Он воспевал...

Он воспевал ветра и травы,
Ручей, ромашку и морошку.
Налево - холм, лужок - направо...
И стал поэтом понемножку.
Но вот влюбился, занедужил,
Стал то задумчив, то задорен.
Как без неё пейзаж прескушен!
Как с ней по щиколотку море!

Тонкий волос вился, мрамор плеч белел,
Поэт влюбился, поэт взлетел...

Он воспевал уже не грядки,
Не зверобой, не васильки.
Он белокурой бредил прядкой
И плавной линией руки.
Он был почти уже помешан
На вечном принципе ин-ян
И от любви своей, конечно,
Не ожидал смертельных ран.

В пике, как беркут, один, как клён,
Поэт отвергнут, поэт влюблён...

И, возродясь почти из пепла,
Он начал часто уставать.
Звезда зашла, луна померкла -
Чего теперь-то воспевать...
Днём - на работе, спит - ночами,
А вечерами - дурь с тоской...
Чу! - в кухне кто-то ставит чайник..
Питомца балует треской...

В четверг - в балет, в сезон - на фильм,
Поэт согрет, поэт любим...

Вдали чего-то там мерцает -
Фигура третья, акт шестой..
Он ей почти пренебрегает -
Он за второй как за стеной.
Он из второй создаст богиню
Или детей себе родит.
(на третьей точно переклинит
сустав.. печёнку ли сразит)

Цветок полит, камин зажжён.
Он домовит, он умудрён.

Но от судьбы не отвертеться,
Не избежать её отметин,
И внукам на ночь будет петься
Про ту, что зваться станет третьей.
Ей между строк всё больше белым
Он станет ласково стелить
И то, что ранее воспел он,
Начнёт белить, начнёт белить...

Она простит, ведь это - ОН...
А кто молчит, тот просветлён.

И, дамы одинокие, поверьте,
Вы - не одни, вы, просто, третьи.