтагель, и в битвах грозных
Тристан – незаменим для Марка: привязался
король к нему… – чем вызвал недовольство многих…
Марк – не женат был. И бездетен… Власть, богатства –
должны кому-нибудь достаться. Но – кому же?
Конечно, Марк ещё не стар: всё может статься:
в свои-то сорок… – он не прочь. Да только нужно
ещё и с пользой государственной считаться…
Здесь спешка – ни к чему… Опять же, есть проблемы:
уж много лет Марк платит дань… Вот приезжают
опять ирландские послы и, – откровенно
смеясь!.. – привычно требуют и угрожают.
С тех пор, как Ривалин погиб в бою неравном,
не смог Марк отражать военные набеги.
…Пришлось платить дань королю ГурмУну… Главным, –
считал Марк, – время зря не тратить: чтобы встретить
однажды недруга-ирландца сильным войском
и прекратить двойной позор растущей дани.
…И вот пришёл час, – и послам Гурмуна просто
с улыбкой – вежливо!.. – но… ничего не дали…

…И герцог Морольд, брат Ирландской королевы, –
непобедимый рыцарь Морольд! – вскинул бровью:
«Что?.. Что я слышу!.. Эка, кельты осмелели!
Готовьте войско!.. Корнуолл – …упьётся кровью!».

Давно хозяйничавший в Лоонойсе Морольд
привык к безропотному приношенью дани:
давно ирландцы позабыли слово «голод»…
Не Марк один… – платили и другие страны.
На днях брат королевы получил известье,
что в их земле вдруг объявился змей ужасный:
он жрёт людей: уж много сгинуло без вести…
Ирландию постигло страшное несчастье.
«…Теперь, чтоб защититься нам от нападений, –
писала королева брату, – мы решили
людьми живыми делать жертвоприношенья.
Потребуй триста человек у Марка! …Или
сожрёт он всех ирландцев... Нам с ним – не тягаться.
Пытались рыцари убить дракона… – что же?
Все полегли. Все съедены. Все – восемнадцать.
И больше нет желающих… Спаси нас, Боже!»

…И вновь ирландские послы явились в замок:
«Король Ирландии Гурмун – идёт навстречу:
Он – облегчает Корнуоллу тяжесть дани…» –
«Плати людьми живыми, Марк!.. – раз больше нечем!..»
С негодованием отверг Марк предложенье
отдать людей три сотни «в рабство»: вместо злата:
«Ни – золота. Ни – серебра. Ни униженья.
Мечи и копья! – наш ответ и наша плата!..»

…И вот уже непобедимый рыцарь Морольд
стоит у замка Тинтагель с могучим войском:
сверкают шлемы, взгляды… – и знамёна реют!..
Но… – войско Марка одолеть совсем не просто:
как многочисленны ряды! Как грозны лица!
Как дружно ощетинился лес копий острых!..
Не ожидал такого Морольд: удивился:
так  неприятно  удивился: «Да-а… Непросто».
…И выехал он на коне вперёд картинно:
под ним конь серой масти прядает ушами…
Он крикнул громко: «…Предлагаю поединок!
Кто победит – тот прав: тот – забирает знамя!..»
…Молчанье… Фырканье коней… – Негромкий говор…
«Эй, кельты-рыцари!.. Оглохли в одночасье?!.. 
Что? – страшен вам непобедимый рыцарь Морольд!?.
Не бойтесь: смерть в бою – для рыцаря лишь счастье!..»
…Тристана словно в грудь! толкнуло что-то властно.
Он выехал вперёд на вороном красавце:
«Давай сразимся, Морольд!.. Это ли не счастье:
…убить в бою – двоих: ирландца и мерзавца!..»

…Силён, свиреп, прямолинеен Морольд-рыцарь!
Удар его меча был гибельно-смертелен.
Тристан же быстр и ловок, – как не восхититься!.. –
и «подставляться» под удар – он не намерен!..

Недолго длился бой: ...свирепый Морольд – рухнул!..
Тристан мечом рассёк блестящий шлем и череп…
В ирландском войске – словно филин чёрный ухнул!.. –
и зАмерло в округе …всё. Кто б мог поверить
в такой исход?.. И войско ринулось на войско!..
И закипела битва: лязг мечей!.. – кровь… – крики!..
И бился Корнуолл с Ирландией геройски:
и сталь сверкала в ярости порыва диком!..

…С позором отплывали рыцари-ирландцы
и увозили Морольда в собольем мехе,
чтоб по обряду схоронить в земле ирландской;
…лечить увечья, раны и латать доспехи…


Глава  третья

…Марк наградил Тристана:  новая кольчуга
была легка, прочна, удобна и красива:
«Ценю, Тристан, твою отвагу и заслуги:
пусть защитит она тебя от вражьей силы!..»
…И, прослезившись, на пиру победы пышном,
Руаль взял слово… Он сказал: «Настал – Час – Правды!
И мне велит Её сказать сейчас – Всевышний…
Мы с Агнес… – были очень счастливы и рады...
…воспитывать Тристана, как  –  родного сына…»
Тут все переглянулись: …что он спьяну мелет?
«Но, – продолжал Руаль, – Тристан  …сын Ривалина
и  Бланшефлор!.. –  сестры твоей, Марк…» – «В самом деле?!.»
И потрясённый Марк стал обнимать Тристана
с неудержимой радостью, – и восклицая:
«Вот счастье-то!.. Бальзам!.. – бальзам святой на рану!
…Что ж ты молчал, Руаль, – так долго всё скрывая!?.»
...Тристан же – просто онемел: о Ривалине,
о Бланшефлор, о Морольде, о Лоонойсе… –
Руаль рассказывал ему… Но вот о сыне-
-младенце Бланшефлор… – другое знал он вовсе!
Сам Марк-король ему обмолвился однажды,
что Бланшефлор, его «…любимая сестричка,
давно при родах умерла… – младенец тоже…
А Ривалина-друга…  Морольд  –  в сердце!.. Лично».
Теперь Тристану всё – в ином предстало свете:
сама Судьба свела их в этом поединке!
За кровь отца  Тристан призвал его к ответу!..
И мысль о Морольде – сквозь каждую кровинку
прошла!.. Прожгла! Сквозь сердце!.. Всё затрепетало… –
и он глотнул вина, усевшись рядом с Марком:
внутри – в груди!.. – всё как-то билось и дрожало…
Но – этого никто и не заметил: …жарко!..
«Теперь – очистим Каноэль от чужеземца… –
промолвил Марк, взглянув смеясь, в глаза Тристану, –
и… «коронуется король на королевство»?..
…Тристан, ты – понял: Лоонойс… – он  твой  по праву!..»

При сём присутствовал чванливый герцог Андрэт,
двоюродный племянник Марка: злобный, хитрый;
и граф Риоль, хитрец и сплетник: …кто – что – скажет?..
…Сэр Гондуайн, – смутьян и лжец, – но родовитый…
Тристан у них был не в почёте: «…много чести»!
Ему завидовали – все: «ишь ты,  любимчик!..»
Но Андрэт – ненавидел. Люто!.. И – не лестно
он отзывался о Тристане: «…Херувимчик!
О, дайте время: он себя ещё покажет!
И вы увидите, каков он в самом деле!..»
Хоть соглашался в королевстве с ним – не каждый,
но, головой кивая, спорить – …не хотели:
ведь герцог Андрэт – Марку родственник, – пусть дальний:
а вдруг он станет королём?.. Зачем с ним спорить!
И потому бароны, графы – лишь «кивали»,
не смея возражать ему: ведь надо… вторить!
И вот теперь, когда Тристан «вдруг оказался»
родным по крови Марку принцем Лоонойса,
и каждый, видя радость Марка, улыбался, –
чванливый тощий Андрэт, между делом, бросил:
«Смотрите-ка, он – принц!..  Принц  – лишь со слов Руаля!..
И мы должны все этой гладкой сказке верить?..
Пусть, кроме слов, нам доказательства представят,
чтоб можно было убедиться и проверить…» –
«Достаточно того, что  я  Руалю верю, –
повысил голос Марк. – …Тристан помечен Богом:
его родимое пятно под грудью слева… –
как у меня!.. Достаточно?..» – «Что ж, – даже …много!
О-о-о!.. – это очень даже много доказательств», –
промолвил хитрый граф Риоль и покосился
на Андрэта… «Ну, хватит! Хватит препирательств, –
закончил тему Марк. – Давайте ж веселиться!
Подайте мне к вину гусиную печёнку...
Не хмурься, Андрэт: пей вино и успокойся...»
Но тут Руаль привстал и развернул пелёнку... -
и все увидели на ней герб Лоонойса!..

На этом празднестве Марк объявил Тристана
своим наследником… (На всякий «подлый» случай:
вдруг Марк умрёт: болезнь, война... Кто править станет?
Тристан доверия достоин… – так-то лучше…)


Глава  четвёртая

Очистив Лоонойс от власти чужеземца,
Тристан стал королём… И с помощью Руаля
он наводил в стране порядки... Да, ирландцы
здесь, властвуя, лишь наживались: …разоряли.
Пришлось Тристану и Руалю потрудиться:
вводить законы; создавать большое войско…
Опять же, многие вассалы шли судиться…
Тристан – …решал, стыдил… – грозил!.. Жизнь в Лоонойсе
налаживалась потихоньку… – и два года
прошли, как день один: в заботах королевских…
Тристан-король радел для пользы, для народа:
Руаль его так воспитал: чтоб жить – по Чести…

Однако, надо навестить и дядю Марка:
уже давно пора: два года не видались.
…Тристан поехал к дяде Марку …без подарка:
у короля – есть всё… Богат, – увы, на зависть.
Тристану же хотелось подарить такое… –
чтоб Марк был рад подарку несказАнно!
Чтоб это было… что-то – сердцу дорогое,
и он бы счастлив был, ценя любовь Тристана…


…Тристан приехал к дяде с небольшим отрядом, –
король не может ехать без сопровожденья.
Ах, как был рад Марк!.. Он светился карим взглядом, –
и не скрывал своей любви и восхищенья!
…Они обедали… Обед шёл к завершенью… –
как вдруг вбежал слуга: «Король!.. Ирландцы! Близко!..»
Марк хладнокровно чайной ложкой взял варенье:
«Мм!..-как вкусно-то… – как пахнет!..» Вдруг поднялся быстро
и твёрдыми шагами вышел… Подхватившись,
Тристан вскочил и тоже ринулся к доспехам:
кольчуга… – пОножи… Меч, щит… И, снарядившись,
Тристан готов к смертельной рыцарской  «потехе»…

…И снова войско  Марка стало перед войском
ирландца… МОрхульт – был противник Марку – личный:
пришёл он мстить за брата Морольда: чтоб – жёстко
свести счета и взять богатую добычу, –
а более всего…  людей:  кормить дракона!
(Вождь и могучий воин Морхульт приходился
Гурмуну – шурином…) Конь в золотой попоне
под ним храпел и, чуя битву, горячился…
И снова реяли знамёна: жёлтым, красным!..
И руки вновь сжимали крепко древко копий.
И вновь сверкали взгляды из-под шлемов разных…
И вновь рог боевой!.. – и битва: стоны… – вопли!..

…Тристан сражался рядом с Марком: приходилось
им очень жарко: бой был яростным и жёстким…
…Они уже не на конях, а стоя бились:
мечи в руках сверкали!.. Резались – геройски!
Тристан владел своим мечом так виртуозно,
что успевал в прыжке ногой одним ударом
свалить противника на землю с криком грозным, –
и заколоть его мгновенно!.. Что ж, не даром
учил его Руаль «приёмчикам» мудрёным!..
Клинок его без промаха рубил и резал!..
Его любимый меч – был как заговорённый:
он пел в бою, звеня отточенным железом!..
Но вдруг увидел он: Марк ранен!.. Морхульт с рёвом
теснит его!.. – Марк бьётся, –  кровоточит рана!..
Тристан вмешался в битву: «Морхульт! Ты готов ли
принять смерть, – как и Морольд, – от руки Тристана!?.»
Но с Морхультом пришлось Тристану долго биться.
Он был и опытен, и ловок… – в сАмой силе!..
И всё ж Тристан сумел удачно изловчиться, –
и… Морхульт молча пал: большой тяжёлой гирей…

…Ирландцев – горстка лишь осталась… Отпустили.
«Пусть уплывают… Пусть король Гурмун узнает,
что корнуольцы вновь ирландцев победили!..
Теперь пусть сами нас боятся!.. Страх – смиряет».


 Глава  пятая

…Плечо у Марка потихоньку заживало…
И ночь сменялась днём, а день сменялся ночью…
Не раз Марк говорил Тристану: «Ах, как славно,
как вовремя, Тристан, приехал ты, дружочек!..
Ведь если бы не ты… – ты спас мне жизнь, племянник!
…Сестричка Бланшефлор!.. Жаль, ты не видишь сына!
Король! Красавец! Рыцарь!.. Добрый, умный парень!
…Достойный сын отца-героя Ривалина!..»

В один прекрасный день Тристан и Марк поднялись
на башню замка Тинтагель… Вдали синела
Атлантика… По ветру флаги развевались, –
и плыли облака, и небо голубело…
Оставив Каноэль на верного Руаля,
Тристан спокоен был за королевство в целом:
кто лучше, чем Руаль, дела правленья знает:
всегда, во всём он был решительным и смелым.
И потому – назад – Тристан не торопился.
…Они смотрели вдаль, вдыхая запах моря…
Тристан спросил: «Марк, почему ты не женился?..»
Марк помолчал… – и произнёс в раздумье: «…Доля!..
Судьба… Однако ж, дело-то поправить …можно.
…Хочу посвататься к Изольде Златовласой:
теперь-то уж Гурмун мне отказать не должен.
Брак укрепит межгосударственные связи…
Как думаешь, Тристан?..» – «Конечно!.. Это – мудро.
И – более того: готов поехать …сватом!» –
«Спасибо, мальчик мой!.. Но это будет трудно…» –
«Да ничего: подружимся!.. с врагом заклятым, –
смеясь, сказал Тристан, приобнимая Марка. –
Я привезу тебе Изольду. Будь спокоен.
…Пусть будет  это  –  для тебя  –  моим подарком:
хочу, чтоб  им  –  ты был  особенно  доволен!
…Ты, дядя, выздоравливай, готовься к свадьбе!..» –
«Дай Бог тебе, Тристан, удачи в деле трудном:
жаль, не могу я сам поехать… – а то рад бы…
Да вот плечо ещё… никак…» – «Ты…  выжил!  чудом…»

И вскоре каравелла с именем «Фортуна»
была готова плыть, везя парчу и злато,
меха и драгоценности… – дары Гурмуну
и дочери его:  Марк – щедрый! Марк – богатый!..


 Глава  шестая

…Огромная волна подкинула «Фортуну»
легко, как скорлупу от грецкого ореха, –
и снова в бездну бросила, – …ревя безумно!.. –
грозя сглотнуть её!.. Но, к счастью, без успеха…

…Три долгих чАса бушевала грозно буря:
сломалась мачта!.. – (две других, по счастью, целы).
…Волной трёх спутников – в мгновенье!.. – смыло за борт,
и только шестеро с Тристаном – …уцелели…

…Ещё два дня пути в волнАх под парусами:
попутный ветер будто возмещал утраты!..
…Кружили чайки с криками над головами, –
и море красилось в кровавый цвет заката…
И вот уже Ирландия открылась взору:
и в гавань Вейзерфорд вплыла их каравелла…
Вот брошен якорь в тихой гавани…  А вскоре –
ночное небо, – в звёздах, – бархатом чернело…

Наутро, отдохнув и выспавшись, решили:
Тристан и трое рыцарей пойдут к Гурмуну;
другие трое будут ждать на корабле их:
и, охраняя, защищать мечом «Фортуну».
…Надев доспехи, четверо сошли на берег
и углубились в лес… Ирландия – лишь остров:
большой, – но всё же остров. И на самом деле –
его пройти – и обойти! – довольно  …просто.
Ну… может, и не так-то просто. Только всё же
он – не бескрайний,  и конец пути найдётся!
Когда знак равенства – между «хочу» и «можешь»,
то всё исполнится, свершится и сойдётся…
…И вот идут четыре рыцаря по лесу:
чем дальше вглубь – тем сумрачней и тише…
И птицы не поют… Болотистое место.
И вдруг вдали… как будто – рык?.. «Тристан, ты слышал?..», –
спросил один из рыцарей. Остановились.
Прислушались… Нет, ничего. Что: …показалось?
Пошли опять вперёд… – и вновь насторожились:
какой-то странный шум: и рёв, и рык!.. Осталось
лишь подойти поближе: что за зверь?.. О, боже!
Дракон!.. С кроваво-красным гребнем на пятнистой коже!
«Он нас давно учуял… – ждал. Ну, что ж: поможем
зверюге сдохнуть!.. А не то  –  он  нам «поможет»!..»

Они вступили в бой нешуточный: смертельный.
Дракон, увидев четверых, тотчас взъярился:
со страшным рыком пасть открылась, и мгновенно
огромный зев бездонным чревом отворился!..

…Когда ирландцы привели дракону жертвы, –
раба-мужчину и двух девушек невинных, –
они увидели дракона… «очень! мёртвым»:
лежал он на боку, копьём пронзённый длинным…
Четыре рыцаря… – лежали в разных позах.
И, к счастью, все из них, как оказалось, живы!
Но были ранены драконом так серьёзно,
что… полегли, как мёртвые!.. Ирландцы были
потрясены их подвигом: такая туша!
Теперь лежит безжизненно, – в крови вся морда…
Под брюхом жёлтым натекла большая лужа, –
и слипся гребень, колыхавшийся так гордо…

…Спасителей доставили к Гурмуну в замок.
Лечением Тристана занялась Изольда:
она готовила чаи на разных травах, –
и заговОров всяких-разных знала много…
Ей помогала в этом верная Бренгена:
она всегда про всё  –  всё  узнавала первой.
Изольда с ней была близка и откровенна:
и с ней, и с матерью – Ирландской королевой…

…Тристан открыл глаза: …о, боги! Не в раю ль он?
Богатые покои… – чисто и уютно…
А вот и  …ангел:  это девушка… – она врачует
его  израненное тело: …нежно, чутко…
И смотрит ласково, участливо… Она – прекрасна!
Ах, хороша-то как!.. Богиня, да и только!
Взор – бирюза морская с прозеленью ясной;
точёный носик… Он спросил негромко: «Сколько
я был в беспамятстве …мой ангел?..» – «Двое суток… –
и голос был у девушки певуч, как флейта. –
Ты слаб ещё… Прими целительный напиток…»
И кубок поднесла к его губам: «Испей-ка…»
…Улыбка обнажает ряд зубов жемчужных
сквозь сочность лепестков душистой розы алой…
А эти руки!.. – так легки, так осторожны:
прикосновенье их – блаженно: боже правый!..
А… сердце?!. Сердцу сладко в чувственной истоме:
оно в груди так странно бьётся!.. – что такое:
то вниз срывается и где-то в бездне тонет, –
то… замирая, тает… Сердце, что с тобою?..

На следующий день пришёл король: «Что скажешь,
отважный рыцарь?.. Кто таков ты и откуда?
Зачем в Ирландию приплыл? Кому ты служишь?..
И, кстати, в Вельзерфорде – уж не ваше ль судно?..»
Тристан хотел  привстать, но, застонав, слёг снова.
«Простите, Ваша милость… Я – сын Ривалина
из Лоонойса… Но сейчас – из Корнуолла
я прибыл к Вам, король… Моё посольство – мирно:
король Марк, – дядя мой родной, – жениться хочет
на Вашей дочери Изольде: узы брака
скрепят Ирландию и Корнуолл навечно
крепчайшим миром… Это – велено мне Марком
с поклоном низким передать, вручив подарки
для Вас, король, и для Изольды Златовласой…
Но, к сожаленью, вот: лежу… – не всё так гладко…
Не знал я, что с драконом выпадет сражаться…»
Король ответил: «Мы премного благодарны
отважным рыцарям за подвиг их великий!..
Но как зовут тебя?..» – «Зовут меня Тристаном…» –
«Ах, вот ты кто!..Так…  Морольд,  Морхульт… – ты  убил их?» –
«Я не убил, а  победил  в бою их…  –  честно…
Они! пришли в мой дом: я вырос в Корнуолле.
Они хотели покорить нас! …Вам известно
всё это. Впрочем, я теперь… весь – в Вашей – воле…» –
«Ну, что ж: ты… прав, Тристан!.. Тебя – никто – не тронет:
забудем старую вражду, – и… будь спокоен…
…Да хорошо ль тебя Бренгена поит-кормит?..» –
«Благодарю, король: я всем… – я  всем  доволен.
Король направился к дверям… – и обернулся,
желая, видимо, ещё добавить что-то,
но… – передумав, лишь взглянул и улыбнулся…
И дверь резная притворилась… – тихо, плотно…

Шли дни… – и раны заживали… Но Тристану
хотелось, чтоб они – не заживали – вовсе!
…Хотелось видеть, слышать… – слушать!.. непрестанно
и любоваться  ею… Что за дивный носик!
Её дыханье – аромат цветов… А речи –
журчанье ручейка в июльский полдень знойный… –
…как прикоснётся… – сердце бьётся и лепечет…
А грациозна… – словно лань на круче горной!..

…Однажды он не совладал с собой: …взял руку
и трепетно приник к ладони в поцелуе…
И… – не было ему запрета в том… Ни звука,
ни слова, ни движения напротив… И, целуя,
Тристан читал в её глазах – любви блаженство!..
…Он целовал, – со страстью нежной, – шею… губы…
…шептал: «Ты – ангел мой!.. Любовь!.. Ты – совершенство…
О, как нежданно вдруг свели нас наши судьбы!..»
…Она светилась радостью, – и не скрывала,
что чувствует к нему взаимное влеченье:
и поцелуями на ласки отвечала…
И время… – час ли?.. два?.. – промчалось, как мгновенье.
«Бренгена!.. Без тебя – не жить, и не дышать мне!..
Я увезу тебя с собой, – и в Каноэле
мы будем счастливы, любовь моя… Ответь мне:
согласна ль стать ты... Лоонойса – королевой?..»
Она ответила: «О да, Тристан, конечно:
я с плачем  вымолила  жизнь твою у Бога!..
Ты дан судьбою мне, – и я твоя навечно!
Единственный ты мой, у нас – одна дорога…
Но почему ты вдруг назвал меня... Бренгеной?
Иль показалось мне?.. Меня зовут – Изольдой». –
«Ты... дочь Гурмуна?..» – «Да, мой друг, ты мыслишь верно!
И брак наш будет – по любви и… не без пользы!..»
Она – смеялась!.. Но Тристан застыл, как камень.
Он помрачнел, как день – в затменье солнца – летом!
И, обхвативши голову свою руками, –
он тягостно молчал… Как пережить всё это!?.
…И, видя, что с Тристаном что-то происходит,
Изольда озабоченно спросила: «Милый...
Да что с тобою?.. Моё имя «не подходит»?
Так называй меня Бренгеной!.. – иль хоть... Скиллой!..
Да что случилось-то? – …померк, как… день ненастный!
Быть может, ты боишься, что отец откажет?
Нет-нет!.. Он – никогда – мне не откажет в счастье!
Ну что с тобой, Тристан?!. – ты, наконец-то скажешь?..»
Но от печали, в сердце павшей чёрной птицей,
Тристан не мог губ разомкнуть: не открывались!
Как ей сказать? – что  не  ему на ней жениться!
Не быть – им – вместе...  Счастье было – да умчалось.
...В раздумье он коснулся локона: «Пшеничный... –
за что зовут тебя  Изольдой-Златовлаской?
Где  золото  твоих волос? Они... обычны...
А я, представь, поверил было... – в эту сказку...» –
«И… что? Тебя повергла в грусть моя «обычность»?
Так вот же знай: они – на солнце! золотые.
А там, где солнца нет – они... ну, да: обычны...» –
«О, нет, Изольда!.. Не о том я... Вот:  впервые
я – полюбил… Я никогда так не был счастлив.
Но, дав любовь, судьба коварно посмеялась:
дала – и сразу отняла... Я – рыцарь чести:
я  долг  нарушить – не могу... И мне осталось –
официально передать подарки Марка –
как предложенье стать тебе... его женою
и королевой Корнуолла...» – «Это... правда?
Иль ты, Тристан, шутил – до этого – со мною?!.» –
«О, не сердись, Изольда... Кто же мог подумать,
что лекарем при мне, сиделкою... – принцесса!
Сама Изольда, дочка грозного Гурмуна!
...И дяди моего – желанная невеста...»
Изольда опечалилась... Вниз опустила
свою прекрасную «пшеничную» головку...
Потом вся вскинулась... – обняв, заговорила:
«Я не хочу! Я не смогу!.. Ну, да: неловко...
Но ты – женись на мне!.. Мы всё с тобой уладим!..
Мы уплывём в твой Лоонойс, где ждёт нас счастье!
Подарки – возвратим... Свои! подарим дяде...
Тристан!.. Решайся. Это всё – в твоей лишь власти...»
Тристан молчал... Он думал: «Сделать дяде Марку
такую ...подлость?.. «Наградить» позором, ложью!
Неблагодарностью?.. И «одарить подарком» –
такого свойства?....  Нет. Нет, это – ...невозможно».
И он, вздохнув, ответил тихо и печально:
«...Изольду Златовласую – не взять мне в жёны...
Я не могу так поступить... Любовь – случайно
дана судьбой мне: ...по ошибке...». Сокрушённо
они молчали оба… Слёзы заструились
и потекли, блестя дорожкой, к подбородку...
Изольда сникла, – и скорее удалилась...
И дверь прикрылась, как всегда, тихонько, плотно...


...Подарки, – жемчуг и парча, меха и злато, –
Гурмуном приняты с улыбкою довольной...

...Изольда – плакала... Но кто здесь виноват был?!.
Любовь!.. – она царит, лаская сердце болью...

Мать-королева утешала дочь: «Послушай,
дитя моё, не плачь ты так... Всё поправимо.
Быть может, Марк окажется хорошим мужем, –
ты будешь счастлива, богата и любима!
Любовного  напитка  выпей с Марком... – слышишь?
Разлейте в свадебные кубки всё до капли...
И вы – полюбите друг друга!.. Вот увидишь!..
Ведь никогда я не лгала тебе... – не так ли?..
Ну?.. – перестань же хлюпать носом! Вон весь красный!..
Такой уж наш удел... Не в нашей это воле.
Отец решил, – так нужно. ...Ну не плачь напрасно:
придётся покориться вечной женской доле...».

Не знала королева-мать, что дочь страдает
и плачет от любви к Тристану, плачет горько:
Тристан – везёт её – другому! ...Отвергает!
Изольда предназначена лишь Марку... – только.
Одна Бренгена верная всё это знала.
Но что Бренгена знает, языку – запретно:
Изольду никогда она не предавала:
попытки «выудить» что-либо – ...беспредметны.
 
...Изольда оставляла дом – невестой Марка:
как будущая королева Корнуолла...
Светило солнце, – и блистали жёлто-жарко
златые волосы Изольды! И все взоры
обращены на раскрасавицу принцессу!..
Тристан учтив был, вежлив, холоден... – спокоен...
В глаза ни разу не взглянул он ей: невесте
и будущей супруге Марка... – чтоб невольно
не выдать чувств своих: никто понять не должен,
что – любит! – он её: до выдоха без вдоха,
до остановки сердца, до душевной дрожи!..
О, как мучительно, о, как всё это – ...плохо...

...Себе Изольда говорила: «Ненавидеть
Тристана надо: он – убил – моих двух дядей!
Он – отказался от меня! Презрел. Обидел.
Любовь  отмстит ему!.. – ...совсем не мести ради...».
Но ненавидеть – получалось очень плохо...
Совсем-совсем ...не получалось. Это правда.
Возненавидеть – это выход. Но с подвохом:
в любой момент Любовь возьмёт свою награду.

...Попутный ветер раздувал на мачтах парус,
волна морская колыхалась бездной синей...
...Они учтиво лишь и сдержанно общались –
на расстоянии... Да так вот и приплыли...


Глава  седьмая

Марк – очарован был Изольдой: что за прелесть!
Как хороша! Как – молода! Как грациозна!
Глаза у Марка восхищением блестели...
Ну да... Его восторг понять – ...совсем не сложно...

Неплох был Марк собою внешне: он ...приятен.
Изольде – не был он противен. Благородство
сквозило из него в походке и во взгляде...
В нём было всё, всё – с королевским превосходством.
...Изольда пресекала мысли о Тристане,
гнала любовь из сердца вон: «Забудь, что было!»
Но сердце-то... – скорее биться перестанет,
чем согласится: «Да, Изольда, я – забыло».
Она надеялась на волшебство напитка:
«Пять-шесть глотков – и... всё изменится... Ах, если б!..
И засияет на устах моих улыбка, –
...и будут счастливы Изольда с Марком вместе...».
Но «уговоры» сердцу помогали мало.
Оно стучало, выговаривая имя:
«Три-стан... Три-стан... Три-стан!..» И грудь лишь им! дышала...

Ах, как судьба жестоко поступила с ними!..

И наступил день королевской свадьбы пышной:
была Изольда ослепительно красива...
И, как задумал Марк, – так всё оно и вышло:
ай да племянник! Нет цены ему!.. Спасибо!..
Не отпускал Тристана Марк... Ах, что за пытка!
Сидеть с ним рядом, пить вино, желая счастья;
и заставлять себя в ответ сверкать улыбкой,
когда внутри всё разрывается на части!..
И быть так близко  от неё!.. Ах, что за муки!
...Его тянуло к ней, влекло неудержимо:
любимый рот... – изгиб бедра... – и эти руки...
Нет-нет, ему нельзя! так близко быть к любимой...
Они... – тайком лишь! – и смотрели друг на друга,
скользнув коротким взглядом... – или долгим: в спину...
Но посмотреть в глаза – им не хватало духу:
любовь по-прежнему влечёт неодолимо!..
Но всё-таки однажды, – так уж получилось, –
они всего лишь на секунду – мимоходом –
в лицо друг другу посмотрели... и смутились,
и опустили взгляд свой, вздрогнув от ожога!..

...Веселье свадьбы... Шум. Блеск. Тосты. Песни. Танцы...
Тристану тоже надо было «веселиться»:
есть-пить и петь, и танцевать, шутить-смеяться...
в то время, как... – ...и он, конечно же, напился…


При первой же возможности Тристан уехал:
дела, мол, заждались давно; долг призывает...
На сАмом деле... – гнал любовь он – без успеха...
И... появилась ...ревность?!... – Вот ведь, как бывает!


Глава  восьмая

С Изольдой – жизнь шла в Тинтагеле веселее.
Марк полюбил Изольду, – с ней не расставался:
весёлый нрав её – как солнце сердце греет...
Она умна, мила... Марк ею любовался.
Он щедро ей дарил колье, златые перстни;
он подарил ей белоснежную кобылу...
Короче, щедр был Марк – по-королевски!..

...Со временем Изольда Марка ...полюбила:
за доброту, за щедрость, за любовь, за нежность...
Она в нём видела внимательного друга;
старалась быть всегда супругою прилежной...
Так, день за днём – весна и лето... Всё – по кругу...
Марк даже чем-то ей напоминал Тристана:
она «выхватывала» это – подневольно.
Но ласки Марка... – нет, она не трепетала
от них: сердечко билось ровно... – и спокойно.

…Когда ж одна Изольда оставалась в спальне, –
то... сердце замирало в имени Тристана...
Печальным праздником цвели воспоминанья...
...Где он? с кем он: её единственный, желанный?..

…Вернувшись в Лоонойс, Тристан был рад порядку:
Руаль блестяще управлялся с королевством.
Конечно, кой-когда случались беспорядки, –
но... это – жизнь: ничто не вечно, как известно.
...Он думал, что любовь, – со временем, – простится
с ним, потихонечку сойдя «на нет» без «пищи».
Ведь «с глаз долой – из сердца вон»?.. – как говорится.
Перегорит  –  и превратится в ...пепелище.
Но время шло... Ничто совсем не изменялось:
другие женщины – не интересовали.
О ней  он думал... – и во снах она являлась,
и златом!.. локоны её во тьме блистали...
Не раз он порывался в Тинтагель вернуться,
но всякий раз себя удерживал:  куда ты?
И отвечал себе:  увидеть!..  –  прикоснуться...
(Любовь ли, ненависть... – всё требует оплаты).
Ещё и ревность шепоток пускала, скалясь:
«Изольда счастлива в объятьях страсти Марка!
Она тебя давно забыла!..» И сжималось
от боли сердце у Тристана: вдруг и правда?..

Но «время лечит»: притупляет. «Всё проходит».
Тристан со временем сумел себя заставить
о ней  не думать: ...он был в рыцарском походе,
затем вернулся в Каноэль: ...судить и править...


Глава  девятая

...Марк праздновал свой – сорок пятый – день рожденья.
Тристан приехал в Тинтагель, и... удивился:
он был – внутри – совсем спокоен... Ощущенье... –
он, кажется... со всем, что есть – вполне смирился.

Марк был Тристану рад: два-три мужских объятья –
и будто не было столь длительной разлуки!
«Ах, мой спаситель! Мой Тристан, «даритель счастья»!
Красив!.. Здоров. Влюблён?.. – иль это только слухи?..»
Тристан в ответ лишь улыбнулся... «Слухи, дядя...» –
«Тебе уж двадцать семь! Пора, пора влюбиться.
Жить – скучно без любви: любовь – души отрада!..
Ты не поверишь, как я счастлив, что женился!..»

...Изольда с ним общалась – внешне – как обычно…
И на мгновенье показалось, что – ...всё в прошлом:
вулкан остыл, уснул… Всё в норме – всё прилично.
И лишь... щемит там, где-то... в области подвздошной...

Так день... – два... – три... И снова чувства обострились,
заполыхали!.. Нет, им от любви – не скрыться!
Любовь смущала взоры их!.. – и приходилось
им прятать чувства от чужого любопытства...

…Гостей Марк принимал радушно и богато.
Семь дней гуляли: пели, пили, веселились:
пиры и зрелища, турниры и охота...
В конце концов от празднеств гости утомились
и, наконец, разъехались... Тристан остался:
Марк уговаривал его – не торопиться...
Поскольку же Тристан и сам не собирался
так быстро уезжать... – как тут не «согласиться»?..

…Однажды вечером Тристан взял арфу в руки
и стал наигрывать, перебирая струны...
И брали за душу чарующие звуки... –
Марк и Изольда слушали... И месяц юный
задумчиво смотрел с небес средь звёзд алмазных,
и ветерок шептал в листве деревьев сада;
плыл тонкий аромат цветов... В беседке Красной
всем было хорошо... «Вот и тебе бы надо
на арфе выучиться... Было бы чудесно, –
мечтательно сказал Марк. – Пусть Тристан научит.
Ты знаешь много всяких песенок прелестных...
Под арфу слушать их – во веки не наскучит!..»
В вечернем мраке не заметил Марк, как вспыхнул
румянец на щеках Изольды Златовласой!..
Тристан, – скрывая радость! – согласился тихо:
«Конечно, Марк, я научу...» – «Вот и прекрасно!..
Какой сегодня дивный, расчудесный вечер!
...Но – подошла пора приятных сновидений?..»

Так Марк, – не зная сам, – дал им возможность встречи
наедине, – не вызывая подозрений...

Марк видел красоту племянника Тристана:
высок, широкоплеч, силён и строен, ловок...
Ресниц крылатый взмах... – и вот слетает ...тайна:
и попадает чьё-то сердце вмиг в оковы!
Какой-то магнетизм в его улыбках, в речи...
...Нет, обаяние его – границ не знает.
Играть и петь умеет... – божьим даром мечен.
Но... – ревновать к нему? Нет, Марк – не позволяет
себе такого... Он давно обдумал это.
Тристан! привёз ему Изольду. Он там бился
с драконом, чуть там не погиб при всём при этом!
И всё лишь для того, чтоб... «дядя Марк женился»...
Конечно... – там, в Ирландии,   о н и   сдружились...
Нет, всё же – если бы – меж ними что-то было,
то Марк заметил бы... Уж от него б не скрылось:
ведь невозможно скрыть того, что сердцу мило...

...У Марка много королевских дел, но всё же
он заглянул к Изольде: как её успехи?
Тристан ей «ставил руку»... Да, Изольда – сможет...
Но вот сейчас она – ...пока что «неумеха»...

...Уроки музыки – шли – ...в напряженьи духа:
при обоюдно-внутреннем контроле строгом:
ведь как доступно вдруг шепнуть «люблю!..» на ухо, –
и... страсть захватит и снесёт! запреты долга.
Но допустить такое – сделать больно Марку
и сквозь вину измен – скрывать своё смущенье...
Нет,  это... – это непорядочно и гадко:
толкнуть себя во власть супружеской измены!..


Глава  десятая

Внезапно Марк уехал по делам надолго...

И в первую же ночь Тристан пришёл к Изольде:
«...Я больше не могу Любовь тиранить Долгом...
О, как грустна моя любовь к тебе, Изольда!..»
...Вздохнув, он продолжал: «Устал!.. с собой бороться.
С разлукой. С бесконечностью своих запретов.
Измучился  вконец... – мне без тебя нет солнца...
Ты – мысленно – со мной  ...всегда... Что делать с этим?!.»
В ответ Изольда выдохнула: «Да, любимый!..
И я вся в мыслях о тебе, мой храбрый рыцарь!
Что  жизнь мне без тебя?.. – твержу твоё лишь! имя...
...Боюсь во сне – нечаянно – проговориться!..»

...В порыве две души слились в одно объятье,
мгновенно позабыв про всех и всё! – на свете:
всегда-желанное слиянье – вот что счастье!..
О, как сладки, как долгожданны ласки эти...

Любовь!.. – вся страсть сердец, скопившаяся тайно,
и – исступлённая! – власть жажды обладанья...
О, как всё хлынуло, с цепи сорвавшись явно, –
и унесло в водовороте ликованья!..

Свершилось то – ...чего они всегда боялись.
(Но Марк, конечно! знать о том – ...совсем не должен!)
...Они – любили. И друг другом – наслаждались!..
И – упивались! чувством, хлынувшим наружу...

Любовь брала своё: по праву Царской Власти:
в гармонии единства душ, тел, духа, мысли!
С печальным торжеством лишь временного счастья... –
пусть  временного, но – свершившегося в жизни...

Что есть любовь? Кто испытал её – тот знает.
Но... передать словами?.. – не под силу смертным.
...Как часто безответною она бывает!.. –
и человек тогда несчастен… Беспросветно.
Когда ж любовь дана двоим по воле Бога,
то связь сердец – не уничтожить. ...Вот Вам – слово:
Он  и  Она  –  о д н о!  Слияние в два слога.
Они – единое,  и каждый – часть другого.

...Бренгена верная их тайну – охраняла:
никто не мог войти к Изольде, – кроме Марка...
Нет, далеко не всех Бренгена допускала
в покои госпожи своей – как страж порядка...

Но герцог Андрэт ...заприметил перемены:
сквозила близость – ...и в речах, и в поведеньи
супруги Марка и Тристана... «Непременно
нужны мне факты, а не просто подозренья...» –
подумал герцог Андрэт, пронизав Изольду
сверлящим глазом, обещающим напасти...

О, никогда ей не забыть усмешки злобной!.. –
и сердце сжалось от предчувствия несчастья...


...Настала ночь... – и в сладкий сон всё погрузилось...
Тристан пришёл к своей возлюбленной  ...украдкой.
Она ждала его... – и волосы струились
до пола, кое-где посверкивая златом...
«Тристан!.. – он нас подозревает, этот Андрэт!
Он подлый, низкий, – и меня он ненавидит!
Он так мечтает, что на трон в короне сядет,
что... вместо Марка – прямо так себя и видит!» –
«Да-а... – протянул Тристан в раздумье. – Вот опять же...
и я... наследник Марка! ...Мы – ему помеха.
Нам надо встречи прекратить. Не то расскажет
он Марку то, чего не знает – и... с успехом!..
Марк скоро возвратится... Если Андрэт  видит... –
то Марк... он тоже не без глаз. Что будем делать?
Марк не простит нас... Марк – спокойный только с виду...
Ему до нашей-то... любви... совсем нет дела!
Я не хочу, чтоб ты, мой ангел, пострадала...
Он никого не пощадит... – уж я-то знаю...
Не за себя боюсь...» Изольда лишь вздыхала:
«Да, мой единственный... Всё так... Я понимаю...» –
«Мы – не должны были – себе позволить  это…
Во всём виновен я». – «Нет, мы – не виноваты.
Любовь – сильнее нас: она! сняла запреты». –
«За счастье это – Марк потребует расплаты... –
вздохнул Тристан, – и будет прав: нам нет прощенья!
...Как жаль, что мы с тобою люди, а не птицы!..» –
«Я от любви не отрекусь ни на мгновенье!
За счастье это – я готова! расплатиться»...

И прекратил Тристан скакать с Изольдой рядом
в лугах зелёных, и речной долиной к морю...
Он занимался королевскими делами... –
но думал только об Изольде... – вот где горе...
И приходила мысль: во всём признаться дяде...
Покаяться... Но в чём? В любви?!. – куда уж хуже!
И... что потом? Пожалуй, пользы больше в яде:
безжалостнее – нет – «обманутого» мужа!..

...Наедине вдвоём – их больше не видали:      
ни на прогулках, ни в саду в беседке Красной...
Они старательно и грустно – ...отвыкали:
пришла... – пришла пора расстаться, это ясно...



Глава  одиннадцатая

Вернувшись в Тинтагель, Марк интересовался
делами королевства... Был весьма доволен.
Конечно же, Тристан вполне со всем справлялся.
Да, впрочем, Марк на этот счёт – всегда спокоен...

Обняв Изольду, Марк сказал: «О, наконец-то!
Мы снова вместе!.. Я соскучился, родная...
На свете лучше Тинтагеля – нет мне места!
...Но – что с тобою?.. Ты какая-то... другая...
Ты мне не рада?..» – «Что ты, Марк, конечно рада.
Мне просто нездоровится... О, не печалься!..
...Такое в первый раз...» – «Так, может, что-то надо?..» –
«Да: надобно ...прилечь: покой – ...вот мне лекарство...»
В действительности же – она была здорова.
Но вся она – принадлежала лишь Тристану.
И с Марком не смогла промолвить даже слова
любви и радости... Всё было бы – обманом.

По случаю приезда Марка был устроен
для приглашённых – пир с богатым угощеньем...
Тристан – почётным местом справа удостоен,
Изольда – слева... К Марку все – с большим почтеньем.
Вино французское лилось в златые кубки,
блистали перстни на руках баронов знатных...
Звучала музыка... Смеялись чьей-то шутке...
...Летело время: незаметно и приятно...

...В разгар веселья герцог Андрэт наклонился
над ухом Марка со спины, – и со значеньем
ему сказал: «Король!.. Хочу Вам доложиться.
Точнее, поделиться... Есть кой-в чём... сомненья...»
Но Марк, смеясь в ответ, наполнил кубок зельем
и Андрэту сказал: «...Здесь надо пить и кушать!
На трезвый ум!.. поделишься своим «сомненьем».
Сейчас я – не настроен ни вникать, ни слушать!..»
И... Андрэт вынужден был выпить этот кубок... –
и удалиться, на ногах держась нетвёрдо...
А Марк подумал: «Снова сплетни, пересуды...
Всё чушь да глупость... Но зато – с апломбом... Гордо!»

...И смерила Изольда королевским взглядом, –
холодным и презрительным, и леденящим! –
ей ненавистного придворного, как... гада:
да он и есть гад: мерзкий, подлый и скользящий!..

Тристан с Изольдой... – всё же – ...были виноваты
пред Марком:  по законам рыцарей английских...
Нет, не заслуживал Марк вот такой «оплаты»
своей любви: двойной изменой самых близких!..
И, чувствуя вину, они себя корили
при мысли: чтО вдруг Марк об их любви узнает?..
Они ведь Марка оба искренне любили!..
И Марк! любил их, доверял... – и доверяет.
Давно решил Тристан уехать... Знал, что – надо.
Но всё откладывал... – с недели на неделю...
Не мог уехать от возлюбленного взгляда...
Изольда!.. Без неё... – как дальше жить? Что делать?..

И всё же день отъезда в Каноэль – назначен.
Изольда грусть-печаль скрывала, как умела...       
Она и вправду разболелась: сердце – плачет!..
И там, в груди... – она и жить-то... не хотела...

...Спустя два дня явился к Марку герцог Андрэт
и вкрадчиво сказал: «Тут вот... дела какие...
Мне... неприятно говорить... – но всё же ...надо
открыть глаза Вам, мой король... Мы ж – не чужие?..
...Тристан с Изольдой состоят в любовной связи:
в их поведении проскальзывает ...близость...»
Марк оборвал его: «Я – не любитель! – грязи!..»
И процедил, поморщившись: «...Какая низость:
подозревать супругу короля в измене!..
Я – никогда – такому бреду – не поверю.
И… с кем? – с Тристаном!.. Андрэт, Вы в своём уме ли!?.
Подите прочь!..» – и указал ему на двери.

...Подслушивать, подсматривать, – во всё вникая;
домысливать, придумывать и приукрасить –
вот сущность Андрэта: он масла подливает
в огонь – всегда успешно... Андрэт – Марку  ясен.
Но Марк и сам в жене заметил перемены.
Нет-нет!.. – как будто ничего не изменилось.
Но всё ж он чувствовал... какую-то... подмену:
и что-то новое в глазах её светилось!..
Король Марк – Андрэту, конечно! не поверил.
Но Марк-супруг... – был уязвлён словами в сердце:
о, ревность: чёрная змея!.. О ярость зверя!..
...Да-а-а... Он великий интриган, – зловредный герцог!..

...Задумавшись, Марк шёл по коридорам замка...
Башмак его блистал серебряною пряжкой,
и королевский воротник белел пикантно... –
...стук каблуков глушил овечий ворс дорожки...
"...любимый мой..." – услышал Марк. ...Иль показалось?.. –
"...желанный!.." – донеслось из неприкрытой двери.
Марк встал, как вкопанный:  Изольда!.. Оборвалось
внутри всё разом!.. Он – ...ушам своим не верил. –
«...Ничто не разорвёт – сердец связь!.. – ...в целом мире!..
...Моя любовь – моя печаль... – ты!..  – где б я ни был...»
...Сквозняк услужливо дверь распахнул пошире, –
и Марк теперь не только слышал, но и... видел.
...Они стояли, – обнявшИсь, – в большой печали,
сливаясь тесно в неразрывное единство,
и с обречённой безысходностью молчали...
Они – прощались. И, не зная, что Марк близко,
Тристан вздохнул: «...Смотри, как всё это... ужасно:
мы – очень! – любим Марка!.. Марк – нас тоже любит.
Но – никогда!.. – он не поймёт нас... Это ясно.
Хоть мы... виновны без вины, – он нас осудит...
Прощай, любимая, не плачь: ты – Королева!..
...А мы – ...не в силах! превозмочь любви влеченье...
Разлука – участь наша... Что же здесь поделать!..
Любви – златые – зёрна... – ...через отреченье...»

Услышав это, Марк тихонько удалился…

И он не знал, как поступить, как быть с «вот этим»?..
Раздуть скандал?.. – чтоб Андрэт всласть повеселился,
смеясь  над  ...Королём?!.  Нет! ...Ни за что на свете.
...Внутри у Марка лихорадило, – ...кипело!
Он мог, ворвавшись, оторвать их друг от друга!
И – обличить в измене их!.. Но... вот в чём дело:
Марк  ...потерял бы – и Тристана, и супругу...
Нет. Пусть Тристан уедет просто: без скандала.
Жизнь возвратится в устоявшееся русло, –
и время всё... – всё по местам своим расставит...
Да.  ...Это – мудро. Благородно. Но... – как грустно!

...Тристан – уехал. ...Марк прощался с ним обычно:
ничем не выдал он, что знает  всё! – Тристану:
обнял по-родственному,  дружески-привычно
и... подарил – Христа распятье: ...на прощанье...
Тристан, держа в руках Распятье золотое,
взглянул на Марка и подумал: «Дядя – ...знает.
...Теперь – нам больно всем троим...» – «Ну, Бог с тобою.
Увидимся ль ещё?..» – «Не знаю, Марк, ...не знаю...»

...Атласно-голубое кружевное платье –
маячило в окне: ...Изольда – не спустилась:
«Прощай, возлюбленный!.. Прощай навеки счастье!..» –
...и слёзы горькие по двум щекам струились...


Эпилог

...Прошло двенадцать долгих лет... И в Тинтагеле
вдруг появился всадник с вестью о Тристане:
«...Тристан – смертельно ранен, не встаёт с постели... –
он просит, чтоб Изольда осмотрела раны...»
И Марк с Изольдой поспешили к Каноэлю,
везя волшебный эликсир с собой и травы...

В висках стучало у Изольды: «...не успею...
Спаси его!.. Спаси Тристана, Боже правый!..»

...Он – умирал... Нет!.. – ничего она – не может!..
Взгляд глаз любимых угасал... – ...шепнули губы:
«И-золь-да... Ангел мой... – ты вновь со мной, о Боже!..
...Вот и свели нас в день печали – наши судьбы!..»

Она склонилась, – и к губам его приникла...
Целуя блеклые безжизненные губы,
она, прощаясь, с ним сливалась вновь!.. Молитва, –
молитва двух сердец! – летела прямо к Богу...

...Изольда умерла вслед за Тристаном сразу:
стук вечно-любящего сердца – прекратился...

...Марк... – он её не упрекнул ни в чём ни разу...
Он понял – всё... Любовь... – кто Ей не подчинился?!.

Тристану изготовлен был – гроб из берилла;
из халцедона – гроб был сделан для Изольды...
Недалеко их друг от друга схоронили, –
и возвели меж их могилами часовню.
А на могилах посадили им – ...терновник:
благоухающий, цветущий!.. – и колючий.
И ветви, вытянувшись, оплели часовню –
и меж собой ...переплелись… Да. Редкий случай...


PS!

Любовь Тристана и Изольды – помнят люди.
О нет, Она – не умерла с телами вместе.
Она и в Божеских чертогах с ними будет, –
страданьем заплатив сполна всё Долгу чести...
Любовь – не побороть. Она – всегда сильнее.
Она владеет сердцем, в нём царя всевластно:
Любовь есть Бог!.. Она всегда, дерзая, – смеет.
Любовь есть Тайна... Даже грусть Её – прекрасна...


05.05. – 09.07.2012