VIII. Маша узнаёт Ивана

VIII. Маша узнаёт Ивана

Мария видела за дверью,
Как молодец, спеша помочь,
Ужасному отпор дал зверю,
Прогнал его от замка прочь,

Её бесстрашно защищая,
Отважно щит с него сорвал,
Тот щит теперь, лучом играя,
Её вниманье приковал.

Пока уйдёт от стен сраженье,
Мария еле дождалась
И, унимая нетерпенье,
К щиту украдкой пробралась.

Вот он в руках! В свету играет,
Блестит от центра до краёв
И вдруг Мария замечает
В нём отражение своё,

Однако в нём она другая:
Без украшений и румян,
Одежда там совсем простая,
Но в том не виден был изъян.

Напротив, был тот лик милее,
Смотрелся много красивее,
И им любуясь, она вдруг
Увидела через защитный круг,
Прозрачный как лазурь небес,
Как двое в битве входят в лес.

Один кружил в дыму коптящем
И им второго закрывал,
Но тот сиянием искрящим
Сей дым местами пробивал.

Бой не на шутку там пылает.
Тот,  что в дыму, о трёх главах,
Огромный, страшный, нападает
С оружием в восьми руках.

Второй подобен урагану,
И крепок меч его и скор,
Отпор давая великану,
Из дыма вышел на простор.

И вспомнила она Ивана,
И потянулась всей душой,
Рассеялся покров дурмана
И Маша стала вновь собой.

Сейчас же сердце подсказало
Ивану, что момент настал,
Что Маша вспомнила, узнала,
Тогда он Змею так сказал:

-Хотел меня щита лишить?
Но и дурное всё к благому:
Меня не сможет защитить –
Сослужит мне он по-другому.

Одной главой Змей обернулся
И видит: Маша смотри в щит.
Он, бросив Ваню, к ней метнулся,
Наш Ваня вслед за ним спешит.

-Ванюша?! - Маша удивилась,
Смотря, как мчится к ней Иван. -
Ты с кем?.. И где я очутилась?..
Откуда этот сарафан?..

А Змей от злобы весь пылает:

-Ну нет! Её я не отдам!
Никто отсюда не сбегает,
Ты можешь убираться сам!
Но Маша будет тут, со мною,
Свой выбор сделала она.
Навечно строгою судьбою
Теперь быть здесь обречена.

Махнул хвостом, сказавши это,
Враз выбив щит из рук её,
И Маша, как лишилась света, -
Вновь провалилась в забытьё.

Блеск глаз потух, улыбка спала,
Пропал разумной речи дар,
И разум Маши вновь объяла
Иллюзия змеиных чар.

Иван мгновенно обратился
Чудовищем в её глазах,
А Змей Горыныч превратился 
В красавца-молодца.

-Что, страх
Тебя теперь одолевает?
Ох и хитёр, Горыныч Змей!
Ничто навечно не бывает,
Мечтать — мечтай, но врать не смей!
Ужель весна не сменит зиму?
Ужели лето сгинет прочь?
Узрим лицо, хоть видим спину,
И ясный день заменит ночь!
Всему свои есть времена
И потому для всех падений
Есть и другая сторона:
Неотвратимость восхождений!
Я здесь, а значит, время ей
Пришло подняться к нам обратно.
Уйди с дороги моей, Змей!
Не то...

-Упорствуешь? Понятно!
Гляжу ты слеп, Иван. Ну что ж
Тебя понять могу легко я,
На прочих в этом ты похож:
Упрям, не ведаешь покоя,
Но как у всех придёт черёд,
И ты утихнешь понемногу.
Упрямство, гордость — всё пройдёт,
Свернёшь ты на мою дорогу...

- Ну нет! Такому не бывать!
Опять ты, Змей, мечтаешь тщетно.
Коварство мне твоё заметно.
Меня то не околдовать!

И снова их мечи скрестились,
Бойцы в свой ратный пляс пустились,
Кружатся в танце боевом,
И вновь удары, искры, гром...

Но видит Ваня: зря всё это,
Что в битве этой проку нет.
А как же быть? И для ответа
У шлема просит он совет.

Пока Змей около крутился,
Готовя для броска аркан,
К нему он мыслью обратился,
Так спрашивал свой шлем Иван:

-Мне Змея не страшны уловки,
Готов я вечно биться с ним,
Но не хватает мне сноровки,
Неужто он непобедим?

-Скажи, к чему твоё сраженье?
Что ты желаешь получить?
Ты жаждешь Змея пораженье,
Иль Машу хочешь разбудить?

-Я думал, победивши Змея,
Тем самым Машу и спасу,
И, злую силу одолея,
Её на небо вознесу.
Так иль не так? Не прав я что ли?

-И да и нет, – я б так сказал.
Здесь всё подвластно его воле,
Тебе он в этом не солгал.
Бессмертен он в своих уделах,
Но к Маше есть подход иной:
Используй слово, что в пределах
Любых проявит облик свой.
То слово силищу имеет,
Что пострашней любых мечей,
И тот, кто словом овладеет,
Тому не страшен будет Змей.
Вот им ты Машу и разбудишь.

-Ты мне помог, дружище, вновь.
Я понял то, о чём толкуешь1.
Вот слово нужное: «любовь»!

И крикнул он сквозь звон металла
Так, что и лес весь задрожал,
Так, чтобы Маша услыхала,
Аж птиц с деревьев распугал:

-Мария, глянь сквозь щит правдивый!
Увидишь в нём — не страшен я,
Воспользуйся уснувшей силой,
Подскажет пусть любовь твоя!

И Маша тут преобразилась:
Вдруг щёк её коснулась кровь,
Она как будто пробудилась
От слова громкого «любовь».

Прекрасным ликом просияла,
Щит обронённый подняла,
Ивана вновь она узнала,
Но сила чар сильна была:

Уже не верит так, как прежде,
Уже к Ивану тяги нет,
Но огонёк слепой надежды
Всё ж дарит свой манящий свет.

Любовь его собой питает.
И, пробуждая память в ней,
Всё ярче пламя освещает
События прошедших дней.

А в них Иван — её отрада,
К ней руки тянет и зовёт,
Он называет её «лада»
И нежно за руки берёт.

Воспоминанья столь живые,
Что верится: они не лгут.
Ласкают взор места родные,
Как наяву пред ней встают.

Посмотрит в щит, и сердце бьётся,
Как птица в клетке, трепещит,
А уберёт его — прольётся
Холодный дождь. Он леденит,

Её на землю возвращает,
Но вопреки ему она
К глазам с надеждой поднимает
Волшебный щит. Тоской полна...

И вот сверкнуло озаренье
И стало всё понятно ей:
Где ложь, где правда - нет  сомненья,
Не властен больше Змей над ней.

Любовь к Ивану пробудилась,
Наполнив разум, свет неся,
В душе хозяйкой воцарилась.
Рассеялась морока2 вся.

Уж без щита на них взглянула,
Его спокойно убрала,
К Ивану руки протянула
И, улыбнувшись, позвала:

-Натомилась я душою...
Мой любимый, гой еси3!
Забери меня с собою
И на небо вознеси!
Огради меня от Змея,
Защити от его пут,
Забирай меня скорее,
Мне не место больше тут.

Чует Змей, что чары пали,
Ростом сразу меньше стал,
Все шесть рук его отпали,
Он трусливо убежал.