Годунов много власти имел...

Нет мира в душе правителя,
Народного  покровителя!
Ничего не видел вокруг,
Кроме безмолвия слуг!

В глазах  России и всех держав,
Властелин царства,  монарх!
Изъяснялись сановники по наказу:
- Годунов начальник земли по приказу!

Жизнь приняла иной оборот,
Цветет воинство и народ!
Украшаются грады без налогов,
Каменных зданий очень много!

Конец повседневной заботе,
Земледельцы живут во льготе!
Не обижает брат брата,
Везде правосудие свято!

Бедный сирота смело к Борису идет,
Царскую защиту всегда там найдет!
Славолюбивый и хитрый посрамится,
Нескромно властью хвалиться!

Имя патриархов в древние времена означало:
- Единство смиренных наставников – начало!
В трех городах: Александрии, Антиохии, Риме
Сделалось пышным титулом пастырей ныне!

Место священных воспоминаний Константинополь, Иерусалим,
Столицы торжествующего христианства стали местом святым!
Россия до Федора пребывала на своем месте,
Не  требовала всеобщего признания и чести.

Византия державная,
Гордая и славная
Не соглашалась на равенство иерархии своей,
Киевская и московская иерархии не нужны ей!

Византия не отказала бы в том Иоанну, сыну и внуку,
Они молчали из уважения, не простирали руку!
Духовную власть боялись усилить,
Чувствуя власть монаршей силы!

Борис ставил другие задачи,
Он  мыслил совсем иначе!
Приписав Дионисию козни и мерзость,
- Свергнуть митрополита за дерзость!

Возвысить, смиренного и преданного Иова,
Чтобы процветала власть царского слова!
Антиохийский патриарх приехал за милостыней в Москву,
- Учредим патриархию в России, -  поведал царь ему.

Славя чистоту русской веры и милосердие,
Патриарх Греции Иоаким проявлял усердие.
В Москву из Константинополя Иеремия явился,
Византийский престол величеством гордился!

Взирая на многолюдство и красоту церквей,
Благословил душевную радость к ней!
В златой палате Федора вели переговоры,
Долго продолжались с гостями разговоры.

Царь с любовью дары принимал,
Ценность этих даров понимал:
«Страсти Господни» - икона
Вручена у царского трона!

Повелел Борису Годунову
Беседовать с гостями снова.
Иеремия 10 лет церковью правил,
Злыми грехами дела обесславил!

Наказание ссылкой обратили,
А через 5 лет сан  возвратили,
Древний храм сделали мечетью,
Аллу и Магомета славили честью!

Иеремия горькими слезами обливался,
В Москву за милостыней собирался.
Хотел жалостью, щедростью народ одарить,
Истинному Богу в новом храме служить!

- Где, кроме России, найти усердие,
Щедрость, жалость и милосердие?
Лукавый Годунов достойно предложил,
Чтобы Иеремия в городе Владимире жил.

Иеремия не соглашался,
Разговор продолжался.
- Во Владимире жить не стану,
Соответственно моему сану!

- Русского языка не знаешь,
Обычаев не понимаешь.
Без толмача не можешь жить,
Делам венценосца служить!

- Перечить не буду боле,
На все царская воля!
Царь избрал Иова,
Крепко его  слово!

В храме Успенья молебен отпели,
Множество людей смотрели!
Вышел из алтаря  со свечей в руке Иов,
Услышал много напутственных слов:

- Русский царь, патриарх вселенский и собор
Возвышают тебя на высокий престол,
Владимирский, Московский и всея России!
- Я, Иов, грешный раб, святую ношу осилю!

Смиренно главу преклоняю,
С умилением к народу взываю:
Буду ревностно обет блюсти,
Вверенное стадо пасти!

Обрядом устав избрания исполнился,
Торжеством посвящения наполнился.
Православные восточные лика
На соборной площади великой,

Царь драгоценный крест возложил,
Как сопрестольника, благословил!
Жезл Святого Петра подал,
И белый клобук в руки дал.

- Отныне, ты, глава епископов, отец отцов,
Патриарх северных земель, их молодцов!
Народ в благословении пребывал,
Многолетие патриарху воспевал!

Иов ездил на осляти вокруг кремля, потом
Кропил святою водою,  осенял крестом.
О целости града молитвы читал,
С духовенством обедать стал.

Написали уставную грамоту изначально,
Для утверждения русского единоначалия.
- От Аполлинариевой ереси ветхий Рим пал,
Светильник христианского света пропал!

Константинополь, новый Рим,
Третий Москва, вслед за ним!
Лжепастыри запада суемудрием омрачены,
Патриарха Константинополя чтить должны!

Второй Александрийский,
Третий Московский!
Четвертый Антиохийский,
Пятый Иерусалимский!

Чтоб 4 митрополита в России служили,
Царь с патриархами соборно уложили:
Казанский, Новгородский,
Крутицкий и Ростовский!

Все, званные гости дивились,
Богатству лавры удивились:
Иконы, ризы, разные сосуды,
Много драгоценной посуды!

Обедая у мудрого  патриарха Иова,
Прославляли достоинство Годунова!
Гостям дорогие подарки дарили,
О русской щедрости говорили.

Святостью царицы восхищались,
Ангельской красотой обольщались!
Ценными украшениями дивились,
Дорогими одеждами прельстились!

Подле царицы царь, Годунов с другой стороны,
Знатные жены, восхищаясь, молиться должны!
Отпустил царь Иеремею в обратный путь:
- Передать письмо султану, не забудь!

Две тысячи золотых монет туда послал,
О возведении патриаршей церкви писал.
В иерархии верховная степень установилась,
Через 110 лет ниспровержением обратилась!

Государственную силу духовенству не дал,
Ибо Петр Первый самостоятельно обладал!
Сан митрополита уничтожил,
Духовную власть низложил!

Годунов, называясь подданным, искал опору,
Обуздывал всех непокорных бояр в ту пору!
Годунов много власти имел,
Утешаться  величием смел!

Откровенно говоря,
Ждал кончину царя,
Слабого телом,
Духом и делом!

Ласкаемый царями Востока,
Правил Годунов жестоко!
Те, которые были опасные,
Гибли в ямах, несчастные!

На трон льститься смел,
Желал того, что не имел!
Надменный славою, честью,
Наслаждался злою местью!

На высоту не восходил дотоле,
Мечтал о троне он до боли!
Правил именем не своим,
Светился светом чужим!

Трудил себя личиною смирения,
Набирался рабского терпения!
Перед тенью царя бил челом,
Но в душе оставался рабом!

Престол высокий, святой, лучезарный,
Истинный, самолюбивый, коварный!
Мечта о переменах верховных,
Не оставляла дум греховных!

Сердце его занимала,
Все более волновала!
Имея редкий ум,
Страдал от дум!

Гадателей призывал,
О будущем узнавал.
Льстивые волхвы и звездочеты,
Замолкали, не сводили счеты!

Нетерпеливый Борис домогался,
От льстивых слов восторгался!
- Семь лет царствовать будешь,
В благоденствии пребудешь!

Тебя ожидает венец!
Сказали они, наконец.
- Хотя бы семь дней, но царствовать только,
Об этом не пожалею ни сколько!

Порывы  своей души от мудрецов не скрыл,
Мнимым «волхвам» внутренность раскрыл!
Что хотел для себя, насаждал,
Смерти бездетного царя ждал!

Будущие дела предполагал,
Волею царицы располагал!
Двор наполнить друзьями старался,
В иерархе ни сколько не сомневался!

Хитростям дал новое направление,
Ожидал блеск своего правления!
Царствовал властолюбец алчный,
Наследника Дмитрия ждал конец мрачный!

Чтобы свои права на царский престол заявить,
Мыслил царевича незаконнорожденным объявить!
Запретил имя Дмитрия в литургии поминать,
О мнимой жестокости стал вспоминать!

Возлюбил терзания и человеческую кровь,
На убиенных восторженно смотрит вновь!
Саблею рубит изображения
На поле бранного сражения!

Иным головы отсекает,
Гордо из уст изрекает:
- Так в дни царствования будет,
Никто об этом не забудет!

В противность клевете, многие осуждали,
С уверенностью, страхом утверждали:
- Его ум достоин отрока державного,
Мужа государственного, славного!

Годунов бороться с совестью не мог,
Всех легковерных людей превозмог!
Для свершения убийства не страшен ад,
- Кому следует дать в руки нож и яд?

Григорий Годунов появился,
Ближнему пособнику открылся.
Тот залился слезами, изъявляя страх Божий,
Его удалили от совета,  и от власти тоже!

Для блага государственного иные согласились,
Напутствием Бориса Годунова обольстились!
Юного царевича Дмитрия  продали,
Дрожащею  рукою, отраву дали!

Не было ни страха, не было боли,
В исполнителях царской воли!
Свою совесть потешали,
Меру яда уменьшали!

Царевич живой оставался,
Злобный Борис не сдавался!
Одолжил милостями многих,
Ко греху направлял их ноги!

Мерзили душегубством, молчать обязались,
С указанных дней, гонимыми оказались!
Андрей Лупп-Клешнин, человек надежный.
Дьяк Битяговский -  зверь безнадежный,

Во зле за верность ручался,
И жестокостью отличался!
Годунов высыпал золото, обещал прославить,
Послал изверга в Углич земским делом править.

- Благоприятную минуту сыскать,
С обреченного глаз не спускать!
Вместе с ним поехал сын Данило, племянник Никита Качалов,
Важный приезд обозначился зверской расправы началом!

Дмитрия хранила нежная мать,
Годунов должен это понимать
Усилила попечение о малом сыне,
Сердцем чувствовала беду ныне!

Из своих  рук питала, думала о нем,
Не расставалась ни ночью, ни днем!
Не мало времени прошло,
Не смогли совершить зло.

Настал ужасный день,
Блуждала злая тень!
Боярыня Волхова пошла с царевичем гулять,
Царица могла идти, но осталась на месте стоять.

У крыльца Данило, Осип, Никита, более ни кого,
Кормилица пыталась остановить царевича своего.
- Государь, у тебя новое ожерелье? Осип спросил.
- Нет, ожерелье старое, не однажды  носил.

Убийственный нож блистал,
Коснулся гортани, царевич упал!
Кормилица питомца держала,
Крича от ужаса, побежала!

Данило и Никита вырвали жертву, зарезали невинное лицо!
В то самое мгновение царица вышла на крыльцо,
Девятилетний мученик в крови лежал,
Испуская дух, как голубь трепетал!

Он скончался, не слыша материнского отчаяния,
Всевышний мститель услышит народные чаяния!
Пономарь ударил в набат,
И встревожил тихий град!

На звук колокола бежали,
Мать с царевичем лежали!
Кормилица была рядом с ними,
Успели сказать злодейское имя!

Тайный вождь Битяговский приготовил ложь,
- В падучей болезни младенец бросился на нож!
- Душегубец! -  Толпа вопила,
И сыпалась каменная сила!

Никиту и Данилу народ растерзал.
Осип в дом Битяговского сбежал!
Его поймали, в доме Спаса посадили,
На глазах царицы и толпы умертвили!

Трех мещан в согласии уличили,
И на глазах народа  умертвили!
Издыхая, злодеи совесть обличали,
Искреннее  признание отмечали!

Главного виновника смерти наименовали,
Откровенно Борисом Годуновым называли!
От любви к царской крови, уставы забыли,
Без суда и следствия месть совершили!

На сердце было бедственно, скверно!
Народ утих, опомнился, наверно?
В Москву гонца послали,
И указаний ждали.