Проблема языка

     Работу за компьютером внезапно прервали какие-то хлопающие звуки с улицы. Выглянул в окно. Рядом с тротуаром, вскрытым несколько дней назад длинной узкой траншеей, разгружали грузовик. Двое худощавых ребят с явно среднеазиатским загаром на газон, ухоженный жильцами моего дома, на сделанные нашими руками посадки кустов и деревьев сбрасывали чёрные пластиковые трубы, предназначенные для прокладки кабелей.
     Спустился и, показав своё журналистское удостоверение, поинтересовался, почему они не считают необходимым работать бережно и аккуратно? Нет, они не решились на открытый конфликт. Но в их глазах читались явные ненависть и злоба, особенно усилившиеся, когда я попросил прекратить сбрасывать трубы на газон, а уже сброшенные – убрать на тротуар. Что-то пробормотав на своём языке, они сложили трубы на асфальт. И ушли.
Поэтому социологический опрос не состоялся. Вопрос остался: почему нас ненавидят?
Ведь прекрасно видели, куда бросают. Не могли не увидеть сломанного упавшей трубой почти до основания кустика барбариса…
     Какую злобу они вымещают? На что?
     Как пояснил знакомый сотрудник полиции, среднеазиаты редко нападают вдвоём на одного. Им нужен четырёх-пятикратный перевес. К которому мы и движемся.
     Такой вот прогресс по-русски.
     Проблема в другом. Не будет ли один всегда виноват перед пятью?
     И на каком языке мне опросить наших мужиков, загнавших на соседний газон баровую установку?

Г. Л. ГЕНЦЛЕР
5 июля 2012 года