Баллада о Зербино

                По мотивам сказки Э. Л. де Лефевра
                «Зербино-нелюдим». 19 век

Заснула на солнце у самой воды
красавица в чудном уборе из перьев.
Зербино на время оставил труды:
– Самшит как железный, уж мне-то поверьте!

Сочувствуя, фею от солнца закрыл.
– Ум женщин коро'ток, хоть волос их долог! –
отважно змею на куски разрубил
и сел за обед свой на тёплый пригорок.

Проснулась красавица-фея: – Сгорю!
Колдун умерщвлён – я свободна от страха.
Зербино, что' спросишь – тебе подарю!
– Была бы вода в котелке да рубаха.

И всё, в чём нужда, под руками всегда.
Я счастлив – имеется то, что желаю.
Прощайте! – вернулся на берег пруда
и спать завалился, траву приминая.

– Нет-нет, без награды, дружок, не уйдёшь:
'пусть сбудется сразу, что ты пожелаешь!'
Серебряных вод восхищённая дрожь,
взмах палочки – фея Воды ускользает.

...Зербино в поту, засучив рукава,
по суку самшита стучит, словно дятел.
– 'Топор бы хороший', а этот едва
врубается в дерево, грустно, приятель!

Опять размахнулся и срезал самшит,
как прутик мальчишка срезает, играя.
– Отменно сработал, не лыком я шит,
'вязанка поскачет моя, как живая!'

Уселся верёвкой вязанку стянуть,
и вдруг приподнялись, как ножки, поленья.
Вязанка с Зербино пускается в путь,
сбежался на то подивиться Салерно.

Вот въехал на площадь горячий скакун,
летит вверх тормашками бедный Зербино.
Бока почесал неуклюжий прыгун,
смеётся народ над ветвистой скотиной.

– Зербино, Зербино, скорей посмотри,
танцует вязанка твоя сарабанду!
– Дрова я рубил от зари до зари.
Присяду в тенёчке. Танцует, и ладно.

Что сердцу простому непрошеный дар!
Забыла про слёзы, хохочет Алели.
Принцесса смеётся, но хмурится царь:
простак не понравился Мушамиелю.

– Дай бог тебе, барышня, радостных дней,
'хорошего парня любить пожелаю!'
Уходит под грузом вязанки своей,
её распродать – вот забота живая!

Алели в смятенье. Терзает отца,
«умру без Зербино!» твердит надоедно.
– Позвать Мистигриса! Найти молодца!
Пред грозные очи поставить немедля.

Исправно министром отыграна роль.
Зербино разыскан и срочно доставлен.
Во власти владыки, но – в этом вся соль –
принцессою мужем её он представлен.

За дело берётся министр тишины,
капризов слуга и король недомолвок.
– Владыка, подумай о благе страны.
Чету на корабль – и путь у них долог!

– Эй, стража! Венчать их и в путь снаряжать,
а с ними тебя, Мистигрис, посылаю.
Присмотришь за доченькой, мне её жаль.
Я ж сменой министра развлечься желаю.

...Скорлупкой на волнах кораблик-судьба,
с Алели возлюбленный рядом навечно.
Министр разъярён – видно, дело труба!
– С Зербино готова я плыть бесконечно!

А наш дровосек подтянул поясок,
покушать пора и ему, и Алели.
– 'Сюда б виноград, апельсиновый сок!'
Еда тут как тут, и кто клал – не жалели.

– Добро же, колдун! – примечает хитрец, –
я стану министром при этом парнишке.
Ай, сын моей матери, ты молодец!
Пожалуй, и способ для этого сыщем.

– Сеньор, не пора ли подумать о том,
чтоб свадебный сделать супруге подарок?
– Да где его взять, не на дне же морском?
– Там жемчуга груды, алмазы задаром!

– Чудак! 'Ну и прыгай за ними на дно',
а мне не мешай, не нуди понапрасну.
Исчез Мистигрис! Вышло только одно:
приплыл, отдуваясь, с алмазом прекрасным.

Неймётся ему! Донимает людей:
– Принцесса – в такой ненадёжной скорлупке!
– Достал языком своим, наглый злодей,
ах, 'мне бы корабль с тишиной на минутку!'

Как лебедь, корабль паруса распустил,
в зеркальной каюте Зербино с Алели.
Министр изваянием немо застыл,
матросы умело на мачты взлетели.

Назавтра опять развязался язык.
– Плывём и плывём, а на суше прекрасно.
Я вижу дворец, без людей, без музы'к,
сияет на солнце, хрустален и ясен.

Там слуги невидимы, и говорят,
когда их спросили, а сами – ни звука!
И слушают стены, и кресла летят
по первому зову, без лени и скуки.

– Пожалуй, 'такой я хотел бы иметь
дворец', только где он? Его я не вижу.
– Он здесь, Ваша Светлость, – сияет хитрец,
министром уже становиться престижно.

Взошли на террасу – посуда спешит,
со снедью тарелки, ножи и стаканы,
накрыты столы, чудный завтрак стоит.
Беседу министр начинает пространно:

– Довольны ли вы, Ваша Светлость, слугой,
не стану скрывать, что моя в том заслуга...
– Ты лжёшь! – вдруг над самой его головой
грохочет колонна пронзительным звуком.

– Я честен, я правду всегда говорил,
я с вами остаться навеки мечтаю!
– Ты лжёшь! – загудели опоры перил.
– Ты лжёшь! – зазвенела посудная стая.

– Сеньор, их не слушайте, я вам клянусь,
я вас уважаю. Я вас обожаю!
– Лжёшь, лжёшь! – отовсюду, и съёжился трус,
а правда гудит и к земле прижимает.

– Ну, если все время ты лжёшь, то тогда
'к врунам на Луну поскорей убирайся!'
Померкла министра-врунишки звезда,
к Луне он понёсся испуганным зайцем.

...Зербино с Алели по саду идут.
Магнолии, буки, самшиты, платаны.
Алели тоскует, а птицы поют,
Зербино мечтает рубить неустанно.

– Да полно печалиться – снова слеза.
Ведь я дровосек, ну подумайте здраво.
Ах, слёзки бы вам словно жемчуг низать...
(Далась ей любовь эта, глупости, право).

Ну, если угодно принцессе – беда! –
а плакать не будете больше? согласен.
'Я тоже хочу полюбить вас', о да! –
за сердце схватился, то бледен, то красен.

И в радости вскрикнул – проснулась душа,
заботливый замок играл на свирели:
– Алели, смуглянка, как ты хороша!
Пылали сердца их, и щеки алели.

И если хотите счастливыми быть,
'желать научитесь и счастья желайте!'
И сбудется счастье, и станут любить,
а кто и кого, – потрудясь, догадайтесь.

А что же поделывал плут Мистигрис?
Плутал по Луне, плутовал и таился.
Исполнил властителя лунный каприз –
исчез, испарился, за облаком скрылся.

Всмотрись-ка, не он ли, наряжен во фрак,
в рядах дипломатов на пышном приеме,
не он ли устроил сплошной кавардак
в богато разубранном чопорном доме?

Лишь там не покажется, где никогда
не лгут, не хитрят, не завидуют злобно,
где души чисты, сладок хлеб и вода,
а люди добры, благородны, свободны.


иллюстрация из Инета


Номинация Конкурса объёмных произведений - 4. МФ ВСМ.