По произведению А. Грина Алые паруса

"Последнее, что человек может сделать - это гигантское действие: в воображении построить целый мир, остаться жить в этом мире, и победить саму смерть".
 Михаил Веллер «Все о жизни"

(Поэма)
  1
Как все моряки, влюблённые в море,
Служил и служил бы, когда бы ни горе:
В одно из своих возвращений домой –
Он в памяти вечно, тот день роковой! –
Его  почему-то не встретила Мери.
Соседка открыла растерянно двери,
И холодом смерти пахнуло от стен.
Сказала сурово: Мужайся, Лонгрен!
По воле жестокого, страшного рока
Покинула мир этот Мери до срока.
Совпало так: здесь и трудные роды,
И дождь  в этот  вечер, и ветер… Погода –
Не выйти и на крыльцо!
А Мери несла для заклада кольцо –
Все деньги ушли на леченье…
А как твоего возвращенья
Ждала твоя бедная Мери!
Потеря, какая потеря!
Ходила! Ходила к трактирщику Мери,
 - Тебе помогу я охотно, – заверил, –
Однако, должна, мол, понять без подсказки
Чего от тебя я хочу: только ласки!
И всё, что захочешь, получишь ты даром:
Нужда и любовь может сделать товаром.
Давно на тебя, мол, имею я виды.
И Мери вернулась в слезах от обиды.
Сказала упрямо: «я в город пойду».
Вернулась оттуда в жару и бреду.
Теперь твоя Мери, должно быть, в Раю.
…Взгляни-ка, Лонгрен, на дочурку свою!

И долго Лонгрен теребил длинный ус,
Намокший, солёный от горя на вкус,
Вкус горестной доли, печали и слёз!
Он службу оставил и к месту прирос.
Всю жизнь положил, чтобы дочь воспитать,
Он всё для неё: и отец ей, и мать.
Он стал нелюдим, не смирился с потерей,
Никто никогда заменить ему Мери
Так и не смог, и в своём поселение
Он жил, как изгой, а потом отчуждение
Меж ним и сельчанами стало стеной.
Вот как всё случилось однажды весной.

 

Весна, как зима, но в другом только роде –
Недели уж три резкий норд воеводил.
Свирепый, разнузданный – выл, грохотал!
Волны седые стеною вздымал!
Стадо гривастых, бегущих барханов
Пенились весело, вольно и рьяно!

В эти-то дни непогоды на море –
Словно, он был заодно с морем в споре
С миром жестоким, безжалостным, подлым –
Делались ближе, понятнее волны,
Звали Лонгрена к морскому причалу,
С морем свирепые ветры встречал он.
Весь его мир был сельчанам не ведом:
С морем и ветром делил свои беды,
Морю и буре нёс свою боль,
В бурю шагнул бы, когда б ни Ассоль.

 

Всё осложнилось, когда он не подал
Руку трактирщику в непогоду.
Лодку того ураган уносил.
Изнемогал; выбиваясь из сил,
Он о спасенье Лонгрена молил.
« А  Мери мою ты, неужто, не помнишь?!
Бедная Мери просила о том же!» -
Сжал кулаки, потемнело в глазах,
А по щеке прокатилась слеза.
Лонгрен уходил. Покидая причал,
То ли смеялся, то ли рыдал.
  2
В красивую сказку поверив когда-то,
Где ей подарили в ней главную роль,
Мечтала о сказочном принце Ассоль.
Быть может, о нём вы мечтали и сами –
О принце, плывущем под парусами,
Которые цветом алее, чем зори.
Лишь только вглядитесь в вечернее море!
Вы только мечтайте, вы только поверьте!
Вы только побудьте немного, как дети!
Вы добрыми будьте, о добрые люди!

И девочка верила, верила в чудо:
За ней приплывёт он однажды оттуда,
Где синее  море сливается с небом,
И явью предстанет красивая небыль.
Ей это волшебник один обещал –
Её  он однажды в лесу повстречал.

Сказал он: я был уже в вашем селенье,
Но там не услышишь ни сказок, ни пенья –
Стишки лишь короткие с жутким мотивом.
Натуре твоей то должно быть противно.
Не знаю я, времени сколько пройдёт,
Но сказка в селенье  у вас расцветёт:
Однажды торжественным радостным  утром
Увидят селяне прекрасное судно
Под алыми, цвета зори, парусами,
И в сказку поверят тогда они сами.
 
Корабль тот чудесный, волну рассекая,
Сюда приплывёт, весь на солнце сверкая –
Под  алой, сияющей счастьем громадой!
Под музыку ветра, быстра и нарядна,
В коврах, позолоте, отправится лодка.
А дальше, уверен, всё станется вот как:
На берег сбежится в Каперне народ:
 - Кого он здесь ищет?
Кого здесь найдёт?!
А ты  вдруг увидишь прекрасного принца!
Того, кто однажды тебе уже снился…

- А дальше!  Рассказывай дальше!
        - Изволь:
К тебе он приблизится: «Здравствуй, Ассоль!
В далёкой, далёкой прекрасной стране
Тебя увидал я когда-то во сне.
Ты стала предметом мечтаний и грёз.
Клянусь: не узнаешь ни горя, ни слёз!
Тебя увезу я в прекрасные дали,
И там заживём мы, не зная печали.

- Что ты бы сказала, когда б это было?
- Его бы, наверно, я крепко любила.
Но если… если не будет он драться.
- Нет, нет! Вот за это могу я ручаться!

  3
В семье родовитой, в доме большом
Мальчик родился с «живою» душой,
Способный почувствовать беды другого,
Держать, если дал, своё твёрдое слово,
С сердцем отважным, с понятием чести.
Он был не как все, был чуть-чуть «не на месте»,
В том мире, где важным слывёт родовитость,
Достоинством главным – богатство и сытость.
Ему захотелось прорвать этот кокон
И мир посмотреть не из замковых окон.

Однажды он  в доме увидел картину:
Кипящую бурей морскую пучину;
Казалось, из самой её глубины
Корабль поднимался на гребень волны –
В последнем моменте!  На самом на взлёте!
И пена стекала; он будто в полёте
Парил, как стальная гигантская птица,
Способная с бурею яростно биться!
И свет обречённо боролся с тьмой ночи.
А мальчик  смотрел – так хотелось помочь им!
И морем его наполнялась душа.
Когда он, страницами жадно шурша,
Прочитывал книги об океанах,
О разных неведомых ранее странах,
То, вдохновенно мечтая о море,
Он мысленно с бурею грозною спорил,
Водил корабли, разбивался о рифы,
И призраков видел, развенчивал мифы,
Тонул и спасался, спускался на дно,
И пил с экипажем в таверне вино,
Сражался с пиратскою страшною бандой,
Всегда себя видел лихим капитаном –
Душою команды, умелым, отважным…
И юнгой отправился в море однажды.
Украдкой покинул родительский дом,
С собой прихватив недочитанный том.

Хрупкий подросток, изящный и тонкий,
 Внешне похожий скорей на девчонку,
Он  делал упорно себя моряком,
Но долго казался матросам ростком,
Негожим  для моря, изнеженным, хрупким,
Предметом для острой, презрительной шутки,
Но Грэй  уже выбрал нелёгкую долю:
Упорным трудом, напряжением воли
Он  двигался к цели, и шаг за шажком
Он  «дьявольским»  делал себя моряком.
Пусть ноет спина и ободраны руки,
И парус, порою,  хлестал по лицу,
Но морем однажды он взят на поруки:
Негоже стонать  молодцу!
   
Он  стал мускулист,  покрылся загаром,
В речах его – точность,
             в глазах его – блеск.
Ничто не даётся, конечно же, даром,
Он в каждое дело отчаянно лез.
За год  он освоил морскую науку.
Рукам его крепким послушен штурвал,
И сам капитан подавал ему руку:
Меж ними  он равенство так признавал.

  4
Немало, немало пройдёт ещё лет,
Когда  капитаном на судне «Секрет»
Грэй встанет на рейде у маяка:
У  Лисса разгрузка, ну а пока
Гуляет команда, пирует народ,
И женщин ласкает в таверне, и пьёт:
Короткие встречи у моряка.
А Грэя взяла в свои лапы тоска.

Тоска беспричинна и тем безнадёжна.
От этой тоски и отвлечься не можно.
Сосёт она  душу, грызёт твои мысли.
Уже не спасают ни карты, ни виски.
В дела погрузишься, иль будешь ты пьян –
Не скоро рассеешь душевный туман.
Не развлекли ни игра, ни работа.
Казалось всё, словно зовёт его кто-то.

- Эй, Летика! Лодку подать капитану!
А ночь-то какая! Таинственна… странна.
Луна задремала в чернилах воды,
В зрачок к нему  лучик далёкой звезды
Проник, как привет из далёкой планеты,
И будто шёптал кто-то:  «Где же ты?
Где ты?»
Но вот проступили деревни огни,
И ласково так поманили они.

Внизу у обрыва, за самой спиной,
Шипел, чуть плескаясь о камни, прибой.
И свежее утро, и синяя даль –
Всё пело, цвело! А былая печаль
Сменилась торжественным утренним светом!
Хотелось дышать этим воздухом лета!
Дымилась трава, а цветы –  словно дети,
Которых умыли сейчас на рассвете.
И будто, ковёр из цветов этих соткан.
Кусты Грэй раздвинул: вот это находка!
В траве средь цветов –  свежа и мила –
Юная девушка крепко спала.
Спала она сладко и  безмятежно!
Дремали ресницы на личике нежном,
Рассыпались волосы в беспорядке,
Спало даже платье каждою складкой.
И даже трава, что её прикрывала,
Казалось, с сочувствием к ней задремала.
«Покой не нарушить! Прогнав наважденье,
Уйти бы, уйти до её пробужденья!
Но прежде наполниться каждой чертой:
Прекрасна, как нимфа, в одежде простой,
В  ковре из цветов и под пологом леса…
«Моя незнакомка! Лесная принцесса!»

Почти не дыша, к ней приблизил лицо,
Снял с пальца своё дорогое кольцо
И опустил на изогнутый пальчик.
- А это ведь всё же что-нибудь значит!
Шагнул за кусты, и они его скрыли.
Легко зашагал: за спиной –  будто крылья!
Ловивший здесь рядом рыбу матрос
Взглянул на него -  так и к месту прирос:
- Здесь что-то случилось, мой капитан?
- Возможно, возможно… я весел и пьян!
Ты, Летика, друг, своим опытным глазом
Найди-ка трактир, напряги-ка свой разум!
Все знают, слывёшь в этой части умельцем.
- Его угадать, капитан, нужно сердцем.
- Отдашь туда рыбу. Закатим мы пир!
Туда? Да, ты прав, это точно, трактир.

- Послушай, трактирщик, мне рому налей,
И выпей со мною за добрых людей!
Должно быть, ты знаешь односельчан?
Сегодня я девушку здесь повстречал –
Спала на траве, словно нимфа лесная.
- То, верно, Ассоль. Хорошо её знаю.
Она полоумна. Да, да, капитан.
Не мало, наверно,  вы видели стран,
Мы здесь повидали немало и сами!
Но чтобы под алыми плыть парусами?!
А эта всё ждёт алый парусник с принцем.
Такое лишь может однажды присниться.
Отец её –  висельник, матери нет.
Каков был вопрос ваш, таков мой ответ.

И тут чей-то голос жутко взревел:
- Так врёшь ты, трактирщик, что я протрезвел!
Ты врёшь так жестоко, гнусно и мерзко,
Что я протрезвел, и совсем  неуместно.
Отец врал и мать – уж такая порода!
И вы мне поверьте! Ассоль-то здорова!
А что говорят о ней – всё это вздор!
Вот только причудлив её разговор.

  5
В селенье Ассоль слыла девушкой странной,
Она не «как все» - это значит с изъяном:
Как если б средь труб зазвучала бы скрипка.
Какая-то вышла в природе ошибка.
Состругана тонко, не наскоро сбита,
Казалось, она для приморского быта
Уж слишком хрупка и совсем не годится,
Казалась какой-то залётною птицей.
Меж тем, она, всё-таки, дочь моряка,
И с грубой работой знакома рука.
Случалось, грустила, обиду тая.
«Могла б – улетела в другие края!»
Но юность прекрасна! Проходит ненастье.
И всё-таки верится, верится в счастье!

Бессонная ночь и сознание ясно.
Попытки уснуть оказались напрасны.
А сердце стучит с быстротою часов.
Но только на миг одолел её сон –
Во сне вдруг почудилось: звал её кто-то…
Как чайка, готовая для полёта,
Она встрепенулась, проснулась и встала,
Как будто бы вовсе не засыпала.
Оделась и вышла, босая, из дому.
Казалось знакомое всё незнакомым:
Дремали кусты, и земля, и деревья –
Спала безмятежно морская деревня.
А девушка шла босиком по дороге,
И тёплая пыль щекотала ей ноги.
Стремительно шла из деревни к причалу.
Всё пело в ней, всё ликовало, звучало!

Меж тем фиолетовый цвет океана
Менялся причудливо, весело, странно.
Вот облако вспыхнуло розовым  цветом.
Первым лучом освещённый,
согретый,
Ласкаясь, плескался у ног океан –
Весь в алом сиянье, как будто от ран,
Пылал, как вино, как уста, как огонь!
Казалось, лишь только доверчиво тронь –
И вмиг опалит тебя жгучее пламя!

Каким вдохновеньем, какими словами
Поведать её восхищенье, когда
Ассоль увидала, плывущий сюда,
Корабль, освещённый лучами зари.
Казалось, он в воздухе даже парит!
Но утро взошло – и безжалостно, ясно
Осталась лишь сказкой красивая сказка,
Игрой преломлённого света.
Но песнею недопетой
В Ассоль она долго звучала.
Почувствовав, как устала,
Сердясь  на такую  разгадку,
Но всё же, заснула так сладко,
Без всяких забот, сновидений
В постели из трав, средь растений.

Ассоль шевельнулась,  пока что во сне:
Лесная букашка ползла по ступне.
Проснувшись совсем, прядь волос поправляя,
Заметила: что-то меж пальцев мешает.
Кольцо?! Но откуда?! Чья это шутка?
Какое тревожное сладкое утро!
Она осмотрела кусты и причал.
Никто ничего ей не отвечал.
Без рассуждений и суетных  мыслей
Ей стало кольцо удивительно близким.
Припрятав его, в суеверии строгом
Ассоль возвращалась обратной дорогой
С ликующим сердцем, сияя  улыбкой,
С надеждою, верой, пусть очень зыбкой.

…Так встретились Грэй и Ассоль
          утром ясного дня,
Пока ещё бережно тайну  храня,
В свидетели взяв океана безбрежность.
Их встреча случилась,как Неизбежность.

       6
Грэй был рассеян, не к месту задумчив.
Решила команда: загадочный случай!
Быть может, он болен? – гадала команда, –
Иль хочет попробовать вкус контрабанды?
Вдруг мы выступаем под флагом пирата?!
- Я расскажу вам чуть позже, ребята.
Теперь попрошу всех без лишних вопросов.
Команды давал он толково и просто.
 Движение, мысль… С наслажденьем работал!
Заметили все, что задумал он что-то,
Но верить привыкли они капитану.

Всё шло по мгновенно рождённому плану:
На парус он сам выбирал алый шёлк,
Затем музыкантов бродячих нашёл –
Не галстучных щёголей, чопорных  франтов:
Любовь, как и море, не терпит педантов!
Сверкая безудержно счастьем, улыбкой,
Так радостно пела изящная скрипка,
Вздыхала задумчивая виолончель,
Флейтист выдавал говорливую трель.
И в благодарность или до срока
Бросали монеты открытые окна.

  7
В лесу стоял пар, полный странных видений.
Охотник, склонился над следом медведя,
Но вдруг средь деревьев – то явь или бред?!–
Запел неожиданно грустный кларнет.
Дрожал его звук, как скрывающий горе.
Далёкое эхо катилось над морем…
Охотник пробрался  сквозь чащу к воде.
Туман не рассеялся, но кое-где
Повис на суках, словно леший тут бродит.
Вдруг видит: под звуки зовущих мелодий
Корабль направляется к устью реки.
Белы его реи и мачты крепки,
Но видит охотник своими глазами:
Под алыми этот  корабль парусами!
Корабль уже скрылся за поворотом –
Охотник стоял, всё додумывал что-то.
Решил:  виноват, видно, выпитый бренди!
Присвистнул и в лес зашагал –  на медведя.



  8
Грэй сам у штурвала стоял  корабля.               
Шёл в море «Секрет», - удалялась  земля –
В морские просторы под знаком любви.
Привет посылали ему корабли.

К полудню открылся желаемый берег,
Где в домике бедном в селенье Коперна,
Сидела Ассоль с толстой книгой в руках.
Читая, она прогоняла жука.

Сдунет его – он опять на страницу
Доверчиво к ней успевал возвратиться.
Словно была в нём какая забота,
Словно сказать  он ей должен был что-то.
Взгляд от страницы Ассоль подняла –
Вздрогнула, вскрикнула и замерла.
Уже не в мечтах, а своими глазами
Видит корабль она под парусами
Цветом, как алые яркие зори!
Корабль, словно факел, пылающий в море!
С бьющимся сердцем, потрясена,
Молнией к морю метнулась она.

Не помня себя, как оставила  дом,
Бежала Ассоль, но за первым углом
Остановилась вовсе без сил.
Ветер её поддержал! Подхватил!

А между тем, корабля появленье
В этом приморском тихом селенье
Вызвало жуткий восторг, даже страх.
Имя Ассоль с уст на устах
Перелетало со злобным испугом:
«Что ж это? Что?!» – вопрошали друг друга.
Тихо шептались, крестясь суеверно:
«Верно сказала блаженная, верно!»
 
Все стихло, однако, все замолчали,
Лишь только Ассоль прибежала к причалу.
Затем расступились –  с испугом! со страхом!
И это явилось торжественным знаком:
Словно щегол вдохновенно защёлкал –
Музыка с палубы под алым шёлком
Брызнула Счастьем!  Надеждою!  Верой!
Словно звучало: надейся и веруй!

Лодка с гребцами спустилась на волны –
Это всё явь?!
Ни виденье ль?
Ни сон ли? –
Там, среди них, -  подсказало ей сердце –
Тот, кого помнила, кажется, с детства.
Это ведь он! Не могло быть ошибки!
Голос его! И глаза! И улыбка!
- Я здесь! Это я! – закричала она.
Её подхватила морская волна,
Затем чьи-то очень сильные руки.
«Долгие лета-а!  Не знать вам разлуки!» -
 Словно невольник рванул на простор,
С палубы грянул торжественный хор!
Музыка пела и ликовала!
О чём промолчали, она  досказала.

Слава безумцам, отважно влюблённым!
Слава безудержным и окрылённым!
В царских дворцах или в бедных лачугах –
Только б любили, любили друг друга!
Только друг друга могли бы  услышать!
Слава им, слава, мир заселившим –
Мир, состоящий не только из счастья,
Мир, из болезней и бед состоящий,
Из трудных будней и вдохновенья,
Радости, горя и потрясенья,
Мир, состоящий из встреч и потерь –
Было так, будет,  есть и теперь –
Криком младенца вновь обновлённый.
Слава влюблённым!
Слава влюблённым!