Он всем чужой...

Он всем чужой. Ни имени, ни флага.
Страной отвергнут и семьей забыт.
А из друзей – лишь тощая дворняга,
Что вместе с ним ночами  в парке спит.

Делил он с ней дешевые сосиски,
Добытые на рынке от щедрот
Хозяйских, где порой коньяк и виски,
И лакомства грузил за бутерброд.

Рассказывал он ей о давнем прошлом: 
О днях надежд и беспросветной тьмы,
Когда внезапно, подленько и пошло
Отведал и тюрьмы он и сумы.

А ведь хотел – не много и не мало –
Наполнить высшим смыслом эту жизнь…
И, кажется, собака понимала,
Скуля в ответ тихонько: мол, держись.

Держался он. Да нынче накатило.
«Прости, подружка, нет у нас еды.
Зато веревка есть с кусочком мыла.
Не избежать, похоже, мне беды.»

Ушла собака. Вот, и ею брошен!
Взгляд заскользил по веткам на  дубах.
И вдруг вернулась – ах, ты пес хороший! –
С добытой где-то косточкой в зубах.

К его ногам находку положила.
Наверно, жалкий у него видок!
Нет, нужно на бритье потратить мыло,
Веревку применив как поводок.