Вот там я умру, искушённая чудом...

Вот те, кто со мной решили уснуть
под тенью ветвистого старого дуба,
и только мечте преграждающий путь,
с утра зачинает топор лесоруба;
как песнь пилигрима рождается день,
а ночь отрезает луной пуповину,
рогами по небу рисует олень
до боли знакомую сердцу картину…

Идущие ноги по влажной земле,
дождями умылась пред свадьбою дева,
и кто-то в постели прижался ко мне,
дышащий теплом и, похоже, что слева;
поближе к душе, обнимая рукой,
за локоном вижу желанный твой профиль,
и если ты утром проснёшься со мной,
сварю освежающий нежностью кофе…

Волную, целую, люблю и прощу,
меня ты не спрячешь за маленькой дверцей,
я серенькой мышкой печаль отпущу,
послушай, как бьётся мышиное сердце;
поставь же ловушку и сыр положи,
вот там я умру, искушённая чудом,
ты раны к рассвету свои залежи,
я плакать не буду, поверь, что не буду…

Ведь те, кто со мной решили уснуть
под тенью ветвистого старого дуба
уже обрели предначертанный путь,
пугает лишь только топор лесоруба…