Перемена в Иоанне 4

Духом  малолетний
Царь тридцатилетний.
В молитве усердный,
Нравом милосердный.

Страной правил строго,
Был чист перед Богом!
Свобода христиан – всегдашняя дума,
В бремени забот, об утехах не думал.

Ласков  к вельможам и народу,
Был достоин княжеского роду.
Бедность покорностью устранял,
Добрыми делами зло искоренял.

Слышать, - ты еси царь правды,
На Божьем суде рад бы.
Все иноземцы преклонялись перед ним,
Затмил предков могуществом своим!

Царь многих врагов усмирил,
Мир и покой стране подарил.
Подданным обеды во дворце давал,
Быть повелительным не забывал.

Если досаду изъявит,
Уединиться заставит!
Скажет, - иди! И боярин бежит,
От отчаяния страшится, дрожит!

Пока царь не объявит прощение,
Отпустит волосы в смущении.
Только в России так преданы люди,
Как  повелел царь, так и будет!

На просторах русской страны
Любовь и страх всегда  равны!
Царь не закрывал от народа уши,
Беспрестанно жалобы слушал.

Собственные мысли излагал,
Всем притесненным помогал.
Божью милость получал,
За делами не скучал!

Царя любили, уважали,
Трепетали и обожали!
Как низвергнуться в бездну тиранства
С высоты блаженного пространства?

Характер человека, природные свойства.
Есть суть его нравственного устройства!
Обстоятельства и впечатление
Определяют смысл  и значение.

Иоанн родился с пылкими страстями,
Окруженный семейными новостями!
Острый и сильный ум
Впитывал много дум!

Склонности подавлялись воспитанием,
Вера в Господа Бога была испытанием.
На святое чувство никто не дерзал,
Царь это чувство в сердце держал!

Исхитили юношу из сетей неги
Друзья отечества и коллеги.
Анастасия увлекла на путь добродетели
Наследника русского трона, владетеля!

Следы Иоанновой болезни
Не стали народу полезны.
Расстроился прекрасный союз,
Ослабела сила дружеских уз!

Самолюбие сильней  напасти,
Вместе с умом зреют страсти!
Доверие к наставникам обезличилось,
К собственной персоне увеличилось!

Чувствовал тягость принуждения
В мудрых советах,  рассуждениях.
Советчики решительно рассуждали,
Человеческой слабости не угождали!

Прямодушие грубостью сказалось,
Оскорбительным царю показалось!
Адашев и Сильвестр томились неспроста,
- Искореню врагов России и Христа!

Войну с ливонцами начать не должны,
Стране справедливые войны нужны!
Ливонцы России не опасны,
Потери станут напрасны!

Адашев и Сильвестр – любимцы двора,
Урезонить любимцев, настала пора!
Завистники и братья Анастасии
Пеклись о себе, не о России!

Внушениями царя раздражали,
Славу царствования унижали:
- Кто держатель царского закона,
Кого волнует царская корона?

Кто желает присвоить чужие успехи,
Кто в семейных делах, как помеха?
Царь злословия не унимал,
Нравоучения не принимал!

Как  будто неожиданное наваждение,
В грубых  угрозах излил осуждение:
- Чего пожелаю, того добьюсь,
Гордых воевод не побоюсь!

Царство благочиния в кремле оказалось,
Неизменная верность ко благу сказалась.
В думе смелая откровенность и усердие:
- Где истина, где добро, и милосердие?

Ведут страну к большой беде,
Двусмыслие в делах везде!
Подступила смятения пора,
Удалили советчиков со двора!

Сильвестр в монастырь отправился,
Адашев в Ливонию направился.
Противники торжествовали,
Лишь  друзья протестовали!

- Ныне ты самодержец истинный,
Божий помазанник, воистинно!
С народом своим говоришь,
Открыл свои очи и зришь!

Ливонцы оказали Адашеву уважение,
Хвалили за его военные достижения,
Перед делами склонялись,
Перед  умом поклонялись.

Смиренный монах пример благочестия подавал,
Свою любовь и кротость сердца раздавал.
Царь не мыслил о мире с ними,
Стал заниматься делами своими.

Дабы виновным не стать,
Этим лжецам, подстать,
Совсем не случайно
Он жил печально.

Клевета, под личиной усердия,
Лишила царя милосердия!
Открыло неслыханное злодейство,
Гордое властолюбие, чародейство!

Умом царя завладели властители,
Законного порядка мстители!
Желая немилость свою оправдать,
Искали улики за зло воздать!

На мятеж подбивали,
В безумии пребывали!
Митрополиты, бояре рядили,
Обвиняемых заочно судили!

Читали обвинение в страхе
Злодеи Сильвестра – монахи.
Царь князю Курбскому писал:
- Я сан властителя спасал,

Но сей лукавый лицемер
- Обольстителя пример!
Думал о мирской власти
В судорогах страсти!

Единомышленникам волости дарили,
Дух своевольства в бояр вселили!
Высокие места угодникам держали,
Кого хотели,  того в думу сажали.

Стал невольником на троне
Царь в собственной короне!
Не исчезают  без следа
Дни унижения и стыда!

Жизни и здравия не щадят,
Вымышляют, что победят!
На выдержку проверяют,
Ужас в душу вселяют!

Когда царь страдал в болезни,
Сделались все бесполезны!
Злобой за добро воздали,
Жестокостью страдали!

Когда решил младенцем не быть,
В летах мужества иго истребить,
Признанием неволи, тайну слабости открыл,
Неверным  обвинениям славу свою уступил.

Три года были у царского  кормила,
Для счастья подданных слава манила!
Лучше неволею делать добро,
Нежели волею сотворить зло!

Благо прелести царь возлюбил,
Обузданный страстями был!
Великодушию изменил,
Цепями неволи заменил!

В преступлениях уличали,
Смертную казнь назначали!
Беззаконие насаждали,
Безвинных осуждали!

К воеводе Адашеву гнев умалили,
В непокорном Феллине поселили.
После принятия злобных мер,
Через два месяца князь умер!

Радость неприятелям доставил,
Силу благолюбия оставил!
В тьме невежественной науки,
Укрепили злодейские руки!

Не удостоили народ внимания,
Роскошь царя, его благодеяния.
Когда-то Адашев нищих питал,
10 прокаженных в доме держал.

Собственными руками обмывал их,
Исполняя долг христиан святых.
Теперь его друзья оставались,
Духом истины наливались!

Иные с радостью царю присягали,
Другие с печалью царя отторгали.
Поселилась тревога, как наваждение,
Стало предосудительным угождение!

Смерть Анастасии царя огорчала,
Вред здоровью царя намечала.
- Всегда ли плакать о супруге,
Бесценном и надежном  друге?

Прими серьезное решение.
Найди земное утешение!
Царь уступил в праве
Легкостью во нраве.

Через восемь дней по кончине,
Святители в высоком чине
Предложили невесту,
Анастасии  вместо!

Богатую милостыню в Иерусалим послали,
В память усопшей царицы, деньги раздали!
Царь объявил  своим приближенным лицам:
- На сестре польского короля хочу жениться!

Государь просветлел в лице,
И умолк плачь во дворце!
Приятные беседы, пиры, шутки,
Изгнали прочь намерения жутки!

Над старыми обычаями смеялись,
От вина радости предавались!
Постничество лицемерием называли,
Шумные сборища в кремле созывали.

Непристойность разуму подчиняли,
Вымышленные потехи учиняли!
Иные не могли перемениться вдруг,
Туманные лица блуждали вокруг.

Их осмеивали, унижали, на головы лили вино,
Новые проходимцы открыли царское окно!
Свое честолюбие удовлетворяли,
Благонравие царя проверяли.

Впереди всех выступали,
Царскую душу терзали!
Искусственно веселились,
Своим усердием хвалились!

Обуздывали царских слуг,
Кошмар творился вокруг!
Старые друзья оказались любезны вновь,
Изъявляли к государю великую любовь!

Бесчестие шумных пиров насаждали,
Робкую совесть царя ободряли.
Женолюбивый Иоанн
Не замечал их обман.

Вожделение считал основой,
В ожидании супруги новой.
Слабостей венценосца тайна не укроет,
Мнимая прозрачная завеса не скроет!

Потеряло истинное содержание
Пример чистоты и воздержание.
Унижены духовные чувства,
Опустились до распутства!

От шепота  угодников никуда не скрыться,
Развратники указывали на печальные лица.
Сеяли зло и смятение,
Возбуждали терпение!

Ядовитые наветы творили,
Ложно с царем говорили!
Беспокойное сердце царя
Волновалось не зря!

Взор венценосца помутился,
Грозными словами обратился,
В злых намерениях бояр обвинил,
Ненавистной памяти не изменил!

Строгим  стать порешил,
К мучительству спешил!
Равного ему, не найти.
Сметал все на пути!

Благородная душа, рассвирепела,
Вся внутренность его очерствела!
Наступили дни ненастные,
Мятежные страсти ужасные!

Буря тиранства воплотилась,
Как бы из ада возвратилась!
Лопнуло царское терпение,
Началось злое гонение!

Ссылал в места дальние,
Принимал меры крайние!
Народ безвинно страдал,
Ласкателей проклинал!

Царь в злобе пытался понять:
- Жестокостью нужно унять?
Жена Мария взывала словами.
Ее казнили с пятью сыновьями!

Много  других  обвинили,
С поля зрения устранили!
Слова нескромного ответа,
Словно зловещая примета!

Басманов в дом царский был вхож,
Царь за обедом вонзил в него нож!
Репнин тоже жертвою стал,
Когда  роковой час настал!

Жизнь царя протекала, как в сказке,
Веселился с вельможами в маске!
Иногда безутешно страдал,
От горести плакал, рыдал!

Репнин сорвал маску и грохнул:
- Государю ли быть скоморохом?
Расправился царь, как на битве,
Умертвил Репнина на молитве!

Кровью церковный помост обагрил,
Ярость несчастного гнева излил!
Тихие слушали разговоры,
Вели тайные переговоры.

Напрягались до исступления,
Придумывали преступления!
Судьи не требовали верных улик,
Все дела решали  в один миг!

Много убили тогда,
Без вины, без суда!
Задуманную цель достигли,
Многих в монахи постригли.

Знатного государева слугу
Мучением согнули в дугу!
Здоровье семье подорвали,
Потом в Белоозера сослали!

Ввергли в душную темницу,
Терзали  безвинные лица!
Забыли о людской морали,
Тяжкими цепями оковали!

- Где твоя казна?- спросил царь.
Полумертвый сказал, -  Государь,
Не  доставлю радости  своему  мстителю,
Руками нищих переслал  все Спасителю!

Выпущенный из темницы, в думе сидел,
В Белозерской пустыне укрылся от дел.
Государь не однажды высказывал,
- Излишне честят вельможу, указывал.

Стенали жертвы,  во крахе,
Москва цепенела в страхе!
Будущим тиранство ужасало,
И свирепостью сокрушало!

Кровопийство жажду усилит,
Тиранов и трон обессилит!
Обрушится на невинных напасть,
Сделается лютейшею страсть!

Усердный читатель закона
Сидел у Российского трона.
Он жестокость с учением соглашал,
Собственное  правосудие утверждал!

Наполнили ложью уста
Чародеи, враги Христа!
Когда рассудок явился,
Царь перед Богом винился.

Себя убийцею невинных называл,
За них молиться в храмах призывал.
Земное величие с себя царь сложил,
В мирной Белозерской обители жил.

Глас совести тревожил мутный сон,
В тревоге обращался к Богу он!