По дороге из детского садика

ПО ДОРОГЕ ИЗ ДЕТСКОГО САДИКА

Идем, точнее, перебираемся по свежевысохнувшей после  дождя планете – от ступеньки к паучку, от цветочка к птичке, от муравья до какой-нибудь неведомой букашки. Останавливаемся возле затянутых паутиной подвальных окон, утопленных в асфальт с травертиновыми бортиками по краям.
Нюхаем желтые июньские одуванчики, пронзительно пахнущие детством. Находим белоголовый стебелек и дружно дуем на его пушинки -парашютики – летят!
Сажаем расправившуюся от парной земли улитку на листок вишни и смотрим на неё близко-близко. И наблюдаем, как медленно растут её прозрачные усики с черной точкой на конце. Едва успеваю предупредить внука, чтобы притрагивался к ним нежно-нежно. Он замедливает движение руки и едва касается усика, тот мгновенно укорачивается. И так несколько раз. Солнце насквозь просвечивает улиточье тело, которое на удивление так доверчиво и не прячется. Мы хохочем. И решаем взять улитку к себе домой жить. Но только до вечера, уточняю я, а потом отпустим гостью. Мы будем кормить её виноградными листьями, которыми увит мой почти столетний балкончик. До вечера – целая вечность…
Крохотный кусочек старинного Пятигорска: вниз-вверх. Улочка от центрального новехонького фонтана до лермонтовского домика роскошна сохранившейся архитектурой девятнадцатого века – неспешащая, созерцательная графика мягких линий фасадов, фронтонов, огибов крыш. Неровности вековых стен с зазубринами и выбоинами, сточенными временем.
В тех местах, где на них падает послеобеденное солнце, образуются причудливые картины из тени, света и щербатого машукского камня. Я знаю, если в них всматриваться долго, меняется масштаб зрения, и могут возникнуть настоящие сюжеты с действием - незнакомые страны, джунгли, бегущие по прерии  мустанги… Так со мной бывало, когда не хотелось спать в сончас в пионерском лагере (туда меня ссылали на все сибирское лето) и я лежала под советским суконным одеяльцем, вглядываясь в его ворсинки и… путешествовала по морям и африкам, побеждала пиратов, сидела персидской царицей в шатре, мчалась к звездам и засыпала в обнимку с большой теплой кошкой (рысь, кажется, называется).
Но сейчас нам некогда философничать -  в три с половиной года идет активнейшее поглощение информации в цвете, запахе и звуке. И мы не успеваем перебегать от одной интересности к другой.  Я даже устаю и пытаюсь кокетничать: «Данечка, ну, я уже старая, давай я посижу на этой скамеечке, а ты сам посмотри на этого паучка». Угу, пятого по счету. И я уже несколько притомилась громко удивляться каждому жучку и паутинке,  и пытаюсь сделать это издали.  Да где там!
Парень совсем недавно научился выговаривать «р» и теперь радостно орет мне, нажимая на эту классную букву: « Ты не старррая! Ты новая!»
Ангел мой… без тебя мой мир был бы другим. Или мир вообще был бы другим. Я ищу сакральный смысл в случайном, казалось бы, созвучии наших имен, поражаюсь одинаковым родимым пятнам в одинаковых потайных складочках наших тел. И нет никого и ничего, что могло бы помешать ощущать это родство, серебряно отзванивающее в каждой моей клеточке.
И я точно знаю, что пережитое сегодня вместе время жизни яркими визуальными картинками, острыми узнаваемыми запахами или общим солнечным состоянием незамутненного счастья будут всплывать в его памяти как спасательные якорьки. В определенные Богом минуты. Или когда ничто иное не будет держать на Земле.
Господи, я так много знаю.
И я ничего не знаю.
- Таня, смотррры!
И я смотрю, удивляюсь, восхищаюсь, изумляюсь…
И не устаю это делать.

21.06.2012