Со скипетром спешил Борис к короне

В жертву бурям величие, власть и кормило предал,
В тесной келье он  твердой рукою царство держал!
Духовники, чиновники много народа собрались,
О пострижении царицы в инокини убеждались.

Дьяк Щелкалов следствие безначалия представил,
Целовать крест на имя царской  думы заставил!
Криком прервали Щелкаловскую речь:
- Кроме царя никто не может сберечь!

Да здравствует Борис Федорович! - Восклицали,
- Да здравствует, брат! -  Единодушно кричали.
В монастырь всем собором пошли,
Патриарха Иова быстро нашли.

- Открой к Христу-Спасителю врата,
Благослови на царство брата!
Отри  русскую скорбь благородную,
Исполни Божью волю и народную!

Восстанови державу, уйми страдание,
Утешь в народе душевное колебание!
Плакали все духовные лица,
И плакала с ними царица!

Осиротела русская, державная  корона,
- Стань наследником, царского трона!
Указал Иов на успехи и мудрость в деле,
Силу разума,  бодрость в духе и теле.

Так свершилось желание властолюбца,
Завершилось коварство душегубца.
- Рожденный  верноподданным о державе не мечтает,
Освященный скипетр знатным людям уступает.

В России много князей и бояр знатных,
Их ждет много дел достойных, приятных.
Буду ревностней прежнего радеть о славе,
Российской христианской державе!

На речь заблаговременно сочиненную,
Патриарх выдал речь умудренную.
В лишней скромности Годунова обвинил,
Неповиновение Божьей воли вменил.

- Всевышний искони готовил тебе и роду
На веки веков хранить Владимирову  природу!
Напомнил царей простых,
От имени всех святых.

- Из ничтожества на престол восходили,
В добродетели и твердости служили!
Годунов от короны отрекался,
А в Москве  собор собирался.

Годунов ждал, что вся Россия просить будет,
Съехались из многих областей разные люди.
Разослали ревностных слуг,
Для утверждения его заслуг!

Государственная дума всем управляла,
Советуясь с патриархом, указы писала.
Воеводы Смоленска и Пскова не повиновались,
Никакие думские законы ими не признавались!

О приближении хана распускали слухи,
Без царя-защитника опускали руки!
Семнадцатого февраля открылся собор,
Духовенство и синклита повели спор!

Такого во время Рюрика не бывало,
Будущее державы  всех волновало!
Казалось, что все желали одного,
Как сироты, искали отца своего!

Бурное море страстей,
Уйма разных новостей!
В смеси чинов и званий,
Единомыслие признаний.

Граждане на дворян смотрели,
Дворяне на вельмож зрели!
На патриарха смотрели вельможи,
- Кто этот узел развязать может?

Ирина царствовать не хочет,
О благословении брата не хлопочет!
Годунов принять венец не желает,
Без царя Россия тоскует, страдает!

Святители, архимандриты, все чины града,
Дайте совет, кому государем быть надо?
Мимо Бориса искать не должны,
России самодержцы нужны!

Наш совет и желание то же,
Поступить по иному не можем!
Другому властителю не быть,
Будем Борису челом бить!

Имя Бориса громко произносилось,
Усердие в восторг превратилось.
- Никто спорить о короне не в праве,
Быть Борису царем в русской державе!

Восстановив тишину, в честь Годунова,
Духовенство рассказывало снова:
- С детства Ирина и брат знаменитый
Возрастали в царской семье именитой.

Питались от стола царя, Иоанна,
Царь воплотил решение плана:
Сына Федора на Ирине женил,
Борис неотступно при дворе ходил.

Навык государственной мудрости имел,
Царские требования выполнять умел.
Иоанн относился к нему любя,
Страдал, как за сына, как за себя.

Бориса сыном называл,
В нем раба не признавал.
Борис незабвенно служил,
Царь сердце свое обнажил!

Ценил Бориса высоко,
Берег, как зеницу ока!
Неусыпно помогал, как мог,
Юного Федора тоже берег.

Борис Литву, хана и шведов смирил,
Множество данников он покорил!
Тишину внутри России соблюдал,
Народу и войску милость дал!

Приводили разные примеры,
В похвале теряли чувство меры!
Вновь приветствия кричали,
Похвалою отмечали!

И не было больше спору,
Патриарх воззвал к собору:
- Да смирит Всевышний нас,
Глас народа – Божий глас!

Люди томились, ждали усердно конец,
Смягчился правитель и принял венец!
Взывали слезами, усердно просили,
Избрали царем не Москвой, а Россией!

Борис непреклонен в решении,
Внимал торжество в сокрушении,
Искусителям велел возвратиться,
Искали новое средство добиться.

В церквях молебен с обрядами пели,
Долгие уговоры святители терпели.
При звуке колоколов подвиглась столица,
Вышли из кремля с пением духовные лица!

Патриарх и владыка иконы несли,
Знамена отечества за клиром шли.
Двор, воинство, приказы шагали,
Толпа черни к монастырю бежали.

Образ Богоматери патриарху несли навстречу,
За образом шел Годунов, опустив низко  плечи.
Пал ниц перед иконою святой,
- О, Божья мать! Под сенью укрой!

С видом укоризны к Иову обратился:
- Ты, Богу дашь ответ! Иов смутился.
- Не ведай себя печалью, провидению верь,
Подвиг свершила Богоматерь, сам проверь!

Обширное девичье поле
Не вмещало народа боле!
Восторгу не было границ,
Многие  люди упали ниц!

Восторженные  лица
Ждали отца Бориса!
Матери на земле детей оставили,
Молились и царя Бориса славили!

Искренность притворство побеждала,
Даже лицемеров возбуждала!
Патриарх рыдал, проклиная царицу,
Именем Христа Спасителю молился.

Просил дать России царя, ее великого брата,
Слово милости и слезы в глазах – расплата!
- На царство единородного брата берите,
Желание и счастье державы берегите!

Благословляю и Отцу небесному передаю,
Богоматери и тебе, патриарх,  отдаю,
И вам, бояре, и вам, святители!
Пали к ногам царицы просители.

Борис стоял смиренно,
И слушал вдохновенно.
Видом показывал нехотение,
Испытывал людское терпение.

Тягостного бремени устрашался,
О слабых раменах сокрушался.
Смотрел на сестру с сожалением,
Стоял с укоризной,  смирением.

- Не предай в жертву трону,
Не полагай на главу корону!
Ангельское лицо обожаю,
Жить при тебе желаю!

Царица в решительности стояла,
На сказанном слове настояла!
- Святая воля Господа будь,
Наставь на праведный путь!

- По воле народа, повинуюсь тебе,
Будь советчиком в моей судьбе!
Святители и вельможи к его ногам пали,
Осенив крестом, о царе народу вещали.

Чувство желанное сложно,
Изобразить невозможно!
Клики радости, тревога,
Плакали и славили Бога!

Иов многолетие возгласил,
Бориса к власти воскресил!
Державную власть создал руками своими,
Прибавилось только лишь царское имя!

Властвовать счастливо Борису, свыше дано,
Небесная казнь грозила преступнику давно!
Духовенство, синклит и думские  чины,
Дав  самодержца, на похвалу обречены.

Упоенные радостью, государевы лица
Под звук колоколов въехали в столицу,
С гостями Московскими, с хлебом,
С золотым блеском под небом!

Запрудили царские дворы
Жемчуг и другие дары!
В храме Успения блаженство,
Ждали царя Иов и духовенство.

Благословили на царство Бориса,
Пели многолетие царю и царице!
- Боже, ты не презрел наше моление,
Даровал нам царя, оказал сожаление!

Денно и нощно слезами просили
Дать царя и заступника России!
Борис благодарил виновников главных,
Иоанна и Федора, правителей славных!

Пал ниц над гробами, над прахами молился,
Славными венценосцами России гордился!
Долго беседовал наедине с Иовом,
Обмолвился сокровенным словом:

- Возвращаюсь в монастырь снова,
До светлого воскресения Христова.
Не могу оставить Ирину в скоби,
Удрученную печалью скорбной,

Дума будет принимать решения,
С моего ведома,  и разрешения.
Толпилось много людей служивых и простых,
Возле иконы Девы Марии и гроба святых.

С усердием крест целовали,
И лятву верности давали!
О заговорах доносить решили,
Чтоб люди впредь не грешили!

- Славу России в руках держать,
В чужие земли не бежать,
В делах быть скромным,
Преданным и ровным!

С иноземцами – гордым,
В тайных делах твердым,
В тяжбах душой не кривить,
Честно России служить!

Думать о родине день и ночь,
Корыстолюбие отбросить прочь!
Известительные грамоты отправили,
Дабы князья при новом царе правили!

Приказали читать грамоты всенародно,
Три дня звонить в колокола благородно,
О царице – инокине молиться,
И к новой жизни стремиться!

О державном брате читать, о семействе его,
О боярах, о воинстве, не забыть никого!
Патриарх собрал собор,
Уставил такой  уговор:

О возложении царского венца Бога просить,
Воцарение Бориса, праздником огласить!
Не уклоняться  ни от какой службы,
Исполнять указы и  жить в дружбе!

Не требовать свыше достоинства заслуг,
Чтоб  не опечалиться неведением вдруг!
Избегать всякой причины,
Доводить царя до кручины!

Все члены думы были согласны,
Ответствовали единогласно:
- За царя  души и головы положим,
За царицу и царских детей – тоже!

Первых грамотеев в России
Хартию написать просили.
С отменною ревностью Борис занимался,
Работал в Москве, в монастырь удалялся.

Для сна и трапезы редко уходил,
Успокоение в жизни не находил!
В совете с боярами был половину,
Потом утешал, скорбящую Ирину!

Сраженная кончиною супруга,
Только в брате снискала друга.
Очевидно, угасая и нося смерть в груди,
Терзалась и  ничего не видела впереди!

Святители долго убеждали царя,
Что в монастыре пребывает зря!
- С супругою и детьми пора переселяться,
В кремлевских палатах утверждаться!

Явить себя народу на троне,
В государевой короне!
- Со злосчастною сестрою не могу разлучиться,
От этого недуга мне следует излечиться!

Уверял, что царем не желает быть,
Продолжал лицемерию служить!
Ирина просила вторично:
- Россией управляй лично!

Не в кельи, а на престоле,
Правь по Божьей воле!
Семья Бориса вернулась в родные места,
Весь народ собрался у каменного моста.

Перед иконами преклонялся,
В ноги царю поклонялся,
Царице, искренней простотою,
И детям, ангелами красотою:

- Вы, наши государи, мы, поддонные ваши,
Да будут радостью наполнены  дни наши!
Чиновников и граждан Борис ласкал,
К царскому столу всех подпускал!

С семейством в храм Успения шел,
Теснимый толпою, радость нашел!
В третий раз на царство благословили,
В третий раз церкви Кремля обходили!

Всех восхищал прелестный миг,
Раздавался радостный крик!
Под  величественною сенью
Царь за руку держал Ксению!

Другою рукою держал наследника своего,
В сей миг,  счастливее не было никого!
Долгожданный час наступил,
Он в палаты царские вступил!

И откровенно говоря,
Народ обедал у царя!
Были и те, кого не звали,
Числа гостям не знали!

В палатах Ирины царь поселился,
Убранству восхищался и дивился!
Царствовал пока без короны,
Хитрым умом сидел на троне!

Помазанником Божьим не назывался,
Церковным действием не утверждался!
Вместо скипетра взял меч в десницу,
Доказывал, что бережет столицу!

- Безопасность дороже короны
И державного царского трона!
Миролюбие скоро кончалось,
Ополчением царство началось!

Разослал по стране воевод,
Избавлять народ от невзгод!
На Оке устроил судовую рать,
Чтобы неприятеля брать!

Полумиллионное войско в поле,
Такого не видывали дотоле!
Несказанное утверждение
- Стройное движение!

Воеводы спрашивали, где им быть?
Нет местничества, надо служить!
Предписывали службу без мест,
Слух о том разносился  окрест.

Лучшие доспехи, лучшие кони, к удивлению,
Ревность способствовала повиновению!
Царь не знал в роскоши меры,
Изъявлял благие примеры!

10 тысяч воинов обольщал,
На серебре всех угощал!
Шесть недель шло угощение,
Неприятель принес утешение.

Не было тишине конца
На берегах Донца!
Конского топота не слышно,
Стражи и пыли не видно!

Может, притворство вернули,
Ложные слухи царя обманули?
Чтобы царем Москвы воинство явить,
Любовь к самодержцу надо заявить!

В годину опасности шлем венцу предпочел,
Блеск воцарения хитростью превзошел!
Воцарение силы сокрушительное,
Торжество едва ли сомнительное?

Вместо тучи врагов, мирные послы явились,
Елецкие воеводы к царю Борису заявились!
Он наградил вестника  деньгами и чином,
Безмерное ополчение оказалось кручиной!

Помыслы о величии всегда прекрасны,
Великое иждивение и труд напрасны!
Уверяли, что хана ужасом поразили,
Наползающую грозу отразили!

Царь без особых натужных слов,
Ужаснул числом войска послов!
Многолюдные дружины, блеск мечей,
Красиво одетые всадники, звуки речей!

В засеках слышны оклики, пальба,
Насторожился слух ханского раба.
В семи верстах от шатров остановились,
Множеством царской рати удивились!

Лишь первые лучи солнца осветили,
Сто пушек громом заговорили!
Татары шли к царю без охоты,
Сквозь ряды конницы и пехоты.

Восторгаться время  настало,
В царском шатре все блистало!
Златой шлем, вместо короны,
Гордый взгляд, вместо трона!

Алтей-Мурза безмолвствовал долго,
От удивления забыл о долге!
Наконец, промолвил о братстве уз:
- Казы-Гирей желает вечный союз!

Орда готова врагов Москвы разить,
Надо Федоров договор возобновить!
Послов угостили,
Назад отпустили.

Своих послов к хану направили,
Утверждать договор отправили.
В день Петра и Павла царь простился,
Дав богатый обед, в Москву торопился.

Яства, вина и мед обозами развозили,
Бархатной парчой воинов одарили!
- Надеюсь на верность воинства своего,
Люблю, соблюдаю, буду хранить его!

Царя благословляли долго и много,
Провожали по московской дороге.
Встречали царя торжеством,
Гордились, как божеством!

- Видим славу твою во многом,
Ты, возлюбленный Богом!
Радуйся, веселись с нами,
Христианскими сынами!

Ты совершил подвиг беспримерный,
Так приветствовал патриарх верный.
- Жизнь и достояние людей целы,
Держи лютого врага на прицеле!

У нашего государя-кумира
На коленях просили мира!
Ты не скрыл, но умножил талант свой,
О Господе здравствуй, и за народ стой!

От радости клянемся,
Плачем и смеемся!
Царь Борис спешил в храм Успения,
Являл чувствительность и смирение.

Ликовали народные умы,
Украшали каждые домы!
В день почести, для сердца лестной,
Отложил венчание до даты известной.

До первого сентября отложил,
Народ в ожидании жил!
Избиратель читал на собрании
Грамоту, написанную заранее.

- Всем ослушникам царской воли
Месть и казнь, унижение доли!
Раскольники, и все мятежные умы
Лишатся сана, обретут мрак тьмы!

Забудут о том человеке,
Память погибнет навеки!
Борис и сын Федор грамоту утвердили,
Подписали и печатями скрепили!

Святители, архимандриты, старцы чиновные
Бояре, окольничие, люди и дьяки церковные
Дворяне, стряпчие, выборные из городов,
Всего численностью около пятисот голов,

В царскую сокровищницу положили,
К уставам венценосцев приложили!
Долгожданный, православный обряд начался,
Борис торжественнее царя Федора венчался!

Из рук патриарха утварь Мономаха принял,
Христианский народ в безмолвии сиял!
Царь громогласно воззвал,
Великого патриарха звал:

- Отче, великий патриарх Иов,
В смятении не нахожу слов,
Вынашиваю в своем уме,
Господь свидетель мне!

В царстве бедного и сирого не будет,
Христианский народ беды забудет!
Удивлю и изумлю всю природу,
Последнюю рубаху отдам народу!

Слышались благодарность, умиление,
Славословили монарха в смирении!
Царь тронут знаками любви,
- Боже, разум к добру призови!

Произнес и другой важный обет,
Щадить кровь преступников от бед!
Чтобы слезы от них не лить,
В сибирские пустыни удалить!

От сладких слов, но не от дел,
Воображением людей завладел!
Со скипетром спешил Борис к короне,
Занять место варяжских князей на троне!

Щедрыми милостями украсил лико,
Чтобы отпраздновать день великий!
В тысяча пятьсот девяносто девятый год
Освободил святителей от тягостных забот!

Уволил от податей казенных,
От наместников искушенных!
В зависимости от патриаршего суда,
Борис оставил  душегубство тогда!

Со времени Василия Шуйского досталось,
Государственное право неизменно осталось!
Особенно мелкому дворянству не везло,
Укрепление землепашцев приносило зло!
 
Из-за беглецов жаловались друг на друга,
Судились в стенах порочного круга!
В укрывательстве подозревались,
После разборки в суде разорялись!

Зло было столько велико,  царь озабочен,
Объявил закон временным, ибо он порочен!
Разрешил переход в указанный срок,
Извлекая прежний негативный урок!

Московский удел, как прежде оставил,
Ибо он никаких хлопот не доставил!
Учителя христианства веру побуждали,
Нравственные люди закон осуждали!

Страсть к крепким напиткам искоренял,
Невежественные проступки возбранял!
Для обуздания невоздержанных,  пошлину налагали,
Варение пива и меда также пошлиной облагали!

Все это царские доходы умножало,
Преображало общество и унижало!
В питейных домах продавалось хлебное вино,
Менее вредным для здоровья являлось оно.

Частники крепкими напитками торговали,
Распространению пьянства помогали!
Вольную продажу Борис запретил,
Честными трудами жить убедил:

- Корчемники спрячутся скоро,
Я скорее помилую вора!
Хлебопашеством займитесь,
От постыдных дел уймитесь!

Воздержать от вредной страсти не мог,
Истребляя питейные дома, изнемог!
Эти дома за высокую цену скупались,
В деньгах безвольных людей купались!

Превзошел всех венценосцев в старании
Царь пытался  воплощать образование!
Европейским наукам учить пытался,
Университеты завести намеревался.

Искать профессоров хватило мочи,
Крамера в Германию уполномочил.
Ревностные друзья просвещения
Подсказывали тропу обучения!

Помогала чужеземная природа
Занять умы несметного народа!
Следуя наукам благородным,
Шли путем свободным.

Оказались покоримы:
Европе, Греции и Риму!
Духовенство сильно возражало,
Церковным языком утверждало:

- Труды станут напрасны,
Разные языки опасны!
Католикам и лютеранам не вверяйте учение,
Напрасно  страстное царское влечение!

Толкование церкви Борис признал,
18 бояр учиться языкам  послал!
Царь умом великую истину понял,
Народное образование сохранял!

Европейцы в оном превосходили,
В Москву учиться приходили!
Истину в образовании понимали,
Художников, лекарей принимали!

Они в русской державе жили,
Наравне с князьями служили!
35 литовских дворян из отечества изгнали,
С отменным радушием их в Москве приняли!

Будучи худо одеты,  не смели идти во дворец,
- Хочу видеть людей, а не платье, наконец!
Борис уверял, что вместо отца будет,
Достойное жалование добудет!

Каждому поместье даст,
Всем  зов души воздаст!
Благородные литовские лица
Поклялись умереть за Бориса!

В немецкую дружину вступили,
Ревностно государю служили!
Благосклонный  к людям ума, образования,
Разговаривал с ними о вере, о призвании.

В награду Борис за себя молиться просил,
Возобновление лютеранской церкви огласил.
Пастор Бер русские обряды наблюдал,
Восторгался, как царь Борис соблюдал!

К славословию изъявлял влечение,
Слушал тихо христианское учение.
Немцы московские слезы лили,
Царя - заступника хвалили!

По латыни похвалу сочиняли,
И по Европе распространяли!
О чистоте нравов сказать успели,
И мудрость закона воспели!

- Ревностный наблюдатель уставов церковных,
Враг суетных забав, помышлений греховных,
К сыну нежный родитель,
К подданным повелитель!

В семейной жизни супруг,
Таков обязанностей круг!
Искусный политик, страстный отец,
Слияние добра и зла, наконец!

Горький плод беззакония вкусил,
В беспомощности себя искусил!
Предтечи внутреннего беспокойства,
Признаки душевного расстройства!

Неусыпной хитростью, злодейством
Царь Борис  постоянно действовал!
Из ничтожности рабской
Достиг короны царской!

Душа алкала величия,
От подданных отличия!
Лучшим временем первые два года казались,
На высшей ступени могущества оказались!

Достиг натужными усилиями
Безопасности своими силами!
Внешние обстоятельства благоволили,
За мудрое правление  благодарили!

- Вынашиваю в своем уме,
Господь свидетель мне!
В царстве бедного и сирого не будет,
Христианский народ беды забудет!

Удивлю и изумлю всю природу,
Последнюю рубаху отдам народу!
Слышались благодарность, умиление,
Славословили монарха в смирении!

Царь тронут знаками любви,
- Боже, разум к добру призови!
Произнес и другой важный обет,
Щадить кровь преступников от бед!

Чтобы слезы от них не лить,
В сибирские пустыни удалить!
От сладких слов, но не от дел,
Воображением людей завладел!

Со скипетром спешил Борис к короне,
Занять место варяжских князей на троне!
Щедрыми милостями украсил лико,
Чтобы отпраздновать день великий!

В тысяча пятьсот девяносто девятый год
Освободил святителей от тягостных забот!
Уволил от податей казенных,
От наместников искушенных!

В зависимости от патриаршего суда,
Борис оставил  душегубство тогда!
Со времени Василия Шуйского досталось,
Государственное право неизменно осталось!

Особенно мелкому дворянству не везло,
Укрепление землепашцев приносило зло!
Из-за беглецов жаловались друг на друга,
Судились в стенах порочного круга!

В укрывательстве подозревались,
После разборки в суде разорялись!
Зло было столько велико,  царь озабочен,
Объявил закон временным, ибо он порочен!

Разрешил переход в указанный срок.
Извлекая прежний негативный урок!
Московский удел, как прежде оставил,
Ибо он никаких хлопот не доставил!

Учителя христианства веру побуждали,
Нравственные люди закон осуждали!
Страсть к крепким напиткам искоренял,
Невежественные проступки возбранял!

Для обуздания невоздержанных,  пошлину налагали,
Варение пива и меда также пошлиной облагали!
Все это царские доходы умножало,
Преображало общество и унижало!

В питейных домах продавалось хлебное вино,
Менее вредным для здоровья являлось оно.
Частники крепкими напитками торговали,
Распространению пьянства помогали!

Вольную продажу Борис запретил,
Честными трудами жить убедил:
- Корчемники спрячутся скоро,
Я скорее помилую вора!

Хлебопашеством займитесь,
От постыдных дел уймитесь!
Воздержать от вредной страсти не мог,
Истребляя питейные дома, изнемог!

Эти дома за высокую цену скупались,
В деньгах безвольных людей купались!
Превзошел всех венценосцев в старании
Царь пытался  воплощать образование!

Европейским наукам учить пытался,
Университеты завести намеревался.
Искать профессоров хватило мочи,
Крамера в Германию уполномочил.

Ревностные друзья просвещения
Подсказывали тропу обучения!
Помогала чужеземная природа
Занять умы несметного народа!

Следуя наукам благородным,
Шли путем свободным.
Оказались покоримы:
Европе, Греции и Риму!

Духовенство сильно возражало,
Церковным языком утверждало:
- Труды станут напрасны,
Разные языки опасны!

Католикам и лютеранам не вверяйте учение,
Напрасно  страстное царское влечение!
Толкование церкви Борис признал,
18 бояр учиться языкам  послал!

Царь умом великую истину понял,
Народное образование сохранял!
Европейцы в оном превосходили,
В Москву учиться приходили!

Истину в образовании понимали,
Художников, лекарей принимали!
Они в русской державе жили,
Наравне с князьями служили!

35 литовских дворян из отечества изгнали,
С отменным радушием их в Москве приняли!
Будучи худо одеты,  не смели идти во дворец.
- Хочу видеть людей, а не платье, наконец!

Борис уверял, что вместо отца будет,
Достойное жалование добудет!
Каждому поместье даст,
Всем  зов души воздаст!

Благородные литовские лица
Поклялись умереть за Бориса!
В немецкую дружину вступили,
Ревностно государю служили!

Благосклонный  к людям ума, образования,
Разговаривал с ними о вере, о призвании.
В награду Борис за себя молиться просил,
Возобновление лютеранской церкви огласил.

Пастор Бер русские обряды наблюдал,
Восторгался, как царь Борис соблюдал!
К славословию изъявлял влечение,
Слушал тихо христианское учение.

Немцы московские слезы лили,
Царя - заступника хвалили!
По латыни похвалу сочиняли,
И по Европе распространяли!

О чистоте нравов сказать успели,
Мудрость закона воспели!
- Ревностный наблюдатель уставов церковных,
Враг суетных забав, помышлений греховных!

К сыну нежный родитель,
К подданным повелитель!
В семейной жизни супруг.
Таков обязанностей круг!

Искусный политик, страстный отец.
Слияние добра и зла, наконец!
Горький плод беззакония вкусил,
В беспомощности себя искусил!

Предтечи внутреннего беспокойства,
Признаки душевного расстройства!
Неусыпной хитростью, злодейством
Царь Борис  постоянно действовал!

Из ничтожности рабской
Достиг короны царской!
Душа алкала величия,
От подданных отличия!

Лучшим временем первые два года казались,
На высшей ступени могущества оказались!
Достиг натужными усилиями
Безопасности своими силами!

Внешние обстоятельства благоволили,
За мудрое правление  благодарили!
Внутри твердостью и кротостью управлял,
Обет царского венчания исполнял!

Тягости отцам сирых уменьшал,
Щедроты народу изливал!
Не обагряя кровью, нравственность показывал,
За преступления только ссылкою наказывал!

Купечество в торговле не стеснял,
Войско наградами отмечал!
Деятельность духовенства замечал,
За службу знаками милости отличал.

Имя России возвеличил в Европе и Азии,
Без тягостного напряжения и безобразия!
Все время посвящал устроению дел,
О правосудии и благе народа радел!

Ретивого венценосца люди любили,
Об убиении Дмитрия люди забыли!
Он собственную тайну знал,
Душу тревогой терзал!

Не имел в сердце утешение,
Преследовало устрашение!
В известные дни не хотел являться,
Пытался от Россиян удаляться!

В пышности царь преступный
Сделался народу недоступный!
Чтоб лицом монарха не напомнить раба,
В молитвах мысленно просил за себя!

Велел искусным книжникам составить молитву,
Для чтения во всех домах, на трапезах, и битвах!
- Слуги Божьи, царя северной стороны,
Превознесенного самодержца страны!

Низко царю преклонитесь,
О царице и детях молитесь!
О церкви под скипетром  венценосца христианского мира,
Чтобы иноземные  властители рабски славили кумира,

От моря до моря, до конца вселенной величали,
Пучину ума, мудрость и любовь отмечали!
За такого монарха, с умилением славили Бога,
Чтобы перед его мечом повергались в тревоге!

Чтобы юные, цветущие ветви его
Росли благословением неба всего!
Дерзнул тщеславием святое осквернить,
Перед оком Всевышнего о себе заявить!

Не страшась Бога, людей страшился,
Спокойного царства пока не лишился.
Славя искренно мир, покоя не знал,
Путем беззакония величия достигал!

Преступнику неизбежно беспокойство души,
Подозрительная тревога к царю спешит!
Касаясь венца Мономаха, о тайных ковах мечтал,
Неутолимую жажду к верховной власти питал!

Взяв постыдную клятву, боязнь открыл,
От самого себя  ничего не скрыл!
Стоял на страже, чтобы зло предупредить,
Принимал доносы, чтобы правду заградить!

Первая жертва, с кем милость делил и страдал,
Сначала жил душа в душу, а потом  предал!
Сначала спас от народной злобы,
Потом отвернуться чтобы!

Кто глубину сердца Бориса знал,
Того он  преследовал и терзал!
В знак царской милости, без сомнения,
Отправил в дикую степь для «лечения!

Бельский закладывал город сам, не царские люди,
- Одежду, деньги от царя требовать не будем!
Новая крепость весь народ удивляла,
Красотою и богатством восхищала!

Донесли царю шептуны мерзкие:
- Бельский сказал слова дерзкие,
- Борис царь в Москве, а я в Борисове царь!
Неосторожное слово придумал псарь!

От беспокойного друга царь избавиться желал,
Хвалясь милосердием, о смерти друга мечтал!
Приказал выщипать бороду, взять имение его,
Шотландский хирург исполнил, только и всего!

Бельский снес такой позор,
И устремил на Бога взор!
За ложный донос царь награждал,
Он любил тех, кто ему угождал!

Легковерие, невежество, подкуп стали замечать,
Научились безвинных в злодействе обличать!
Как дикие звери, на агнцев кидаются,
Безвинно и шумно осуждаются!

Отпрыски Романовых корней,
В продолжение Борисовых дней
Были преткновением для сына,
В этом единственная причина!

Мнимая безопасность гонителя
Скрылась под личиною мстителя!
Взяли последних князей Ивана Грозного,
Для разговора секретного и серьезного!

Скованными в Москву привезли,
Пытками ужасали, терзали, трясли!
Никто царя-мучителя не утешал,
Клеветою на себя не  вопрошал!

Судии не сомневались в преступлении,
Славили милосердие царя и терпение!
В тысяча шестьсот первом году летом,
Постригли Романова, назвав Филоретом.

В Сийскую обитель сослали,
Супругу Марфою назвали.
Ее в Заонежский погост направили,
А тещу в Чебоксары отправили.

Иных увезли в Пермь, иных к Белому морю,
Не было начала и конца скорби и горю!
Князей в темницы разных городов запирали,
Движимое и недвижимое имущество забирали!

Лишив собственности, не кончалось гонение,
Дали московских приставов для наблюдения!
Селили вне городов, вдали от дороги,
Надзор был суровый и строгий!

Некоторые  в землянках жили,
Оковы, да землю заслужили!
Коварные приставы с Федора глаз не спускали,
В Сийский монастырь богомольцев не пускали!

Злобные наветы в Москву шли,
У царя Бориса усладу нашли!
Каждый шаг, каждое слово доносили,
Тяготился болезнью Федор - Василий.

- Истинная благодетель тщеславия не знает,
Державный государь смысл понимает!
- Лишний гнев приставов унять,
Цепи с Василия снять!

Перевести недужного к брату,
Он получил жестокую плату!
От удара в руке и ноге нет движения,
Страдание вместе,  будет утешение!

Суетный мир в страдании качался,
В 1602 году Василий скончался.
Жертвой насильственной смерти пал другой,
Так обласкал род Романовых царь дорогой.

В семи верстах от Чердыня лежат кости,
Два больших кедра шелестят на погосте.
 В Ныробской церкви в пустыне
Оковы хранятся доныне.

Сила и крепость сего мужа
Любовь потомков заслужит!
Для утоления голода и жажды
Нес узнику житель каждый.

Скоро участь опальных смягчилась,
Заботою зятя царя судьба изменилась.
Мог Филарет на крылосе в церкви стоять,
В келью для разных услуг чернца взять.

Монастырь для богомольцев отворили,
К опальному иноку народ допустили.
В 1605 году нечестие простили,
Инока в архимандриты посвятили.

Удалили от мира Филарета,
И песня возмездия спета.
Для царя Романовы страшилищем слыли,
Федору, сыну царя  преткновением были!

От мнимой опасности трон защищал,
Злодеев боялся, наказывал и прощал.
Опальных удалить старался,
Народной ненависти боялся.

Много людей унижение испытали,
Несчастных в темницах пытали!
Слуги доносили на господ,
Дьяки – на всякий народ,

Жены – на мужей, дети – на отцов!
В дикой Орде нет таких подлецов!
Родные боялись друг друга,
В сетях порочного круга!

Печальное Борисово время,
Беззакония и разврата бремя!
Для будущего гибельное средство,
Великодушие – доброе наследство!

К доносителям венценосца мерзели,
Невинных страдальцев жалели!
Родину и русский народ любя,
Боялись за ближних и за себя!

Приверженники, изветники, льстецы,
Стяжанием опальных, набивали ларцы!
Духовенство хранило к царю усердие,
Принимало от него хвалу, милосердие.

Возвестили важную перемену:
- Нет к царю любви, жди измену!
Люди оставляют небу судить тайны,
К правителям при жизни благодарны.

Когда рассмотрели тирана, взбунтовалась природа,
Под личиною добродетели, казался отцом народа!
Колебались, сомневались.
Доколе удостоверялись!

Судьбу Дмитрия вспоминали вновь:
- На порфире губителя невинная кровь!
Жертвы мстительного властолюбия молчали,
Услужников тиранства не разоблачали!

Неумолимая истина обнажена,
Ненависть к Борису устремлена:
- Душегуб, гонитель людей,
Неисправимый злодей!