Мысли

Дорога была прямой и накатанной. Он двигался вперед на приличной скорости как по асфальтовому шоссе вечерней порой - когда солнце уже невысоко и его золотистые лучи согревают сердце, как в детстве, когда он был еще совсем юным и беззаботным, ничего не понимающим микробом. Ветерок обдувал его пропыленное лицо. На лице лежал отпечаток озабоченности. Этот отпечаток оставил внешний мир, ведь внутренний мир у него был светел, целостен и бесконечен как вселенная под лучами божественного присутствия. Внешний мир всё время юлил и ветвился… Ох уж эти мне извилины с проносящимися как реактивные лошади мыслями. Что гонит их, почему нет им покоя. Эти риторические вопросы уже давно перестали тяготить его. Он знал, что он и есть их движущая сила. Их кнут и пряник…
…Он достиг уровня мага прошлым летом. Он мог теперь создавать псевдореальности, он мог творить псевдомысли и отправлять их в погоню за недостижимым, таким эфемерным счастьем. У него получилось. Он постиг слоистость и познал устойчивость формы. Но ему все ещё никак не удавалось постичь глубоко «эшелонированных», принадлежащих самой реальности от времени его создания фоновых мыслей, ускользающий смысл которых тяготил его и накладывал тот самый отпечаток озабоченности. Сладкие как мёд и объёмные как пчелиные соты, горькие как тяжёлые необузданные воспоминания о несбывшихся желаниях, солёные как слёзы соленосного горизонта юрского периода творения его вызывали у него лёгкую грусть, когда с ними приходилось расставаться. Они были так реальны. Он чувствовал, что он близок к разгадке.
Он висел, парил между мирами, ведь чтобы войти в мир, нужно его принять, полюбить, боготворить. Но он ускользал, смысл таял, энергии не хватало. Он просил помощи. Он не мог быть нигде и ни в чём, ни с кем и никогда. Он верил, он знал, он чувствовал, он был.  Он был. Он был с ней. Всегда.