Иуда

В далёком месяце, ещё в Небытии,
Ждала я очередь свою на воплощенье.
Запоминала русских слов значенья,
Сюжеты жизни, перипетии.

Висит на кресте душа обомлевшая,
Некрещеная и нездешняя.

«Должно быть мир, - считала я, - прекрасен
И соткан нитями из вымысла и чуда.»
Со мною рядом там стоял Иуда,
Терзал зачатки бороды зачатком пальцев.

Забрела туда, куда конь не ступал,
Куда сам царь Кощей древний клад не клал.

Мне было жаль его, как жаль ребёнка
Детдомовского, севшего в тюрьму
За страсть к деньгам, оружию, вину,
Убившего соседа за дублёнку.

Привела с собой изо всех углов
Мытарей, блудниц, пьяных мужиков.

И мне хотелось дать ему печенье,
Ведь мир стал падшим не тогда,
Когда Иуда целовал Христа,
А много раньше, до его рожденья.

Покормила всех, кто хотел прийти,
Всех, попавшихся на её пути.

Хотелось также тут же убежать,
Крича: «Вот тот, кто совершит злодейство!»
Но покидать не смела места,
Осталась ждать рожденья и дрожать.

Отплатили ей полевым венком,
Угостили затрещиной и пинком.

А потом настал Свет и проникла боль
Под оболочку клетки и повсюду.
Тут поняла, что я и есть – Иуда,
И мне не вымолить проступок свой.

На кресте висит, словно пугало,
Порыв ветра сорвал венец луговой.

Рожденье кончилось, жду очередь на смерть,
Иуда превратился в персонаж из книги
(Из Самой Главной), но мои вериги
Стыда висят на мне и впредь.

Как в Эдем ушла – не заметила.
Души всех, кого знала, Там встретила.